родственник, казненный сегодня, был бы жив».
«Условие? Какое условие?» – решительно ничего не понимая, переспросила я. – «Баронесса хотела, чтобы вы уплатили мой долг?.. Разве правила Игры дозволяют это?»
«Уплатил?..» – до сих пор я и не подозревала, чтобы во взгляде его может быть столько горечи. – «Я не потерял ни единого гроша. Да и не могла она, вы правы, требовать у меня денег. Она просто обменяла ваше желание».
«Все достаточно просто», – видя мое недоумение, продолжал сэр Джемфри. – «Если бы вы проиграли самой Игре, то ничего изменить было бы нельзя. Но выигрыш достался мисс Мокридж, сделавшей ставку на ваш проигрыш, и судьба вашего желания оказалась в ее руках. Она могла либо получить свой выигрыш, либо потребовать выкуп за исполнение желания. Баронесса предпочла второе. А я.… я слишком долго думал».
«И что она потребовала у вас?» – дрогнувшим голосом произнесла я.
«Чтобы я навсегда отрекся от Игры», – безразлично произнес сэр Джемфри. – «И я сделал это. Сегодня».
«Подождите», – спохватилась я., – «не хотите же вы сказать, что, если бы вы исполнили требование баронессы раньше, все повернулось бы вспять?»
«Конечно, нет», – ровно ответил он. – «Но партия, в которой участвовал мистер Кеплен считалась бы как бы несостоявшейся, все участники получили бы свое, а сам мистер Кеплен был бы согласно вашему желанию навсегда отрешен от Игры. И ему не пришлось бы похищать эти деньги».
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног моих.
«Но зачем, зачем вы сделали это теперь?!! Вы же знали, что все уже кончено. А из Тьмы не возвращается никто».
Сэр Джемфри с печальной задумчивостью смотрел на меня.
«Есть в вашей религии такие странные понятия: покаяние и прощение. У нас это невозможно. За проступком следует наказание, а запоздалые сожаления не принимаются в рассчет. И хотя я не совершил ничего, противного нашим законам и вере, все же чувствую себя виноватым».
«И я прошу вас простить меня, мисс Пиил», – тихо добавил он. Прошла минута-другая, а я все не могла выдавить из себя ни звука, чтобы хоть что-то ответить ему. А мысль, пришедшая тогда мне в голову, была и вовсе нелепа. Есть ли во Тьме, думала я, именем которой посвященные Ночи приветствуют друг друга, нечто подобное Преисподней, так красноречиво однажды описанной нашим местным священником? Если да, то почему я до сих пор не провалилась туда, а стою и смотрю в эти несчастные печальные глаза напротив?
Сэр Джемфри по-своему понял мое молчание.
«Не можете? Вот и они не смогли».
«Однажды там», – он кивнул в сторону Храма, – «три человека вашей веры – два воина и юная девушка добровольно выбрали смерть, чтобы не принимать нашего помилования. А я всего лишь отказался от Игры – небольшая потеря. К тому же я вполне вознагражден. Брат мой пообещал испросить у ее светлости для меня должность, каковую не может занимать игрок».
Я судорожно искала хоть какие-нибудь подходящие слова, чтобы вежливо покинуть его, но сэр Джемфри еще раз опередил меня: «Позвольте мне откланяться мисс Пиил. Мой брат наверное уже ждет меня».
Его внимательный взгляд задержался на моем лице: «Почему-то мне кажется, что я нескоро вновь увижу вас».
Сэр Джемфри ушел и лишь тогда я сообразила, что все еще держу кошель с несчастным наследством Мартина. Эти деньги жгли мои руки.
В отведенных нам покоях царила негромкая суета. Слуги, готовясь к отхезду паковали наши вещи, а Роберт и Фреда поминутно отдавали им взаимнопротиворечащие распоряжения. Все остальные, кроме Стентона также присутствовали при сем, но не вмешивались ни во что. Я подошла к дяде, сидевшему у стола, и положила перед ним кошель с деньгами.
«Это наследство Мартина. Тут и деньги, похищенные у вас».
И отступила на шаг, давая понять, что более не прикоснусь к ним.
Сэр Генри озадаченно посмотрел на меня, словно забыл, что деньги украдены у него:
«Олуэн, ведь ты не можешь так просто отказаться» …
Мне следовало бы сдержаться, но всякая почтительность уже покинула меня:
«У этого золота найдутся и другие наследники. Например, Роберт» …
«О да», – неожиданно подала голос Бетти, – «он охотно все унаследует».
Роберт смущенно молчал, зато его жена явно намеревалась сказать свое слово.
«Сэр Генри, – продолжала я, ни на кого не обращая внимания, – вы велели мне хорошенько подумать о своем будущем. Я исполнила ваш наказ, и хочу посвятить жизнь свою служению в Ордене Милосердия».
– О в нашем семействе появится своя святая! – наконец-таки высказалась Фреда.
– Не святая у нас уже есть! – тут же ответила Бетти.
Я же молчала. Ждала, что ответит мой дядя.
«Не знаю, Олуэн, может, ты и права в выборе своем», – наконец заговорил он. – «Живя в Найте, все мы как-то забыли, что все равно находимся под рукой Всевидящего. Ты напомнила нам об этом. Ступай, я не стану препятствовать тебе».
Я поклонилась ему и вышла, сопровождаемая изумленными взглядами родственников. Оставался последний долг.
У слуги Стентона я спросила, где его хозяин, и он, надуваясь важностью, заявил мне, что его господина пригласила к себе сама герцогиня. Проще всего было подождать его возвращения, но нетерпение толкало меня поискать его.
Впрочем, далеко идти мне не пришлось. Он сам двигался навстречу мне, сияя улыбкой победителя. Я протянула ему кошель с деньгами: «Мне не нужны эти деньги, Чарльз. Я возвращаю их вам». Стентон пытался что-то возразить, но я, не слушая его, ушла в свою комнату.
Мисс Пиил замолчала и вопросительно взглянула на меня.
– Я знаю, о чем вы подумали сейчас, отец-командор. Но я хочу вступить в Орден вовсе не для того, чтобы иметь возможность безнаказанно вернуться на родину. Да и не зависит это более от желания моего. Сегодня говорила с Господином Небесным, и Он повелел мне идти к вам.
18
Более всего мне хотелось тишины. Я люблю постоять в церкви, но не во время торжественных служб, а когда она пуста и исполнена молчания воистину небесного. Там я пребываю один наедине… С кем? Не было ни единого случая, чтобы молчания церкви было нарушено голосом Всевидящего.Неужто строения, в Его честь поставленные, были укрытием от взора Его?
Вчера слуга, провожавший меня в апартаменты герцогини, указал мне по пути, где находится часовня леди Энн и сейчас меня тянуло войти туда и вдохнуть глоток тишины, свободной равно и то людей, и от Высших Существ, повелевающих ими. Это была прекрасная, но невозможная мечта. Я вздохнул и свернул в коридор, ведущий к