то, что видели, как живут караси, оторваться от ухи мы не могли. И даже когда папаша Кац выловил из тарелки обломки когтя, подозрительно похожи на те, что имеют топтуны нас и это не смутило. В ожидании десерта мы расслабились и обратили внимание на стол недалеко от нас. Там вовсю шла игра в кости. Восемь или девять мордоворотов трясли кубиками в железном стакане и с грохотом хлопали им об стол.
— Семь! — поднял стакан усатый толстяк и отдал два кубика здоровяку с наколкой дракона на плече.
— А ну-ка, — он долго тряс стакан зыркая по сторонам, в нашу сторону аж два раза и с грохотом опустил на стол. — Одиннадцать! Гони спораны, Рыхлый!
Толстяк отсчитал три спорана и оставшиеся два тщательно пересыпал в пластиковую колбу и закрутил крышку. Его место за столом занял другой. Сухой вертлявый, тоже весь в наколках. У этого я заметил перстни на пальцах. Я как-то наведывался к штрафникам и там некоторые уголовные элементы кололи себе такие же. Как раз в то время вошли в моду воровские перстни. Мне стало понятно, что за люди собрались за столом. Ну с ними мне делить было нечего и на войне они вели себя крайне нестабильно. Воевать за советскую власть считалось западло, но многие шли в штрафные роты, дабы искупить кровью и реабилитироваться. В основном это были мелкие хулиганы и политические, но попадались и паханы. Тем, которым на зоне жить стало невмоготу. Потом, как мне рассказывали они снова, попадали за решётку и считались у «правильных» сидельцев суками. Случались даже грандиозные бучи в зонах, но я этого уже не застал.
— Что ставишь, баклан? — спросил здоровяк с драконом на плече.
— Ты как меня назвал? Сам-то дракона набил на плече, знаешь, что у нормальных пацанов это означает?
— Что? — усмехнулся здоровяк.
— А то, что бы ты петуха себе набил. Что дракон, что петух, оба с гребнем, понял? Вот что! — злорадно поведал вертлявый. — Так что сиди и не тявкай.
— Ты сейчас понял кому, сказал? — вскипел здоровяк и привстал из-за стола. — Ты в курсах кто за мной стоит?
— Не вижу никого. У тебя глюки похоже, — вертлявый тоже привстал и демонстративно заглянул ему за спину.
— Я с Монголом по корешам, вмиг от тебя только шнурки останутся, — злобно пообещал здоровяк.
— А ты не гони на меня. У меня Чалый в близких и бакланку мне не шей. У меня статьи серьёзные, — отрезал вертлявый.
— Ну всё хорош, играть будем? — их стали успокаивать собутыльники.
— Будем, будем, — здоровяк тем не менее натянул майку с рукавами. — Что ставишь, уважаемый?
— Нож есть, — предложил уголовник.
— Покажи!
— Вот такая приспособа есть, — вертлявый выложил на стол замысловатый нож. Мне было не очень хорошо видно, но он чем-то отличался от обычных ножей. Уголовники с интересом стали рассматривать его.
— Не пойдёт. Сталь не очень, — покачал головой здоровяк.
— Может на интерес? — видимо больше предложить вертлявому было нечего.
— На желание, слабо? — спросил здоровяк.
— Пойдёт, только, если что моя жопа не играет, — под хохот собравшихся предупредил вертлявый
— Идёт, моя тоже. Начинай, — он пододвинул вертлявому высокий металлический стакан и два кубика. Вертлявый высыпал кубик в стакан и слегка тряханул и перевернул его на стол.
— Десять!
— Ну-ну, — здоровяк взял стакан и что-то прошептал. Потряс немного и тоже перевернул на стол. — Двенадцать! Круто!
— Сильно, твоя взяла — протянул вертлявый. — Ладно, говори чего хочешь.
— Вон ту кроху блондинистую, — здоровяк указал своим толстым пальцем на наш стол. Блондинка у нас была одна, Кобра. Хочу, чтобы она мне сделала хорошо прямо здесь под столом, — громогласно заявил здоровяк. Вертлявый криво усмехнулся и медленно поднялся из-за стола прихватив свой нож. Не торопясь, он прошёл через зал и подошёл к нам. Не знаю, следили ли остальные из наших за столь напряжённым матчем, но внимания на уголовника не обращали.
— Слышь, цыпа, — он обратился к Кобре и показывая лезвием своего ножа на здоровяка произнёс незабываемую фразу. — Там желают, чтобы ты отсосала вон тому кексу.
Лиана поперхнулась и закашлялась, Череп смутился и покраснел. Папаша Кац вообще стал безудержно смеяться, да так, что заразил и Плаксу. Я улыбался и благодарил ребят за то, что предоставили случай опробовать новые импланты. Кобра ласково взглянула на него и переспросила.
— Какой господин изволит получить минет? — вертлявый не блистал интеллектом и без затей показал на здоровяка. Тот тоже был с рождения идиотом и помахала пухлой ручкой Кобре.
— Вон тот толстый, — Кобра демонстративно промокнула салфеткой губы и кивнула.
— Ну пойдём, — я лично успел заметить, как она на ходу трансформировалась в оборотня и сжала тощую шею парламентёра. Дальше она задействовала свой имплант, хотя могла также быстро переместиться и без него. Но появившись на столе в своём сумеречном облике с синим дохляком, болтавшимся в её лапе, она произвела истинный переполох в курятнике. Уголовник, теряющий сознание из последних сил, ткнул пальцем в здоровяка и обмяк. Мы все смотрели, что будет дальше. Помогать Кобре было не надо, мы только лишь мешались бы под её лапами. Она с силой отбросила тело уголовника в угол харчевни, с брезгливостью заметив оставшуюся у себя в лапе голову несчастного дурачка. Её она аккуратно положила перед бледным здоровяком на стол рядом со стаканом для костей. Голова весело подмигивала похотливому заказчику, давая понять, что вот сейчас будет совсем весело. И оправдала надежды. Кобра без лишних разговоров ударила лапой под ключицу любителю разноцветных драконов и выволокла его из-за стола. Он верещал как поросёнок, подвешенный на бойне за задние лапы, но Кобра была неумолима. Я до последнего не мог разгадать её замысел, но, когда увидел, что она с ним сделала, меня чуть не вырвало.
Другой лапой она срезала всю его одежду сверху до низу. Все увидели толстые руки и объёмистый живот весь, уделанный всякими драконами и дракончиками, иероглифами и смазливыми мордочками японских шлюх. После того как она освободила от одежды недоделанного якудзу, все увидели его крошечный писюн под свисающим брюхом. Несмотря на драму послышались смешки, но и они вскоре утихли, когда Кобра ухватилась за ягодицы развратника и резко дёрнула