было принято решение посвятить и Даню в наши планы и замыслы.
— Он уже столько времени с нами провел. Нет смысла больше скрывать — вступился за брата Дима. Их отношения ощутимо улучшились.
— Он будет сидеть тихо, обещаю — твердо заявила Лиля — И говорить только по делу.
— Обещаю — подтвердил Даня.
Спать все остались у меня.
Я смертельно устала, но мозг перенасытился эмоциями и потрясениями и опять никак не давал заснуть. Когда все улеглись, я вышла на крыльцо проветриться. Вскоре вышел Дима и встал рядом, облокотившись на перила. Какое-то время мы просто молчали и смотрели вдаль, но потом он спросил:
— Ну как ты?
— Мне кажется, что с каждым днем я зарываюсь все больше. Мы как будто выясняем что-то интересное, находим что-то новое, но это не помогает, а только удаляет от ответа. Все накапливается как грязевой ком. И как это все распутать? Иногда мне кажется, что проще ничего не делать и ответ придет сам собой. Ведь так бывает, правда? На контрольной никак не можешь вспомнить ответ или решить задачу, а после того как сдаешь работу — на тебя словно озарение сходит.
— Я согласен. Хороший сон был бы неплохой перезагрузкой, вот только никак не спится.
— Но ты-то хотя бы можешь свои ката поделать.
— Вообще-то я как раз с этой целью и вышел, но раз ты здесь, решил, что если сразу начну — это будет невежливо и выглядеть как выпендреж.
— По-моему, тебя никогда это не останавливало.
— Ну нет, я всегда учитываю контекст. Сегодня был очень тяжелый волнительный день, ты стоишь в раздумьях, и тут врываюсь я со своими приемчиками. Ни здрасьте, ни до свидания.
— Ладно, все нормы этикета соблюдены, можешь начинать.
— Может, хочешь со мной?
— Да нога болит. Я лучше просто посмотрю.
Дело было не столько в больном колене, сколько в простом нежелании. Наблюдение за тем, как Дима делает ката, стало моей медитацией. Причем, совсем не скучной. Отвлекает от ненужных мыслей и расслабляет. Я бы смотрела на это вечно.
Мне почему-то вдруг захотелось самой помириться с Даней. Я подумала, что мне не стоит так его презирать. Кто знает, кем бы я стала, если бы потеряла своего близнеца? К тому же, Даня за все время ни разу меня не оскорбил, а только шутил пошлые шутки об одном и том же. В последние дни он стал совсем сдержанным, потеплел к брату. Повлияла на него Лиля или что-то другое — не знаю, но он старается, и нужно делать шаги навстречу.
Я решила написать ему письмо с предложением заключить мир. Может, из этого ничего и не выйдет, но моя совесть будет чиста. Воодушевленная приступом мудрости, я сходила в дом за бумагой (после затопления кое-как уцелело только содержимое моего непромокаемого рюкзака) и вернулась на крыльцо. Дима своими отточенными движениями будто вел мою мысль. Письмо написалось легко:
«Здравствуй, Даня. Наверное, тебе будет интересно узнать, что я пишу это письмо, параллельно любуясь тем, как твой брат делает ката. Кажется, это и вдохновило меня написать тебе. Ты любишь мне напоминать о том, как Дима хорош. Собственно, это единственная тема наших редких разговоров. И ты прав, он действительно отличный парень, здорово, что ты так хорошо о нем отзываешься. Я хочу искренне извиниться за холодность с моей стороны. Но мне будет неприятно, если ты продолжишь злоупотреблять своими подколами. В другой ситуации мне было бы все равно, но теперь мы стали много времени проводить в одной компании, и ты запал на Лилю. И кстати, не вздумай ее обижать.
Полина»
— Что ты там строчишь? — спросил Дима, закончив свою медитацию.
Я дала ему прочесть письмо. Он довольно улыбался.
— Ого! Это точно ты написала?
После небольшой паузы, он добавил:
— А вообще, это отличная идея. И мне понравилось, как ты про меня написала. Я хорошо на тебя влияю.
Мы зашли в дом. Прежде чем лечь спать, я положила письмо рядом с матрасом, на котором спал Даня. После этого мне наконец удалось провалиться в долгожданный желанный сон.
Я встала в совершенно убитом состоянии после ночи, полной кошмаров. Голова раскалывалась, лицо заплыло. Отёк в колене увеличился, но Дима сказал, что это нормально, приказал не паниковать и «расходить» ногу. Почти все уже проснулись, только Тим продолжал спать, несмотря на всеобщее оживление — шаги, стук чайных ложек о стенки чашек, разговоры, звуки воды, текущей из ковшей и ведер, чертово жарящее солнце.
— Даня прочел твое письмо, оно ему понравилось — сказал мне Дима — Он даже подошел ко мне и всерьез спросил, не я ли это написал. Но я заверил Даню, что собственными глазами видел, как ты пишешь.
Я зашла обратно в дом. Даня пил чай на кухне:
— Так что, вы с Димоном, значит, встречаетесь? — обратился он ко мне, игриво улыбаясь.
— Конечно, да. Ведь иначе нельзя открыто говорить людям о том, что тебе в них нравится, и что ты ценишь их присутствие в своей жизни. С друзьями такие вещи не обсуждают, только с любовниками.
— Вот именно! И я так считаю!
Мы немного посидели рядом молча, но потом он сказал:
— Ладно, я тебя понял.
Раздалось кряхтение и чертыхания — Тим просыпался, прогоняя на лице страдальческие гримасы:
— Просто отвратительно. Ощущение, что во сне меня еще раз избили. Почему ж так больно-то?
— В каком смысле, еще раз? — удивился Егор.
Оклемавшись, Тим рассказал нам, что с ним произошло, когда я упала в дыру.
ГЛАВА 9
Это был Анин эксперимент, проведенный для подтверждения ее гипотезы. Я оказалась подопытной крыской. Даже не знаю, повезло ли, что она оказалась права. Если бы Аня не вывела эту гипотезу, я бы вовсе не упала в ту дыру. А если бы и упала, меня бы быстро вытащили. С другой стороны, мы узнали кое-что важное. Но из-за этого я такого натерпелась, что не могла не злиться на Аню. Надеюсь, новая информация поможет