Сублатус шепотом обратился к одному из своих гостей:
- Пусть это послужит уроком для всех тех, кто осмелится посягнуть на цезаря.
- Совершенно справедливо, - отозвался тот. - Великий цезарь поистине всемогущ.
Однако губы льстеца сделались мертвенно бледными от страха, стоило ему увидеть, насколько грозной и многочисленной была разъяренная толпа, и насколько хрупкими и игрушечными казались копья, отделявшие народ от императорской ложи.
Обезьяны во главе с Зу-То приблизились к Тарзану.
- Я - Зу-То, - зарычал самец. - Я буду убивать!
- Осторожней, Зу-То. Не стоит убивать своего друга, - молвил человек-обезьяна. - Я Тарзан из племени обезьян!
Удивленный Зу-То остановился. Остальные столпились вокруг него.
- Тармангани говорит на языке великих обезьян, - сказал Зу-То.
- Я его знаю, - сказал Га-Ят. - Он был вожаком племени, когда я был юнцом. Его зовут Тарзан, то есть Белокожий.
- Да, - подхватил Тарзан, - я белокожий, но сейчас мы с вами пленники. Эти тармангани наши враги. Они хотят, чтобы мы стали сражаться между собой, но мы этого не сделаем.
- Да, - согласился Зу-То. - Мы не будем сражаться с Тарзаном!
- Вот и хорошо, - сказал человек-обезьяна. Обезьяны сгрудились вокруг него, принюхиваясь, чтобы удостовериться в том, что зрение их не подводит.
- Что случилось? - заворчал Сублатус. - Почему они не нападают на него?
- Он заколдовал их, - предположил гость. Недоумевающая толпа продолжала шуметь. Зрители слышали, как животные и человек обменялись странными звуками. Судя по всему, они общались на одном и том же языке. Затем на глазах у публики белокожий человек направился к ложе цезаря в окружении шестерки косматых чудовищ. Тарзан окинул быстрым взглядом подходы к императорской ложе. Там сплошной стеной стояли легионеры, так что не оставалось никакой надежды добраться до цезаря живым. Тарзан устремил взор на Сублатуса.
- Твой план провалился, цезарь. Эти обезьяны, которые, по твоему замыслу, должны были разорвать меня на куски, мои друзья, и они меня не тронут. Если ты задумал еще что-нибудь, то выкладывай сразу, а то мое терпение на исходе. Стоит мне только приказать, как обезьяны последуют за мной в твою ложу и разорвут тебя на части.
Тарзан не колеблясь так и поступил бы, ибо без труда расправился бы с цезарем, однако его останавливала возможность погибнуть от копий легионеров. Уловив настроение толпы, Тарзан не сомневался в том, что она бросилась бы на его защиту, и что сами легионеры, за небольшим исключением, примкнули бы к черни, выступив против ненавистного тирана.
Но на это потребовалось бы время, а Тарзан не мог рисковать жизнью, и, кроме того, у него были другие планы. В первую очередь он рассчитывал на одновременный побег вместе с Кассиусом Астой и Цецилием Метеллусом, чья помощь понадобится в поисках Эриха фон Харбена в Восточной империи. Именно поэтому, когда распорядитель игр приказал ему вернуться в темницу, Тарзан безропотно подчинился и повел обезьян назад в клетки.
Оказавшись за ведущей на арену решеткой, Тарзан продолжал слышать в шуме черни настойчивые призывы к свержению Сублатуса.
Когда тюремщик открыл дверь камеры, Тарзан увидел, что там находится один Максимус Прекларус.
- Добро пожаловать, Тарзан! - воскликнул римлянин. - Не ожидал увидеть тебя снова. Но раз ты остался жив, то почему не на свободе?
- Таково правосудие цезаря, - с улыбкой отозвался Тарзан. - Хорошо хоть наших друзей освободили. Я вижу, что их здесь нет.
- Напрасно ты так считаешь, варвар, - вмешался тюремщик. - Никуда твои друзья не делись. Они в другой камере.
- Но они заслужили свободу! - взмутился Тарзан.
- Как и ты, - ответил тюремщик с ехидной усмешкой. - А может, ты свободен?
- Это несправедливо! - взорвался Прекларус. - Так не делают!
Тюремщик пожал плечами.
- А вот и сделали, - сказал он.
- Но почему? - спросил Прекларус.
- Уж не думаешь ли ты, что цезарь поверяет свои тайны рядовому солдату? - усмехнулся тюремщик. - Впрочем, до меня дошел слух, который объясняет причину. Среди жителей растет недовольство, и цезарь боится тебя и твоих друзей, поскольку народ на твоей стороне, а ты на стороне Диона Сплендидуса.
- Понятно, - пробормотал Максимус Прекларус. - Поэтому мы должны остаться здесь на неопределенное время.
- Неопределенное? Ну, я бы так не сказал, - ухмыльнулся тюремщик, запирая дверь на замок.
- Не нравится мне, как он глядел на нас и как говорил, - заявил Прекларус, когда тюремщик ушел. - Видимо, боги против нас, коли даже мой лучший друг покинул меня.
- Ты имеешь в виду Аппиуса Апплозия? - спросил Тарзан.
- Именно, - отозвался Прекларус. - Если бы он принес ключи, то мы смогли бы бежать.
- Что бы ни случилось, у нас остается надежда, - сказал человек-обезьяна. - Пока мы живы, нужно надеяться.
- Ты не знаешь ни могущества, ни вероломства цезаря, - возразил римлянин.
- И цезарь не знает Тарзана из племени обезьян. Когда за окном сгустились сумерки и в камере стемнело, в коридоре забрезжил неровный свет. По мере его приближения пленники поняли, что идет человек с факелом в руке.
Мало кто посещал камеры под Колизеем даже в дневное время. Изредка показывалась охрана и тюремщики, а два раза в день появлялись рабы, приносившие пищу. Ночью же бесшумное приближение факела не предвещало ничего хорошего. Прекларус и Тарзан продолжили нескончаемую беседу, за которой они коротали время, с нетерпением ожидая появления посетителя.
Вполне вероятно, что ночной гость направляется не в их камеру, однако дурные предчувствия укрепляли их в мысли, что идут именно к ним, причем с самыми недобрыми намерениями. Долго ждать не пришлось: человек остановился перед дверью камеры и едва вставил ключ в замок, как Прекларус узнал его через железную решетку.
- Аппиус Апплозий! - вскричал он. - Ты все-таки пришел!
- Тихо! - предостерег Апплозий. Поспешно открыв дверь, он вошел, беззвучно закрыл ее за собой и потушил фонарь о каменную стену.
- Хорошо, что вы одни, - тихо сказал он, подсаживаясь к пленникам.
- Ты дрожишь, - заметил Прекларус. - Что случилось?
- То, чему суждено было случиться, - ответил Апплозий. - Вас, конечно же, интересует, почему меня так долго не было. Наверное, решили, что я предатель. Но дело в том, что до сих пор я просто не мог этого сделать, хотя и был готов рисковать жизнью.
- Но ты ведь начальник охраны! Разве у тебя могут быть сложности с посещением тюрьмы?
- Я уже не начальник охраны, - ответил Апплозий. - Видимо, цезарь что-то заподозрил, и меня сняли с этой должности ровно через час после того, как мы виделись с вами в последний раз. Все это непонятно, ведь нас тогда никто не слышал, и никто не знает о моем отношении к вам. Факт остается фактом, но из Колизея меня перевели на охрану Преторских ворот. Мне даже не позволяли отлучиться домой под тем предлогом, что цезарь опасается мятежа варваров из окрестных деревень, а это, как всем нам известно, сущая нелепица. Но час тому назад на смену заступил молодой офицер, который сболтнул кое-что, и я тут же оставил пост, рискуя головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});