Читать интересную книгу Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Я поглядел вверх, казалось, впервые за целый век. Лестница заканчивалась, переходя в площадку. Мы были на месте. Ещё несколько ступенек, и подъём завершится. Облегчение трансформировалось в последний прилив сил к моим ногам, и я снова побежал.

Ракета, ударившая в стену прямо под площадкой, разорвала весь мир в клочья. Я летел, мои глаза были залиты светом, уши забиты звуком, из головы вышибло все мысли, кроме яростного отрицания. Такие выкрутасы судьбы не заставят меня сдаться. Я протянул руку в самое сердце объявшего меня драконьего выдоха. Я сомкнул пальцы в кулак, не ожидая встретить ничего, кроме пламени, воздуха и поражения. И обнаружил металл. Я стиснул руку с исступлённым неистовством. Меня захлестнуло ударной волной, и драконья пасть стиснула мой костяк в своей жестокой хватке. Потом дракон улетел прочь, оставив после себя боль и, по возвращении способности соображать, — отчаяние.

Я держался за прут, торчавший из повреждённой площадки. Лестница, которая была под моими ногами, исчезла. Взрыв отшвырнул меня от стены, и я болтался на выступающем краю площадки. Ниже не было ничего, кроме долгого полёта вниз и окончательного упокоения.

А за мою ногу ухватился Бериман.

Он был тяжёлым. Но может статься, что несмотря на добавившуюся нагрузку, он станет спасением для нас обоих.

— Взбирайся наверх, — прохрипел я сквозь стиснутые зубы. Если он сможет воспользоваться мной, чтобы добраться до площадки, затем затащить меня наверх вслед за собой…

Бериман попытался. Но как только он шевельнулся, мы закачались, и прут начал ускользать из моей хватки. Бериман замер. Мне показалось, что его лицо расслабилось. В его взгляде светилась признательность.

— Мы преподали им парочку вещей, — сказал он. — Комиссар, вы закончите урок?

— Клянусь.

Он удовлетворённо кивнул. Затем он разжал хватку, широко раскидывая руки, чтобы с распростёртыми объятиями отдаться своему полёту. Он улыбался, окунаясь в свободу.

Я отвёл глаза от его падения. Я сконцентрировал всё внимание на своей цели. Я отгородился от гомона орков, от визга шальных выстрелов, от возможности прилёта другой ракеты. Я бросал вызов безнадёжности. Я располагал лишь силой одной слабеющей руки. Моим ногам не на что было опереться. Мне некуда было облокотиться обрубком своей правой руки. Я сильнее стиснул прут, воображая свой кулак приваренным к металлу. Он нипочём не разожмётся, поскольку со мною милость Императора. Я не просто говорил себе это. Я это знал. И когда я проникся этим знанием, я начал подтягиваться.

Одна рука на весь вес измочаленного старика. Моё плечо и верхняя часть руки разрывались от боли. Я не имел права её признавать. Я верил лишь в один простой факт: я смогу поднять вверх этот единственный предмет. Если я это сделаю, я не подведу моего Императора. Отчаяние может придать сверхъестественную силу, а я уже нахлебался его сверх всякой меры. Я стал одной чистой волей. И вот моя рука оказалась согнута, а моя голова и верхняя часть груди поднялись над краем платформы. Я качнулся вперёд, прежде чем успел подумать о риске. Мой подбородок шмякнулся о металл. Я отталкивался от площадки своей культёй, придавая себе добавочную кроху импульса. Мой кулак развернулся вокруг прута, и моя хватка вдруг оказалась не такой уж нерушимой. Я давил вниз, задыхаясь от му́ки. Силы покинули меня, но я уже распрямил руку, бросая себя вперёд. Когда моя хватка разжалась, у меня вырвался вскрик. Сила тяжести поволокла меня вниз, но у неё ничего не вышло. Моё тело, начиная от талии, лежало на платформе. Я передохнул какое-то мгновение, затем, извиваясь и карабкаясь, затащил себя наверх целиком.

Моё тело вопияло о сне. Я нетвёрдо встал на ноги и поковылял вперёд. Площадка искривилась от взрыва, и дверь частично выворотило из рамы. Я подумал, что могу просто протиснуться через зазор. Я потянулся за своим пистолетом. Его не было. Он потерялся во время ракетного удара.

— Император защищает, — прошептал я. — Император ниспосылает.

Я верил, что Он так и сделает. Эта вера была всем, что у меня осталось, и её было достаточно. Я навалился на дверь, расширяя пустой зазор между ней и стеной на несколько сантиметров, потом прополз через него.

На той стороне не было ждущего меня Траки. Там вообще не имелось орков. Помещение было большим, но не таким гигантским, как можно было заключить из грандиозного экстерьера капища. Я находился в самой верхней точке этого строения. Я ожидал найти здесь святилище свирепых богов зеленокожих, быть может — нечто, символизировавшее, что у руля стоит Трака. Вместо этого я обнаружил рули куда более практического свойства. Я находился в центре управления космическим скитальцем. Меня окружали орочьи версии пультов. Они были массивными и смехотворно простыми по человеческим меркам. Каждый пульт украшала только одна кнопка: громадная, красная, размещённая посередине. Каменный блок в центре служил помостом. Он был достаточно широким и массивным, чтобы выдержать чудовищную тушу Траки. Он имел обыкновение стоять тут, подумал я, и отдавать приказы, которые исполнялись с этих пультов. Сейчас здесь никого не было, поскольку космический скиталец никуда не летел, а скучание за бездействующим пультом было бы за пределами разумения орочьих мозгов.

Я был один, но это не продлится долго. Совместные усилия гранат и ракеты разрушили путь наверх к этому мозговому центру. Но капище представляло собой конгломерат судов, и, таким образом, было изрешечено проходами. Я мог слышать, как орки прокладывают себе новую дорогу. Стена справа от меня вибрировала от визга раздираемого металла и бабаханья зарядов взрывчатки. Скоро они будут здесь. Что бы я ни собирался предпринять, я должен был сделать это сейчас.

Одна сторона помещения была отдана под чудовищные окна. Это были глаза орочьего идола, который свирепо взирал на руинный пейзаж космического скитальца. Размышляя о том, как этот последний передвигается и каким образом я могу здесь навредить, я впервые заметил то, что угнездилось между скоплениями перевёрнутых кораблей: двигатели. Гигантские. Среди них не было ни одного, который принадлежал бы судну меньше крейсера. Некоторые были частью кораблей, вживлённых носами в астероид. Другие демонтировали с их родных судов. Все они были ниже, чем окружавшие их конструкции. Я взглянул на разбросанный характер размещения этой колоссальной движущей мощи, связал его с пультами и понял принцип управления полётом космического скитальца: одна кнопка на двигатель, и каждый из них толкал это сооружение в своём направлении. Просто до идиотизма, слишком грубо, чтобы добиться хоть какой-то точности, но орки отродясь в ней не нуждались.

От правой стены донёсся визг. По ту её сторону были орки. Я услышал скрежет зубьев цепного топора, вгрызающихся в металл. Бериман, Кастель, Полис, Трауэр, Вэйл — их самопожертвование купило мне несколько секунд. Я задолжал им почесть с толком использовать это время. Я побежал от пульта к пульту, обрушивая кулак на все кнопки. Я уничтожу Траку его собственным оружием.

Двигатели вспыхнули один за другим, пробуждаясь к жизни. Циклопические силы вступили в борьбу друг с другом. На правой стене появились первые пробоины, и тут началась тряска. Это выглядело так, словно на космическом скитальце разразилось землетрясение, причём такое, что не прекратится, а будет лишь наращивать силу. База Траки превратилась в место беспрерывного столкновения кораблей. Ворованные термоядерные реакторы заливали светом космическую ночь. Скиталец сминало и перекручивало силами, более могучими, чем тектонические. Из умножающихся разрывов в топливопроводах струями бил краденый прометий.

Тряска стала ещё сильнее. Она сбила меня с ног, и я ползком добрался до окон, чтобы посмотреть на свою работу. Скиталец начинал разваливаться. Корпуса кораблей выворачивало из их оснований. Некоторые падали, давя меньшие конструкции, устраивая новые взрывы, пробивая раны ещё глубже прежних. Другие отшвыривало прочь от основного ядра, когда их по новой запускало в космос силами, превосходящими мощью искусственное гравитационное поле скитальца. Корёжась, грохоча, кидаясь из стороны в сторону, целый мир сам себя раздирал на части в громе и пламени, и это было восхитительно.

У основания капища началось извержение. К небу взлетел ревущий столб пламени, всепожирающего, всеочищающего. Мир за окнами исчез в ослепительном огненном блеске. Гибнущее капище застонало и шатнулось вбок, словно пытаясь пойти. Пол тяжело тряхнуло.

Правая стена упала сразу вся целиком, и внутрь ворвались орки. Но они опоздали. Я увидел Траку, который топал вперёд, топча своих приспешников. Затем пол тряхнуло снова, он треснул и обрушился. Я полетел вниз, ускользая из хватки рванувшегося ко мне Траки. Я проваливался в хаос, наполненный пламенем и кувыркающимся металлом. В последний миг перед тем, как град ударов заставил меня погрузиться во тьму, я увидел Траку — там, наверху, во взрывающихся руинах его собственных владений. Он ревел, высоко вздев руки. Бесится, подумал я.