В это время из особенно большой и глубокой купели, вырезанной прямо в полу, вынырнула практически полностью раздетая Милаша.
— Сто двадцать четыре секунды! — радостно возвестила она, подтягивая сильно съехавший просвечивающийся бюстгальтер. Белый, с двумя ромашками по центру чашек. — Это мое счастливое число! Я не только нырнула, но и сумела поставить рекорд по задержке дыхания под водой!
— А раньше какой был? — с улыбкой спросила Амалия, лежащая на лавке, подобной той, где присел Вейрон. Простыня покрывала лишь ее бедра, а спину массировала одна из служанок, щедро размазывая по ней масло из стеклянного пузырька.
— Раньше я не пробовала не дышать, — отмахнулась Милаша. — Но зато теперь...
— Выходи немедленно из воды! — рявкнула на нее Ирэна, спешащая откуда-то из смежного помещения. — Пойдем, моя дорогая, тебя ждут в парилке. Поры откроются, а после мы почистим твою кожу так, что она станет безупречной.
— Но я не хочу…
Милашу увели, а Эмма присела рядом с Вейроном, взяв его за руку.
— Почему ты не раздеваешься? — спросил он.
— Не буду, — упрямо мотнула головой Эмма. — Ты не снимешь одежд, и я последую твоему примеру. Мы — одна команда, помнишь?
— Брось, когда еще ты сможешь побывать в купальнях самого короля? — Вейрон чуть сжал ее пальцы. — Давай-ка, узнай, где здесь можно переодеться, а я провожу тебя.
— Ты снимешь цветохрон? — Глаза Эммы засияли ярче.
— Нет. Но хотя бы одна из нас должна насладиться щедростью его величества.
Рядом с хохотом пронеслась низкая блондинка. Скинув простыню, она нагишом нырнула в купальню, из которой только что увели Милашу. Вейрон тяжело сглотнул.
— Жарко? — с сочувствием спросила Эмма, погладив его по запястью. — Как же сильны твои принципы, Бригитта!
— Очень сильны. Я — кремень, — кивнул он, вновь закрыв глаза и повторяя это про себя, как мантру. Кремень. Ястреб. Он должен выполнить задание. Собрать волю в кулак и…
— У тебя руки вспотели, — проговорила Эмма. — Нужно найти место попрохладней. Амалия! Подскажите нам, где здесь можно снять одежду и немного охладиться?
Дальше случилось неожиданное.
Вейрон открыл глаза и посмотрел на Амалию, а та приподнялась на локтях, обернувшись к ним. Простыня осталась на лавке, массажистка на время прекратила гладить спину девушки, а бородатый Тим в воображении Вейрона разинул рот от восхищения и показал большой палец.
— Вам туда, — Амалия указала рукой влево. Ее грудь колыхнулась в такт, а у Вейрона пересохло во рту. — Все вещи мы оставили там.
— Благодарю, — улыбнулась Эмма. — А что еще...
Вырвав у разговорившейся менталистки руку, Вейрон устремился к спасительной комнате. За обещанной прохладой!
— Буду ждать тебя там! — крикнул он на ходу.
— Бедняжка, ей так жарко, — услышал он голос Эммы за спиной.
— Мне бы силу воли, как у Бригитты, — завистливо ответила Амалия, — тогда бы я…
Что было бы тогда, он не расслышал — вбежал в небольшую круглую комнату, на одной из стен которой висели платьями девушек, а ниже, на длинной лавке, были аккуратно сложены их украшения и аксессуары. Вот оно! То, ради чего генерал Штолл устроил это испытание! Но стоило Вейрону сделать шаг в направлении одежды, как к нему присоединилась Эмма.
— Надо же, как здорово! — счастливо проговорила она. — Здесь и правда гораздо свежее, и фуршет приготовлен.
Вейрон посмотрел в указанном ею направлении и увидел стол, накрытый множеством блюд с небольшими бутербродами разного содержания, а в графинах нашлись прохладительные напитки на любой вкус.
— Послушай, может выпьем вина? — заискивающе улыбнулась Эмма. — Ты немного расслабишься. — Она подошла со спины и положила руки ему на плечи, принявшись осторожно их массировать. Вейрон невольно напрягся. Прикосновение нежных ручек — совсем не то, что поможет ему в этой и без того сложной ситуации.
Молча взяв один из графинов, с темно-бордовой жидкостью, он поднес его к носу, понюхал и одобрительно кивнул. Разлив вино по бокалам, выпил свой махом до дна.
Эмма присела рядом и, отпив глоток, поморщилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Крепкое какое, — просипела она. — А ты и глазом не моргнула.
— Один из моих талантов, — буркнул Вейрон. — Перепью любого. Можно продемонстрировать на конкурсе.
Эмма вдруг рассмеялась, так искренне и заразительно, что он невольно и сам улыбнулся. Отсмеявшись, она сделала еще несколько глотков и потянулась за бутербродом, коснувшись грудью плеча Вейрона. Он слегка отодвинулся, и призвал всю оставшуюся силу воли, напоминая себе о долге перед королевством. Если Эмма останется здесь, он не сможет обыскать вещи.
— А я вот совсем пить не умею, — пожаловалась она. — Напиваюсь вдрызг с нескольких бокалов.
— Вот как, — протянул он. Коварный план созрел сам собой. — Но от одного маленького бокальчика тебе точно ничего не будет, а у меня есть тост, за который грех не выпить: за то, чтобы мы поразили всех на творческом конкурсе.
— И ты прошла во второй тур, — поддержала Эмма.
— До дна.
Вейрон зорко проследил, чтобы она выпила весь бокал, и тут же налил еще.
— Все эти невесты такие красивые, — вздохнула Эмма и откусила бутерброд с красной рыбой. — Ты видела, какая грудь у Раумы?
— Нет, слава всем святым, — пробормотал Вейрон.
— Рядом с ними я чувствую себя замарашкой, — пожаловалась она.
— Ты? — Вейрон не смог сдержать удивления. — Ты очень красивая, Эмма, — не покривил он душой.
— Не знаю, — она пожала плечами и положила в рот малину. — Ты так говоришь, потому что мы подруги.
Вейрон усмехнулся под цветохроном и поднял бокал:
— За подающую большие надежды менталистку, которая прекрасна и душой, и телом.
Он выпил залпом, но Эмма сделала лишь глоток.
— Я провалилась, — пожаловалась она. — И как менталистка, и вообще…
— С такой невестой, что тебе досталась, ты творишь чудеса.
— Дело вовсе не в тебе, нет, — поспешила заверить Эмма. — Просто я думаю, что, возможно, это все не мое. Отборы, интриги, борьба за власть… Я представляла свою работу более спокойной, что ли… Когда некуда спешить, когда помогаешь человеку раскрыть самого себя, а не те качества, которые нужны кому-то другому…
Сообразив, что ляпнула лишнее, Эмма спрятала смущение за бокалом, сделав еще один глоток.
— Неподалеку от столицы есть деревенька, — сказал Вейрон, наблюдая за девушкой. — Там течет река, и рыбалка просто отличная, а на закате над водой плывет туман, и вокруг так спокойно.
— Звучит очень заманчиво, — вздохнула Эмма. Она подперла голову кулачком и посмотрела на Вейрона, явно ожидая продолжения.
— В той деревне есть школа, детишек много, но менталиста нет. А ведь именно в раннем возрасте можно исправить некоторые пагубные наклонности и подтолкнуть то светлое, что есть в человеке.
— Школа? — задумалась Эмма. Отпив вино, покатала его во рту. — Знаешь, а мне нравится! Помнишь, я ведь старшая в семье. Вечно возилась с сестрами, братьями, соседскими ребятишками... Но Свейн ни за что не согласится переехать в деревню.
— Забудь про Свейна, — рыкнул Вейрон и сам удивился своей злости. — Ты только представь: Эмма Тибрих. Такая нелепая фамилия!
Эмма снова рассмеялась, а Вейрон подлил ей вина.
— Эмма Дорн — звучит гораздо лучше, — мягко произнес он и осознал, что ему и самому это очень нравится. Эмма Дорн — вырвалось само собой, и теперь он перекатывал это в уме снова и снова. В конце концов, ему пора остепениться. А эта девушка, после всего, что с ним сделала, просто обязана выйти за него замуж!
А если серьезно, то это он обязан жениться на Эмме. Она наверняка будет в ярости, когда узнает, что леди Дракхайн — не совсем леди. И предложение руки и сердца от самого командира Ястребов — то, что примирит ее с действительностью. К тому же, если станет известно, что она жила вместе с мужчиной, то от ее репутации останутся лишь лохмотья. Так что жениться на ней — это его долг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Приняв это решение, Вейрон сразу почувствовал себя лучше и посмотрел на Эмму по-новому. Она любит детей, легка в общении, ее не пугает жизнь в деревне, и она носит чулки. Кажется, он сделал отличный выбор!