Впереди, сзади, по бокам шагали автоматчики. Маленький чернявый офицер с голубыми нашивками в виде двух перекрещенных оливковых ветвей суетливо бегал вдоль колонны.
Моряки шли молча. Все отчетливо сознавали, что положение скверное, и, возможно, надо готовиться к худшему. Впрочем, в самом начале пути произошел эпизод, который вселял кое-какие надежды…
А случилось вот что. После того как они покинули территорию порта, колонну погнали ускоренным шагом. Охранники обступили ее почти вплотную и, чуть что, не стесняясь, тыкали в спины людей автоматами. Неизвестно, в самом ли деле у Коршунова развязался ботинок или он все обдумал заранее, но, так или иначе, Геннадий, шагавший рядом с Ингой, вдруг отстал, присел на корточки и принялся возиться со шнурками.
К нему тотчас подскочил один из конвойных, плотный, длинноволосый парень, и что-то злобно выкрикнул. Коршунов пожал плечами и показал на ботинок. Длинноволосый ткнул его стволом, и Коршунов упал на дорогу. Он тут же встал и, не говоря ни слова, с размаху двинул солдата по уху. Тот выронил автомат и свалился. А Геннадий, даже не взглянув на упавшего, как ни в чем не бывало снова склонился над ботинком.
На мгновение все оцепенели. Офицер срывающимся голосом что-то скомандовал, и солдаты вскинули автоматы. Замерли и моряки, готовые немедленно броситься на помощь мотористу. Андреев быстро взглянул на Щербатова, и ему показалось, что тот обрадовался наступлению развязки. Да и у самого Андреева метнулась мысль: будь что будет.
Но ничего не случилось. Ни один из желто-черных не подошел к Геннадию. А тот, неторопливо зашнуровав ботинок, выпрямился, флегматично взглянул на ощетинившуюся шеренгу солдат и, перешагнув через лежащий на пути автомат, подошел к своим. Моряки сразу расступились, пропуская его в середину.
— Молодец, Генка, — взволнованно шепнула Инга.
Колонна двинулась дальше. Однако теперь конвоиры держались от моряков на почтительном расстоянии.
— Проволока! Смотрите, колючая проволока! — вдруг закричал Костя Феличин, шедший в первой шеренге. — Товарищи, это концлагерь!
Строй как по команде остановился, загудел. Взметнулись злые голоса…
— Ну вот, притопали!
— Хороша гостиница!
— Концлагерь на сто процентов.
Чепрасов, обернувшись, крикнул:
— Товарищи! Нас обманули. Не пойдем в лагерь!
— Не пойдем!
Щербатов и Андреев вышли из толпы и направились к офицеру.
— Куда вы нас привели? — в упор спросил Андреев. — Нам было сказано, что экипаж проведет несколько дней в гостинице. Это вы называете гостиницей? — Он кивнул на запрятанные среди каменных глыб постройки, похожие на длинные бараки.
— И как понимать колючую проволоку? — добавил капитан Щербатов.
Офицер усмехнулся:
— А чем не гостиница? Не понимаю вас, господа…
— Не кривляйтесь, — отрезал Андреев. — Мы в лагерь не пойдем. Требуем возвращения на корабль.
Офицер пожал плечами.
— Не имею права.
— В таком случае мы возвращаемся сами!
Офицер встревоженно переводил взгляд с одного на другого.
— Но поймите, господа, — почти выкрикнул он. — Я не имею права нарушить приказ!
— В чем дело, Крафт? — раздался повелительный голос.
Из проходной вышел пожилой седоватый человек в белом, спортивного типа костюме, с усиками, словно приклеенными к губе. — Что вы торгуетесь? Почему люди не на месте?
— Протестуют, господин координатор! Требуют возвращения на корабль, — вытянувшись, отрапортовал офицер.
— Вот как! На корабль! — Человек с усиками насмешливо оглядел моряков. — Требуют!..
Он повернулся к Андрееву и Щербатову.
— Мне кажется, господа, вы не понимаете своего положения. Вы ничего не можете требовать, ваши протесты ничего не изменят. Вы нарушили территориальные воды республики Фрой. До тех пор, пока не будет определено, почему вы это сделали, будете находиться здесь.
Андреев открыл было рот, но тот, не дав ему заговорить, махнул рукой.
— Все! Все! — И офицеру: — Ведите! Не подчинятся — стреляйте! Без предупреждения!
Ни на кого больше не взглянув, человек с усиками скрылся в проходной.
Андреев и Щербатов вернулись к морякам. Инга схватила за руку Андреева.
— Александр Михайлович! Что же будет?
— Не волнуйся, Инга. Ты только помни, кто мы и откуда. Все кончится хорошо, я уверен.
— Мы-то помним, — мрачно сказал Феличин. — А вот помнят ли они… Вот что неясно.
— Не беспокойся, парень! — подал кто-то голос. — Помнят. Наглость-то, она бывает и со страху.
В лагерь пропускали по одному. Два солдата тщательно обыскивали моряков. Офицер придирчиво рассматривал каждую вещь, будь то зажигалка или расческа.
Глава VIII
РЕЧЬ ПРЕЗИДЕНТА
Как ни интересно было Тому, слушать, что говорит президент, но еще интереснее было смотреть на хозяина. Впервые он видит, что Джонатан Брэгг ходит перед телевизором, уткнувшись взглядом в экран. Пусть скажет теперь, что Том зря оторвал eго от дел.
— Итак, дорогие фроянцы, в нашей республике появились гости. И хотя жить они будут пока в отдельном помещении, их появление среди нас — вопрос времени. Выражаясь образно, это что-то вроде барокамеры для водолазов. Дадим нашим гостям немного привыкнуть, освоиться — и милости просим в нашу республику Фрой. — Президент радушно улыбнулся и развел руками, словно желая обнять всех гостей сразу.
Брэгг неожиданно встал, взволнованно заходил по комнате. Его тонкие губы что-то шептали, пальцы нервно теребили край мягкой куртки. Потом он остановился, ожесточенно потер лоб, подумал. Поднял трубку телефона.
— Доктора Ольпинга… Да-да, немедленно… Все равно… Я говорю вам — не-мед-лен-но!
И через полминуты:
— Добрый вечер, сэр… Брэгг… Спасибо, но я… Вы слушаете Карповского, Алек? Чудовищно! Как ерунда? Мм… Но я, в конце концов, не об этом — если надо, то… Минутку, Ольпинг, но среди них Андреев, ученый. Я знаком с ним по Марсельскому конгрессу. Да, океанограф, видный. С ним так нельзя. Ну, хорошо, хорошо, не будем спорить, Алек. Я прошу вас об одном — поговорите с Вальтером. Считайте, что это моя просьба, большая просьба Ольпинг… Что, заставите? Ну, захотите, прошу вас… Меня коробит, когда с учеными обращаются, как бог знает с кем. Алло, Ольпинг! Куда вы пропали?
* * *
— А сейчас наш долг, дорогие фроянцы, не мешать гостям привыкать. Не устраивать вокруг их прибытия ажиотажа, не толпиться вокруг их коттеджа, словно у зверинца. Вы же сами отлично понимаете, что это не может им понравиться и создаст превратное мнение о гражданах нашей республики. Поэтому и только поэтому Высший совет республики вынужден запретить с сегодняшнего дня появляться в районе расположения наших гостей. Не будем назойливы, друзья мои… — В голосе президента послышались интимные нотки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});