Никогда я так не радовался нескольким каплям, оказавшимся на лбу. В несколько ударов расширив отверстие, я просунул туда ладони. Напряг мышцы, потянул. Коряга поддалась. Еще немного — и лаз открылся.
Ноги дрожали, лицо было засыпано плотным слоем трухи. Я выбрался наружу, растянулся на горе, упираясь ногами в края лаза. Дождь разошелся, заливал лицо, расслаблял тело. Я вдохнул свежий воздух, не загашенный гарью, потом и кровью. Протер лицо, убирая остатки прибитых водой опилок.
Оперся руками о гору, осмотрелся. Я оказался почти в паре сотен метров над деревней. Там внизу, вдалеке, заканчивалось сражение. Отсюда было не видно, справились ли Ольстерры с кочевниками, или Сеттерику отомстили за меня. Где-то там, возможно, сражались и паладины, один из которых подсказал мне путь наверх. Кто знает, куда вели остальные проходы и сколько дней я бы бродил по коридорам горы, пока не остался бы замурован навечно в лабиринте Прибоя?
Я встал в полный рост, наслаждаясь бушующим дождем. Нужно было думать, что делать дальше. Избежать положения раба и найти друзей. И тех, кто сможет подсказать, как мне вернуться домой. Куда бежать? Спрятаться в местных деревнях и попытаться обдумать ситуацию? Или сразу пойти кланяться паладинам, надеясь, что они займутся моей проблемой?
Вряд ли это хороший ход, но я выбрал третий вариант. Кажется, кроме массы врагов и проблем я успел завести в этом мире еще нескольких друзей. Или по крайней мере тех, кто остался мне должен. Как Сеттерик назвал тех всадников с красными лентами? Донгеллы? Пора найти тех, кто сможет противостоять моим врагам.
Я начал спускаться вниз, стараясь обойти деревушку стороной. Сначала аккуратно перебирал ногами, ища поверхность поустойчивее. Но с каждым шагом все больше и больше разгонялся, скользя по политым дождем камням. Деревня Маринэ, разрушенная кочевниками, осталась сбоку. Впереди ждал долгий путь.
Я еще раз мысленно поблагодарил Кэттона, который рассказывал, в какой стороне расположено графство Донгеллов. Спасибо тебе, друг. Надеюсь, там тебе хорошо. А здесь — за тебя отомстят.
Часть 2
Есть люди, которые считали себя никем, но встретили смерть с отчаянной храбростью. Есть люди, которые считали, что достигли совершенства, но перед лицом смерти проявили нерешимость.
Вольный перевод Ямато Цунэтомо «Хагакурэ»
Глава 1
Темное, безоблачное небо, похожее на простыню, усеянную крапинками светящихся точек, пронзила красноватая тень. Одна из точек полыхнула, на секунду скрыв кусочек полотна в алой пелене. Мгновение — и на небе вновь покой. Внимательный зритель, если, конечно, он бы всматривался в миллиарды точек на простыне, смог бы насчитать еще одну. Но разве сейчас кто-то смотрит на небо в поисках еще одной, только что родившейся звезды?
Бусид стоял, обвеваемый ледяным ветром, на вырубленном в скале балконе. Издалека выступ походил на выступающую лапу громадного ящера, заточенного в горе Прибой. Крестьяне, из чьих деревень было видно это место, так и называли его — Драконий коготь. Редко кто из людей добирался до этой затерянной в горе обители.
Да и зачем? Что можно найти крестьянину, которого заботит пропитание семьи и дань, или странствующему рыцарю, который стремится встретить подвиг, в заброшенном месте, где когда-то жил отшельник? Бусид набрел на странный дом случайно, когда исполнял обязательную для монахов Гномьих гор миссию-паломничество. Юному претенденту пришлось покинуть родной дом, целый год бродить по Приграничью, ища что-то, о чем не слышало большинство. Испытывать навыки, которые тренировались двадцать лет подряд. И только вернувшись, выяснив что-то для себя, получить долгожданный сан адепта и продолжить обучения, только надеясь стать послушником или монахом.
Бусид справился, заработал рясу, найдя спрятанную в глубине горы пещеру. Там, защищенный ловушками и големами, стоял лишь один сундук, в который спрятали властвующие раньше маги свои дневники. Хороший улов, который стоил ученику пары шрамов на спине.
Можно было бы рассказать и об обители в Драконьем когте, но новоиспеченный адепт промолчал. Да и что здесь было важного? Когда Бусид впервые здесь оказался, то наткнулся лишь на обглоданный птицами скелет бывшего хозяина, да пару тарелок с ложками. Кто он такой, этот отшельник, что поселился здесь? Как он смог выдержать ледяные ветра и лавины? Ответа Бусид так и не получил, но поделился секретом с другом, соседом по келье. С Отр…
Бусид тряхнул головой. Чуть не нарушил заповедь. По правилам монастыря Гномьих гор, адепт, не справившийся с задачей, терял право на имя. А те, кто продолжал звать его так, считались соучастниками его провала. Монахи Гномьих гор были суровы к тем, кто не смог выполнить приказ.
Оступившийся. Вот как теперь его зовут. Бусид рос вместе с Оступившимся, делил редкие игры и часто тренировался вместе. Но быстро обогнал приятеля, получил звание адепта, потом послушника. Но не отдалился от товарища. Наоборот, поделился найденной обителью, приходил сюда с ним в редкие свободные вечера. Куда еще мог пойти Оступившийся, Бусид представить не мог. И не ошибся.
— Давно мерзнешь? — послышался голос сверху.
— Считай, пару часов. А ты куда отходил? — не поднимая головы, ответил Бусид. Бояться было нечего — товарищ хоть и оступился, не выполнил приказ, но напасть на послушника не смог бы. Понимал, чем это закончится.
— Поесть хотелось. Вчера ночью совсем продрог. Вот чудеса — там, внизу, еще тепло. А здесь такой буран поднялся. До костей промерз. Вот и решил, что надо поймать что-нибудь, — сказал адепт и спрыгнул с небольшого уступа на балкон. Монах приземлился мягко, спружинил ногами, слегка согнув их в коленях. В руках мужчина держал тушку кролика.
— Да, верно. С едой холода полегче, — кивнул Бусид, даже не взглянув на добычу. Так и стоял, с напряженной спиной, прямой, как жердь, и смотрел вдаль, на море на горизонте.
— Будешь? Я немного дров натаскал, можно костер развести. Поешь со мной, — спросил адепт, перебирая пальцами шерсть кролика. Трупик уже остыл, на шерсти скопился иней.
— Скажи, Отр… — Попытался спросить Бусид, но запнулся. Глаза адепта расширились, на лице отразился ужас. Бусид покачал головой — словно товарищ не понимал, что сотворил, и надеялся на помилование. Но только как?
— Говори, — глухо попросил адепт, отбросив ставшую ненужной тушу кролика. Труп животного ударился о запорошенную стенку балкона, перевалился через отделанные обледеневшим деревом перила и исчез.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});