Ковалев вошел в палату на цыпочках, приготовился к самому худшему, но, увидев больного, невольно улыбнулся. Котов мог лежать только на животе, однако неподвижность его не устраивала. Каждую минуту он пытался перевернуться, охал от боли, морщился, приподнимался на локтях, снова падал, вертел головой, двигал ногами. Завидев Ковалева, он закричал, не здороваясь:
- Хорошо, что ты пришел, Степан! Я уже послал тебе два письма! Сейчас нужно нажимать, работать вовсю!
- Погоди! Как ты себя чувствуешь?
- Неважно. Впрочем, это не имеет значения. Тебе придется налечь, Степан. Всякие маловеры будут теперь хулить комбайн, но мы им докажем. Нашей машине не страшны такие передряги. День даю тебе на ремонт, а послезавтра мы должны выдать сто пятьдесят процентов плана. Обязательно поставь тяжелый тормоз. Я говорил Кашину, он даст наряд в мастерскую. И еще: окошко надо укрепить, я уже обдумал как, только нарисовать не могу. Зайди в контору, скажи, чтобы сюда прислали чертежницу, а то меня не выпускают. Эти бюрократы врачи не понимают, что такое план. Им попадись в лапы...
Котов был полон энергии и надавал Ковалеву десяток поручений, записок, советов.
- Иди скорее, Степан, принимайся за дело. Тебе теперь работать за двоих.
В коридоре у окна стоял инженер Кашин. Ковалев поклонился издали - он не любил навязываться в знакомые начальству, - но Кашин подозвал его.
- Как состояние? - спросил он, бровью показывая на палату.
- Лучше, чем говорят доктора.
- К сожалению, доктора правы. Человек держится на нервах. Боюсь, что он уже не вернется под землю. "
Вот еще один летчик потерпел крушение", - подумал про себя Ковалев.
Кашин между тем взял его под руку и отвел в сторонку.
- Ко мне поступило ваше заявление, - сказал он, вынимая бумажник. - Я не буду держать вас насильно, здоровьем надо дорожить. Видимо, мы дали маху с лавопроводом. Следовало добиваться полной автоматизации, не отправлять людей в эту огненную печь. Но что поделаешь, работа сложная, конструкторы требовали два года на проект и еще два - на испытание и освоение. А тут пришел этот фанатик Котов со своим комбайном, и мы поверили ему. В общем, сейчас отступать поздно, надо пробиваться вперед. Но вот беда, товарищ Ковалев: Котов слег, вы уходите... Кто будет работать на комбайне? Может быть, вы потерпите месяц-полтора, пока мы подготовим замену! Я напишу на вашем заявлении: "Уволить с первого октября". Не возражаете?
А Ковалев совсем забыл о своем заявлении. Голова у него была занята катастрофой, болезнью изобретателя, его поручениями, новым тормозом и укреплением окошка... Он взял листок из рук Кашина и спокойно разорвал его.
- Сделаем, - сказал он. - Для Ковалева не бывает нелетных погод. "
Не бывает нелетных погод..." - эти слова он говорил, когда требовалось доставить Виктора на вершину Горелой сопки. С этими же словами пробивается сейчас к сердцу вулкана.
Пусть он сидит в железной кабине, изнывая от жары. Над его головой миллионы тонн камня. Если они сдвинутся, от человека не останется мокрого места. Вулкан коварен и беспокоен, встречает пришельца духотой, зноем, горячим паром, может напасть каждую минуту. Но летчик Ковалев не подведет, не сбежит, никому не уступит своего почетного, самого опасного на стройке поста. "Надо пробиться вперед", - сказал Кашин. Сделаем, товарищ начальник! "
Если надо пробиться вперед, не бывает нелетных погод". Получилось в рифму, как в песне. Можно напевать эти слова, сидя за рычагами... Пусть песня нескладная и не подходит для подземного машиниста, но это первая песня, которую Ковалев напевает с тех пор, как он оставил небо.
Рассказ четвертый
Елена Кравченко
1
По сведениям Центральной службы подземной погоды, обстановка под территорией Советского Союза устойчивая. В Армении возможны толчки силою до трех баллов. Подземные напряжения возрастают в северо-западном углу Тихого океана. В следующем месяце ожидается землетрясение в районе Камчатки и прилегающих островов. Сила и сроки его уточняются.
Зам. нач. Службы подземной погоды А.Грибов
Это сообщение было напечатано на четвертой странице всех центральных газет. Конечно, его прочли старики пенсионеры, прочли и покачали головой: "Ай да ученые, до чего додумались - о землетрясениях сообщают, как о каком-нибудь собрании! Назначено, дескать, на завтра". И школьники, активные члены географических кружков, вырезали это сообщение, чтобы наклеить его в очередной бюллетень рядом с заметкой о дереве баньян, занимающем площадь в полгектара. Но люди среднего возраста, занятые службой, не обратили внимания на подземную погоду. Гораздо больше их интересовала наземная - от нее зависела своевременная уборка хлебов и воскресная поездка за город.
Однако был в Москве человек, которого взволновали события под землей. Это был делегат партийной конференции Иван Гаврилович Яковлев. "Вот как, землетрясение! - подумал он. - А когда я уезжал из Петропавловска, ничего не было известно. Какой это А.Грибов? Наверно, наш, камчатский. Надо будет съездить к нему, разузнать подробнее. Вечернее заседание в шесть вечера. Пожалуй, я успею..."
2
Предсказание землетрясений! Самое слово "предсказание" кажется каким-то таинственным. Подумать только, что в трезвой деловой Москве среди слесарей, шоферов, бухгалтеров, ткачих, артистов, физиков, инженеров есть еще и предсказатели! Эти загадочные люди, как и все другие, едут в метро на работу, чтобы от девяти до четырех, с перерывом на обед, предсказывать будущие бедствия.
Узнав адрес в киоске справочного бюро, Яковлев без труда разыскал на улице Павлика Морозова трехэтажное здание со стеклянными стенами.
- На второй этаж, пожалуйста, на антресоли, - сказал вахтер. - Только сейчас обеденный перерыв.
На втором этаже Яковлев попал в широкий коридор, где на дверях висели будничные таблички: "Бухгалтерия", "Отдел кадров", "АХО". В конце коридора был буфет, оттуда разносился запах пирожков и солянки. На стене висели приказы, отпечатанные на папиросной бумаге, и объявления. Пришли три девушки, прикрепили кнопками ярко раскрашенную стенгазету "За точные предсказания!", вслух начали читать последний отдел "Кому что снится": "
Алешину - что он предсказал небывалое землетрясение в районе Зоопарка.
Балабановой - что она чемпион по всем видам спорта.
Грибову - что у дальневосточной группы документация лучше, чем у балтийцев..."
- Досталось Грибову, - заметил Яковлев.
И одна из девушек возразила с обидой:
- Нашли кого ставить нам в пример - балтийцев! У них покой и тишина, подземный сон. Сделали документацию, положили в архив, проверяй раз в полгода. А у нас каждый месяц подвижки и все прежние цифры насмарку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});