— Вас, конечно, этот довод успокоил.
— Естественно. Я господину Карлу верила. Я искренне считала: помогая ему, я помогаю его делам. Ничего, что я о них ничего не знаю, зато я знаю господина Карла.
— Он посвящал вас в свою личную жизнь?
— В личную жизнь? Нет, он ничего не рассказывал… Но иногда он говорил, например: «Не правда ли, эта девушка мила? Я хочу с ней познакомиться».
— И вы… их знакомили?
— Ни разу. Одни разговоры.
— Но ведь были у него девушки?
— Наверное…
— Были. Да еще какие!
— А откуда вам известно?
— Он показал шкатулку. В ней собрана великолепная коллекция. Систематизированная, пронумерованная… Не выдели?
— Нет.
— Советую посмотреть. Голубой прелестный ящичек. Хранится в конторке. Если господин Карл покажет, советую обратить внимание на семьдесят пятый номер.
— Вероятно, очередная гадость. Наподобие слежки. Знаете, я никак не ожидала, что за мной наблюдают. За кем-то следить — это в порядке вещей. Но чтобы за мной… Проверила лампу — а там действительно какое-то устройство. Я-то думала, живу свободно, как птица… Ну, по вашему совету и «уронила» так бухнула о порог — только стекла полетели… И в сумочке проверила. Представляете, в моей пудренице тоже оказался миниатюрный механизм. Пришлось ликвидировать.
— Напрасно. Как вы объясните?
— Кто будет спрашивать?
— Господин Карл.
— Прямо и скажу: не нужно шпионить.
— А он: кто научил?
— Сама наткнулась.
— Не поверит. Тем более, что я прихожу к вам второй раз. Причина контакты со мной… Давайте договоримся: будем советоваться и действовать сообща. Тогда все будет хорошо.
Я поблагодарил Мэри и поторопился покинуть гостеприимный дом. Встретимся завтра у Карла.
Вышел на крыльцо и обомлел: было светло, и густо сыпал крупный снег. Лохматые снежинки летели бесшумно, плавно опускаясь на мягкий белый пуховик, который успела настелить зима. Было так тихо, словно природа затаилась, наблюдая за редким явлением — когда еще увидишь такой щедрый, необыкновенный снегопад!
Вокруг непривычно чисто, веет особой, зимней свежестью. Хорошо! Одно беспокоит: остаются напоказ четкие следы. Снег будто чувствует свою вину, заметает пока еще неглубокие ямки, и ловко, споро у него получается — пока я стою, углубления выравниваются, скоро исчезнут совсем…
И кажется странным и нелепым: где-то в космосе, над головой человечества, висят тонны гибельных бомб и снарядов, а здесь — идет мирный снег! Будто ничего Земле не угрожает, будто люди могут спать спокойно.
И все же снег мне кажется хорошим предзнаменованием. Я думаю о Мэри, и мысли о ней меня успокаивали. Я перебирал в памяти ее жесты, сказанные когда-то слова; вдруг возникнет передо мной ее взгляд, прозвучит упругий голос с характерной певучей интонацией, и тогда я чувствую волнение, мне хочется вернуться к девушке, сказать ей необыкновенные, ласковые слова — ведь жизнь у нее в общем-то серая, однообразная, радость не балует своим посещением…
Когда я вернулся и услышал телефонный звонок — обрадовался: Мери! Я наговорю нежностей, позову побродить по снежному насту под огромной луной!
Я ошибся — звонил Карл. Он упрекнул меня в безделии, посоветовал сосредоточиться на предстоящих событиях. Бал, наставительно говорил он, должен пройти без сучка и задоринки, каждую роль мы обязаны сыграть безупречно.
Карл пожелал спокойной ночи и положил трубку.
Опускаюсь в кресло, закрываю глаза.
Что это? Сон? Явь?
Передо мной — Карл. Смотрит на меня в упор и слишком уж сипло произносит:
— Это я. Отныне и навсегда! Присмотрись ко мне получше и осознай: я владею миром…
— Миром?..
— Да. И землей, и водой, и небом. А чем владеешь ты? Всего-навсего жалкой строптивой душонкой.
— Душой! — поправляю я.
Карл зловеще усмехается и вопрошает:
— Ты видел, как выдергивают зубы? Если не видел, я покажу. И все твои зубы по одному выдерну, и извлеку из тебя то, что ты называешь душой.
— О, господин Карл, изуверства у вас хватит!
— Изуверства? — изумляется Карл. — Это лишь игра, детская забава. Садись и работай.
Я вижу себя в огромном тайпинг-офисе, в том самом, который Карл показал мне в первый день прихода в его учреждение. Руки мои бешено взлетают над клавишами, некогда даже взглянуть по сторонам. Но я знаю — рядом со мной невольники, я хорошо запомнил их напряженные, неестественно прямые позы в то памятное утро…
Руки мои двигаются безостановочно. Час, два, три… много, много часов подряд. Я чувствую, как смертельно устал. Но останавливаться нельзя — Карл тут же выкинет на улицу. Нет, больше не могу. Ослабевшие руки падают… Надо мной любезно склоняется улыбчивый клерк, берет под руку и куда-то, под несмолкаемый стук пишущих машинок, уводит.
В длинном плохо освещенном коридоре вырываюсь и припускаю куда глаза глядят. Бегу и радуюсь: свобода, свобода!
Конечно же, я ошибся. Карл с хохотом встречает меня у выхода и, как мальчишку, хватает за рукав.
— Ну куда же ты, Чек! Будь благоразумным! Все равно я извлеку твою…
Карл вталкивает меня куда-то в темноту, и я различаю с ужасом: на меня, как танк, наваливается гигантское пресс-папье. Я уже чувствую его пористую поверхность, которая жадно начинает присасываться ко мне…
Нет! Ни за что! Я упираюсь обеими руками в мягкий покатый низ и что есть силы отталкиваюсь. Удалось на несколько мгновений отшвырнуть от себя пористую глыбу, но она стала наваливаться опять…
Успеваю отскочить к стене и лихорадочно стараюсь нащупать дверь. Кажется, нашел… Толкаю ее и выскакиваю вон…
Но нет, это не освобождение. Слышу смех и сипение Карла:
— Ну куда ты, Чек! Я же предупреждал!
Догадываюсь — вокруг меня компьютеры: на высоких, очень высоких щитах дрожат миллионы лампочек и светятся регуляторы. Что-то невидимое опутывает меня, ноги уже одеревенели, руки все больше немеют. «Чек, Чек, Чек, Чек…» тупо повторяются звуки, усиливается гул.
Вижу Карла: он со скрещенными на груди руками сидит на спутнике и с презрением глядит на меня.
— Ну я же говорил!
Собираю последние силы, подтягиваюсь к щиту и непослушными пальцами начинаю крутить регуляторы. Где-то завыло, застучало, запрыгали огоньки. Еще один поворот регулятора, и я замечаю: Карл, беспомощно размахивая руками, падает на Землю. Он во всю мощь кричит:
— Нет, я не разобьюсь! Я буду вечно!..
А я нахожу себя в кресле и силюсь понять: сон это или явь? Не шутка ли господина Карла?
Пытаясь избавиться от тяжести в голове, спешу на свежий воздух. Вдруг мне нестерпимо захотелось увидеть Мэри. Увидеть сейчас же! Немедленно! Недолго думая, я помчался к ее домику и… обомлел! На крыльце стоял господин Карл. Он обнимал Мэри и жадно целовал…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});