Читать интересную книгу Мачеха для Золушки - Нина Васина

– Начни с конца, что ты имеешь в виду, – потребовал Филимон.

– Горгону очень хочет иметь одна серьезная организация, – пошел с конца Абакар. – Я такое их желание понимаю.

– И что это за организация? Второе пришествие Христа? Сатанисты? Воины ислама?

– Не суди о моей религии с презрением атеиста! Ты ничего в этом не понимаешь.

– Значит – воины ислама, – прошептал потрясенный Филимон. – И давно твои братья по вере знают о Марго?

– Несколько лет.

– Абакар, ты нарушил обет молчания, который мы давали Марго?

– Посмотри, что творится на планете! Мои братья гибнут тысячами.

– Подожди меня агитировать, мы не на политинформации, – прервал его Виктор. – Что именно они знают?

– Они знают миф. Что есть возможность предсказывать катастрофы.

– И какое же из предсказаний Горгоны за последнее время ты им подарил?

Абакар, застыв в кресле с полупустым бокалом, сказал в пол:

– Новый Орлеан.

– Не понимаю. Горгона сказала, что последствия будут глобально разрушительными. Из тех мест не удастся выбраться в допустимые для здоровья и жизни сроки. И что местные мародеры будут громить дома, магазины и сбивать вертолеты. Ничего особо ценного в городе не осталось – была заранее подготовленная эвакуация. Что могли из всего этого поиметь твои… братья? – с трудом выдавив из себя последнее слово, Виктор свирепо уставился на Абакара.

– Информацию! Это дорогого стоит. Бен-Али за пять дней до наводнения заявил по своему телевидению, что молитвы осиротевших матерей услышаны Аллахом, и на Америку падет его кара, и будет она ужасна. За Новым Орлеаном падут другие города, смерчи обрушатся на Флориду, и так будет продолжаться, пока…

– Подожди. Достаточно. – Филимон встал и начал ходить по комнате, обдумывая ситуацию. – Нашел, кого смерчами пугать, – пробормотал он. – Да в этом месте ураганов по пять штук в год бывает!

– В прошлом году больше восьми. В феврале Бен-Али угрожал Америке двумя крупными авиакатастрофами, если ты помнишь…

– Стоп! Есть вопрос. Твои исламисты уже поняли, что из некоторых предсказаний можно извлечь неплохую материальную выгоду?

– Поэтому я и завел этот разговор, – Абакар поднял голову и в упор посмотрел на товарища.

– То есть ты просто взял и заложил всех нас террористам? Почему, Абакар?

– Никого я не закладывал. И имя Марго не называл. Они думают, что я – их человек в Службе спасения и работаю как информатор. Просто узнаю и заранее сообщаю, где будет землетрясение или смерч.

– Они не дураки! Когда-то же должно было всплыть понятие предсказаний?

– Сядь. Ты задал главный вопрос. Это всплыло. Но очень странно. Мне дали задание выяснить, кто из организации имеет доступ в информационный центр изучения катастроф. Есть какой-то полигон по управлению погодой, бывшая лаборатория боевой метеорологии. Они думают, что оттуда и просачивается информация по природным катаклизмам. У них даже есть подозрение, что русские научились управлять некоторыми процессами перемещения воздушных масс и океанических течений. На европейские деньги.

– И что?.. – замер Виктор Лушко.

– Что – что?.. У них разведка работает отлично, назвали даже место под Нижним Новгородом – какой-то полигон с советских времен. Туда наведывается богатый норвежец, они его два раза вели до аэропорта, уже своим людям в Осло передавали описание, а потом теряли.

Виктор Филимонович в этом месте перевел дух и мысленно перекрестился: он не поленился исполнить указания Горгоны по конспирации. Каждый раз, уезжая из Суры, он направлялся в Москву, в аэропорт, покупал там билет на самолет до Осло, после чего шел в туалет переодеться, а из туалета, сняв бороду и парик, ехал домой. Единственное, чего он так и не смог запомнить, это свое новое имя в норвежском паспорте.

– Так что, думай – не думай, а Горгону придется им сдать, – неожиданно подвел итог Абакар.

– Ты же сказал – они ничего о ней не знают! – опешил Филимон.

– Пока не знают. Хотя недавно у меня напрямую спросили о женщине-предсказательнице. А что ты предлагаешь? Нет, что ты предлагаешь? Всю оставшуюся жизнь мне добывать сведения о грядущих землетрясениях и тайфунах якобы из лаборатории боевой метеорологии?

Виктор Филимонович сел в кресло напротив, посмотрел на Абакара, подбирая слова.

– Ты сейчас в моем доме пьешь вино – если не ошибаюсь, это грех для мусульманина. И я никогда не видел, чтобы ты расстилал коврик и молился на восток. Что с тобой случилось?

– Родня, – пожал плечами Абакар.

– У меня тоже есть родня, – сопровождая каждое слово многозначительным кивком головы, сказал Виктор.

– Твоя родня сидит у тебя за пазухой! Вон – все под рукой, все наперечет. А у меня одних двоюродных братьев шестеро в Афганистане живут. А у них по шестеро детей!

– И все-таки мне бы хотелось знать, в какой момент ты понадобился своей многочисленной узбекской родне. Вспомни. Что ты сделал не так, Абакар?

Они смотрели друг на друга так долго, что время загустело от тревоги.

– Я не отдал свой слиток в расплавку, – тихо сказал Абакар. – Я его целиком передал отцу и старшим братьям в Узбекистан. Я думал, они сами поделят его между собой, а я стану уважаемым человеком в семье. Но они сохранили его, я узнал об этом недавно. Сохранили для исламистского движения. Я стал почитаемым человеком, меня несколько раз приглашали на собрания.

– Потрясающе!.. – прошептал Виктор.

– Пойми, я не мог не поддерживать их веру в меня, это трудно. Я устал. Нужно как-то закруглится. Неужели тебе эта женщина дороже кровного брата?

– Ты хотя бы представляешь, о ком говоришь? Горгона работала на ФСБ, когда мы с тобой еще только учились рукава разматывать. Ты думаешь, с этой женщиной можно так поступить? Думаешь, она позволит?

– Ее увезут далеко, она будет жить во дворце как королева, без сорока прислужников шагу ни ступит.

– Очнись! – крикнул Виктор Лушко. – Что-то я не слыхал, чтобы террористы жили во дворцах. Они все больше бункеры под землей предпочитают!

– Мы с тобой ссоримся из-за чужой женщины, – многозначительно заметил Абакар. – Кто она тебе? Сестра? Мать твоих детей?

И Виктор Филимонович понял, что они говорят о разном. И могут говорить еще долго, но понять доводы друг друга не способны. Он стал вспоминать другие разговоры, чтобы определиться, насколько глубока пропасть между ними, умело замаскированная судьбой под кровную дружбу. А представив Горгону у террористов и даже самые ничтожные последствия использования ее дара, Виктор Лушко пожалел, что узнал о сыне.

– Я должен подумать, – сказал он.

– Конечно, – с облегчением вздохнул Абакар. – Ты мой кровный брат. Будем решать вместе. Когда твоя младшая сдает экзамены? В конце июня?

– А это при чем? – напрягся Филимон.

– Как – при чем? Смотрины устраивать будем, баранов резать, гостей соберем. С меня – калым.

И Виктор Филимонович понял, что у него на размышления осталось чуть больше двух месяцев.

После отъезда Абакара он часа два мерил шагами комнату. Пытался понять, как же получилось, что узбек повязал его обещанием выдать Зойку за своего сына.

– Она еще ребенок, какое сватовство? – удивился тогда Филимон.

И узнал, что на родине Абакара девочку сватают в семью будущего мужа чуть ли не при рождении. Филимон отказывался вести подобные беседы с десятилетней Зойкой – не поймет. Абакар подошел к этому с определенной хитростью:

– А ты не веди с нею беседы. Подгадай, когда она в раж войдет – потребует у тебя чего-то особенного, просить станет. Тут и вверни про сватовство.

Виктор Лушко схватил себя за волосы. Седой косматый дурак, пошел на поводу у лысого!.. Нужно вспомнить – сколько еще раз имел его подобным образом узбек Абакар?

Кухарка

Главное – не пороть горячку. Он не стал заказывать машину, чтобы выехать в Петербург для срочного разговора с Горгоной. Два месяца – это много, можно долго и спокойно думать. Проведя в размышлениях бессонную ночь, Лушко так измучился от невозможности с кем-то это обсудить, что к утру готов был о стенку головой биться. Пошел было взять у Луни ребенка, но та вдруг заартачилась, вцепилась в мальчишку, хоть он и потянулся к отцу. На шум прибежала Дездемона, посмотрела на Виктора и ребенка не дала. Повела за стол, налила водки и прищурилась веселым зеленым глазом.

– Неужели поругались, друзья неразлучные?

– Молчи, женщина. Не лезь не в свое дело! Занимайся домом. Почему твоя чухонка мне ребенка не дает?!

Дездемона смотрела участливо, подвигала поближе закуску.

– Рязанские мы, – сказала она, нанизав на вилку Виктора селедочку, а потом еще, на два выступивших зубчика – по оливке. – В Финляндии отродясь не бывали.

– При чем здесь Финляндия? – удивился он.

– А вы, Виктор Филимонович, Зойку спросите об этом. Она теперь девочка у нас ученая, из ранних. Она вам как следоват объяснит, что чухонцами финнов зовут, а мы – рязанские, мы отродясь…