Читать интересную книгу Разлюбовь, или Злое золото неба - Андрей Зотов

Два следующих дня мы с ним пьянствовали, а в понедельник он уехал в Екатеринбург на совещание писателей-фантастов. Он звал и меня с собой: мол, один звонок некоему Скворцову – и меня включат в состав делегации москвичей, но я же не москвич, не писатель и тем более не фантаст.

– Гордец и дурак, – заключил Генка, выслушав мой ответ, замахнул сто пятьдесят на посошок и уехал.

10 мая на Казантипе предполагался сбор группы «Море дождей и слез», моя явка там была обязательна. Это было оговорено в договоре, который я, по правде говоря, и не читал. Генка уехал, а я остался в Москве один на один со своим гонораром. Столько денег сразу у меня еще никогда не было, и вполне возможно, что больше уж и не будет.

Многочисленные дружки-приятели, прослышав про гонорар, звонили и ехали ко мне со всей Москвы, и, вне всяких сомнений, мы прогуляли бы все дотла, если б не Михалыч, сторонник здорового образа жизни. Первые пару-тройку дней он их терпел, а потом стал спускать с лестницы. Несмотря на 68 лет, был он мужиком еще крепким, до сих пор занимался восточными единоборствами, а два раза в неделю ночевал, надо заметить, на стороне, что говорило о его нерастраченном стратегическом потенциале.

Вечером я позвонил Рашиду и сказал, что с железной дороги соскакиваю.

– Смотри сам, – неопределенно ответил он. – Юж вообще-то давно хотел подтянуть своего гонщика.

– Вот и хорошо. Деньги нужны? У меня есть.

– Слышал, – хохотнул Рашид. – Пока не надо.

На той же неделе я расплатился с долгами и бросил сломанный ноутбук в пучину апгрейда – в ремонтную фирму Ильи Савельева «Компьютерная пучина» на Верхней Масловке, где мне поменяли винчестер, расширили память и вообще привели мой «Самсунг» в порядок. Хотя на хрена он мне сдался? Абзацы с места на место переставлять?

Вот так, в одночасье, из нищего маргинала с криминальным уклоном, которого осаждали кредиторы, которого вот-вот должны были выгнать за неуплату из комнаты, которому неделями никто не звонил, который последнее время перебивался черт-те какими заработками, я превратился в сценариста с «Мальборо» в зубах, некоторой суммой американских денег и какими-то неясными надеждами на завтрашний день.

Весна выдалась поздней; в Москве еще лежал снег. В салоне, что у Павелецкого вокзала, мне поставили на «Ямаху» новую заднюю резину, и как-то вечером я совершил променад по МКАД. 65 лошадиных сил рвались из-под меня к туманному горизонту моих неясных надежд, где меня примут, поймут и обнимут. Мотоцикл был в угоне, номера перебиты; новые документы сделали в Приволжске за 300 долларов знакомые пацаны, сделали грамотно, и можно было не бояться за них, но все равно ментовские пикеты я огибал за версту или проходил на такой скорости, какая переводит в область абсурда даже мысль о погоне. Я и глазом моргнуть не успел, как очутился в Бирюлево.

Свет у тебя не горел, а мне и не нужен был свет. Да и ты, Анечка, была мне уже не нужна. Память о тебе и о том времени, когда ты была со мной – вот что я любил больше тебя. Жить прошлым или будущим – это, конечно, глупо, потому что ни того ни другого нет, но попробуй объясни это такому, как я.

Я долго сидел на мотоцикле, как на лавочке, и курил. В который уж раз я думал о той ночи, когда прилетал «Валдай». Была ли она? Не приснилось ли мне все это?

Нет, не приснилось.

Тогда почему же никто, кроме меня, не видел этот допотопный, этот удивительный летательный аппарат? Вот первый из десятка самых простеньких вопросов, ставивших меня в тупик. Информацию о НЛО в районе Лебяжьего я искал и в печатных СМИ, и в Интернете, и даже связывался с парой солидных уфологических организаций, ведущих учет всех мало-мальски паранормальных явлений (одна – у нас, другая – где-то в Штатах), но нигде информации об этом не проходило.

Приснилось или не приснилось?

По логике вещей да, приснилось, и не надо искать кошку в темной комнате тем более если ее там отродясь не бывало. Его никогда не было, его нет и быть не может по определению – этого «Валдая», он просто плод чьей-то фантазии, ну нельзя же в самом-то деле быть таким дураком.

Конечно, нельзя, о чем речь.

И все же нет, не приснилось, потому что я в здравом уме и твердой памяти, и до сих пор всегда отдавал себе отчет, где сон, а где явь, где бред, а где реал – даже тогда отдавал, когда с пацанами пробовал разные там галлюциногены.

Тогда как я все это себе объяснил?

Да никак. Смешно и глупо, но я и верил, что прилетал «Валдай» и что я слышал голос Елисея Бурко, и в то же время не верил. Это невозможно объяснить – такую мою двойственность, но не собирался я никому ничего объяснять. А с самим собой на этот счет конфликтов у меня не было: такой уж я амбивалентный человек, ничего не попишешь. Иногда я жалел, что попросил то, чего попросил, а не какое-нибудь конкретное благо – денег, например, или талант, как у Пушкина. Мне бы попросить чего-нибудь вещественного и посмотреть, что из этого выйдет. Результаты были бы видны сразу или почти сразу, а так… Но в иные моменты я был очень рад, что попросил для тебя счастья, и гордился собой, и думал о тебе с теплом, нежностью и любовью.

У кого попросил? У некоего изобретателя со сказочным именем Елисей? Кто он такой, чтобы у него просить счастья? Кто его может дать, кроме Бога? Но для этого нужно в Него верить, а я?.. Будь я хоть немного склонен к вещам мистическим, к материям духовным, я, может быть, воспринял бы «Валдай» как-то иначе, более правильно, что ли, – принял бы на веру и успокоился. Или, наоборот, не принял бы, а расценил как какое-то особое искушение или как там у них называется? А тут я пребывал в сомнениях человека предельно земного: а было ли все это?

Было, конечно же, было.

Или все-таки не было? Может, я все это придумал, вообразил, а вернее, додумал, как иногда додумываешь на свой манер развитие какой-нибудь ситуации.

Тут-то меня и тронули за плечо.

Было темно, но не узнать его было просто нельзя – твоего, Аня, законного супруга Ивана Серко, маздиста, мастера спорта по плаванию. Он был в легком светлом плаще поверх костюма, с папкой под мышкой. Видимо, оставил машину где-то неподалеку.

– Добрый вечер, Андрей, – сказал он приветливо (что-то в его голосе показалось мне ужасно знакомым). – Решили попробовать себя в качестве байкера? – Он протянул мне руку… и я ее пожал. У меня не было зла на этого человека. Была обида, досада, ревность, но не было зла. Он-то тут при чем? Единственная его вина заключается в том, что он лучше меня. Если откровенно, то я и сам на твоем месте предпочел бы скорее его, чем себя. – Подниметесь? – предложил он, кивнув на многоэтажку. – Правда, Нюрочка в Каси. А квартиру эту мы с ней купили…

– Где она? – Меня резанула как серпом по щиколоткам и эта его «Нюрочка» по отношению к тебе, Аня, и новость о квартире. Куда уж тут мне с моими дырявыми карманами?

– Каси – это юг Франции, Средиземное море. Она у моей мамы гостит. Послезавтра будет в Москве.

И тут я все понял. Мне нужно было услышать его голос, чтобы в мозгу замкнулась цепочка «Хольский – доктор Жан – обучение за границей – Иван Серко». А ведь все исходные у меня были, мог бы и раньше догадаться.

– Так это вы мне звонили? Вы и есть доктор Жан, друг Хольского?

Он глядел на меня приветливо и спокойно: руки в карманах, папка под мышкой, ежик коротких волос.

– Друг – это слишком сильно сказано. Валерий Ильич дружил с моей мамой.

Дела! Такого поворота я, признаться, не ожидал.

– Так вы в курсе этой истории с «Валдаем»? – спросил я.

– Ну, Нюра мне кое-что рассказывала. И кое-что я понял из половинки этого… манускрипта. Вторую часть, кстати, криптолог мне почему-то не скинул. Позвонил, сказал, что дешифровал и… – Серко подумал, – …и все. Как-то странно он со мной говорил, надо сказать… Или мне это показалось – я был тогда в жутком замоте, не до него, честно говоря, было. Пообещал заехать на днях, да так и не выбрал время. Понимаете, со смертью Валерия Ильича некому стало заниматься этой темой. Тем более такой, как бы это сказать… сомнительной… – Он взглянул на часы, и с этого момента его речь потекла вдвое живее, он заторопился. – Если вас интересует мое мнение, то я отношусь к манускрипту как… ну, скажем, как к фантастике. Я отдаю ей должное, но это не мой жанр. Я, видите ли, стоматолог, человек предельно реальный.

– Стоматолог?

Он достал из кармана несколько оранжевых визиток, одну протянул мне.

«БИВЕНЬ.

Кабинет стоматологии доктора Жана.

Большая Ордынка, 9/11».

И – номера телефонов. Последний был почему-то зачеркнут, именно с него он звонил мне в Лебяжий. В качестве логотипа дантист выбрал симпатичный бивень мамонта, похожий на черный острый, блестящий банан, разместив его в левом верхнем углу визитной карточки.

– Если вдруг понадоблюсь – звоните, – сказал он. – Вы, правда, не хотите подняться?

– Нет, не хочу… Вы сказали, что криптолог говорил с вами как-то странно. Что вы имели в виду?