Читать интересную книгу Крест и меч - Иосиф Григулевич

Из более чем ста опубликованных приговоров Сумарраги по делам таких "отступников" приведем для иллюстрации два: первый касается индейца Такастекле и его дочери Марии, обвиненных в идолопоклонстве. Как сказано в приговоре, суд учел, что обвиняемые проявили на следствии "податливость и раскаяние", а также то, что они впервые совершили свое преступление, поэтому он отнесся к ним с "милосердием". Их приговорили к сравнительно легкому для инквизиции наказанию: обнаженных до поясницы и привязанных к мулам возить по городу и сечь плетьми. На одной из площадей г. Мехико "преступники" прошли через аутодафе, палач остриг их головы под виселицей и сжег их идолов. Там они публично покаялись и были предупреждены, что в случае повторного "преступления" им нечего рассчитывать на такое же "милосердие", в следующий раз власти отнесутся к ним "со всей строгостью" (Ibid., p. 103-104).

О том, что ожидало жертву инквизиции, не проявившую на следствии "податливости и раскаяния", рассказывает второй документ – приговор того же Сумарраги по делу индейца Карлоса Ометочтцина из Текскоко. Дон Карлос, так он именуется в цитируемом документе, был арестован по приказу Сумарраги и обвинен в распространении ереси. Подвергнутый пыткам, индеец отказался сознаться в своем "преступлении" и просить снисхождения, хотя, как сказано в приговоре, "мы (т. е. Сумаррага. – И. Г.) предупредили дона Карлоса, что его признание в идолопоклонстве, совершенных ошибках и эксцессах позволит нам отнестись к нему с милосердием". Мнение инквизиции гласило: признать индейца виновным в распространении ереси, имущество его конфисковать, а самого отлучить от церкви и передать светским властям для соответствующего физического наказания с просьбой "отнестись к вышеназванному дону Карлосу со снисхождением". Последнее проявлялось в том, что осужденного вместо отсечения головы сжигали на костре. Это означало, что осужденный мог в день "страшного суда" воскреснуть, в то время как при других видах казни, сопровождавшихся членовредительством, такая возможность, согласно католическому вероучению, исключалась.

Приговор верховного суда (аудиенсии) Новой Испании не замедлил последовать: предать дона Карлоса за совершенные им "злодеяния" сожжению на костре, что и было исполнено в г. Мехико в 1539 г. Аборигенов сшой заставили присутствовать при этом изуверском спектакле, поставленном им в назидание и устрашение.

О зверских расправах монахов над непокорными индейцами докладывал королю третий архиепископ Мексики Алонсо де Монтуфар (1554-1571), причем он обвинял монахов в устройстве "незаконных" аутодафе, в необоснованном применении пыток к индейским вождям, в массовых казнях и грабежах (Greenleaf R. E. Op. cit, p. 120-121).

Впоследствии, когда эти зверские расправы над беззащитными индейцами стали известны в Европе, главным образом благодаря "Кратчайшей реляции о разрушении Индий" – обличительному памфлету Бартоломе де Лас Касаса, испанская инквизиция запретила его чтение и распространение. В решении по этому вопросу инквизиционного трибунала от 3 июня 1660 г. говорится, что знаменитая книга Лас Касаса "содержит описание ужасных и диких преступлений, которых нельзя встретить в истории других народов, совершенных, по словам автора, испанскими солдатами, поселенцами и священниками католического короля в Индиях. Советуем запретить это повествование как оскорбительное для испанского народа, ибо даже соответствуй оно истине, было бы достаточно доложить об этом его католическому величеству, а не сообщать всему миру к удовлетворению еретиков и врагов Испании" (Kamen H. The Spanish Inquisition. London, 1965, p. 103).

Между тем массовые расправы над непокорными индейцами убедили испанские власти в том, что такое сильное "лекарство" может в конечном итоге привести к полному истреблению новых подданных короля. В отступничестве от христианской веры, в несоблюдении церковных обрядов, в поклонении идолам ретивые инквизиторы могли обвинить подавляющее большинство туземцев и под этим предлогом уничтожить их. Кто же тогда работал бы на короля, конкистадора и на самого инквизитора? Негры? Но это было дорогим удовольствием, за рабов следовало платить, а индейцев конкистадор получал под "опеку" бесплатно. Испанская корона сделала из всего этого соответствующие выводы. Декретом Филиппа II от 23 февраля 1575 г. индейцы изымались из-под юрисдикции инквизиции. Впредь наблюдать за ними и привлекать их к суду за "преступления" против веры поручалось генеральным викариям епископов, которых называли также "провизорами". Провизоры смотрели сквозь пальцы на прегрешения индейцев, накладывая на них духовные наказания.

Но даже и после установления "провизората" инквизиция и епископы продолжали время от времени заниматься индейскими "делами". Так, в 1690 г. епископ провинции Оаксака (вице-королевство Новая Испания) устроил показательный процесс над большой группой индейцев, обвиненных в идолопоклонстве. 21 обвиняемый был приговорен к пожизненному заключению. Для их содержания была выстроена по приказу епископа специальная тюрьма. Иезуиты в своей парагвайской вотчине беспощадно преследовали подопечных за малейшее отступление от католической церковной обрядности и т. д.

Инквизиторы

Инквизиторы, провизоры и епископы на протяжении всего колониального периода конфликтовали между собой за исключительное право судить индейцев. В XVIII в. инквизиторы доказывали, что индейцы давно "созрели" для того, чтобы на них была распространена юрисдикция "святой службы". Инквизиторы утверждали также, что многие метисы ("китайцы", как их именуют в церковных документах) выдают себя за индейцев и тем самым избегают заслуженной кары. В 1766 г. по распоряжению Верховного совета по делам Индий инквизиция получила право судить индейцев – двоеженцев и многоженцев.

Негры-рабы не вызывали особого интереса у инквизиции. Рабовладельцев интересовало, как получить максимальную прибыль на вложенный в покупку раба капитал, а вовсе не то, является ли он отступником от католической веры. В тех случаях, когда раб отказывался повиноваться воле своего хозяина, в роли инквизитора выступали сам рабовладелец и его надсмотрщики, подвергавшие раба различным наказаниям. Если инквизиторам было запрещено, по крайней мере, формально проливать кровь своих жертв, то рабовладельцев в этом плане закон не ограничивал и непослушных рабов они секли плетьми, калечили, предавали мучительнейшим способам смерти.

Мало интересовали колониальную инквизицию и свободные негры, мулаты и самбо (потомки негров и индейцев), ибо их, как и индейцев, можно было всех без исключения при желании отправить на кемадеро по обвинению в колдовских практиках, веру в чары и предзнаменования и прочих отклонениях от "истинной" христианской веры. Но что толку? Ведь большинство из них были ремесленниками или слугами тех же испанцев, в том числе и инквизиторов, которые без их услуг вряд ли могли бы обойтись. К тому же у них не было состояния, которым могла бы воспользоваться инквизиция. Правда, инквизиторы, когда под рукой не оказывалось жертв побогаче, не брезговали и ими, но, как правило, в таких случаях ограничивались сравнительно "мягкими" наказаниями – поркой или ссылкой на галеры. Например, 16 апреля 1646 г. за "пакт с дьяволом" был публично выпорот на аутодафе в Мехико 43-летний самбо Франсиско Родригес. Он признался, что на 9 лет продал душу дьяволу, который в награду наделил его способностью драться с тысячью людьми, пользоваться всеми женщинами по своему желанию, переноситься по воздуху ночью из одного места в другое независимо от расстояния, участвовать в боях с быками и укрощать лошадей, не рискуя попасть быку на рога или сломать себе шею. Родригес признался и в прочих "омерзительных и серьезнейших действиях, недостойных описания, дабы не оскорбить слуха католиков". И за все это он получил только 200 ударов розгами, которые принял с зеленой свечкой в руках и с петлей на шее (Picon-Salas M. De la Conquista a la Idependencia. Tres siglos de Historia Cultural Hispano-Americana. Mexico – Buenos Aires, 1944). Действительно, колониальная инквизиция была "милостивой", в Испании таких "преступников" бросали в костер.

"Начальная" инквизиция использовалась также как инструмент политического террора. В 20-х годах XVI в. в Мексике инквизиторы преследовали, выполняя, по-видимому, тайные инструкции королевского двора, доверенных людей завоевателя Эрнана Кортеса, что должно было ослабить его позиции, сделать его более податливым и сговорчивым по отношению к Мадриду. Так, иквизитор Бетансос привлек к ответственности 15 конкистадоров из окружения Эрнана Кортеса по обвинению в "кощунстве" (ругательствах в адрес бога и святых). Такое обвинение было легко доказано, так как лихие конкистадоры отнюдь не отличались "приличными манерами". Обвиняемые признались в своих "преступлениях" и отделались уплатой денежных штрафов.

За строптивость

Более серьезные последствия имели обвинения в иудаизме, которые все чаще выдвигались после опубликования церковного эдикта против иудеев в 1523 г. и королевского декрета, обязывающего всех "новых христиан" покинуть заморские владения и вернуться в Испанию. Два конкистадора, принимавшие участие вместе с Эрнаном Кортесом в завоевании Мексики и получившие обширные земельные наделы, стали первыми жертвами таких обвинений – это Эрнандо Алонсо и Гонсало де Моралес, признавшиеся под пытками в тайном исповедании иудейской веры и сожженные на первом в Мексике аутодафе в октябре 1528 г. Их послал на костер инквизитор Висенте де Санта-Роса. На том же аутодафе подверглись наказаниям и брат Гонсало – Диего де Моралес, Диего де Оганья и некий иностранец, фамилия которого не установлена. Как следует из документов этого дела, еще раньше сестра Моралеса была сожжена в Санто-Доминго по тому же обвинению в иудаизме.