Тим буркнул что-то, что я посчитал отрицанием. Джок вскинул брови:
— Ну что ты бубнишь… Никакого воспитания!
Мне бы помалкивать, а не философствовать, раз уж я решил добраться до сути. Но у меня тот же недостаток, что и у Чибис — когда я чего-то не понимаю, возникает зуд разобраться. Я не мог понять (да и теперь не понимаю), что двигало Джоком.
— Джок? Зачем ты это сделал?
— Чего?
— Слушай, ты же человек, — по крайней мере, выглядел он как человек. — И по твоим же словам нам, людям, надо держаться вместе. Как же ты мог похитить маленькую девочку — да еще отдать ее ему?
— Ты что, чокнулся, парень?
— Не думаю.
— А несешь, как чокнутый. Ты когда-нибудь пробовал не сделать чего-то, что он велел? Попробуй на досуге.
Я его понял. Отказать Сколопендеру — все равно, что кролику плюнуть в глаза удаву. Это я по себе знал. Джок продолжал:
— Пойми и нас тоже. Я всегда говорю, живи и давай жить другим. Он нас захватил, когда мы искали карнотит{34}, а потом нам уже ловить было нечего. Против лома не попрешь, сам понимаешь. Так что мы сторговались — мы выполняем его приказы, он платит нам ураном.
Слабая симпатия к ним исчезла. Появилось бешенство.
— И вам заплатили?
— Ну… можно сказать, что нас внесли в списки.
Я оглядел нашу камеру.
— Неудачную вы заключили сделку.
Джок скривился, как обиженный младенец.
— Может, и так. Но подумай сам, малыш. Нужно приспосабливаться к неизбежному. Это вторжение, полностью подготовленное. Ты сам видел. Что ж, надо примыкать к сильным, верно? Сам себе помогай, никто тебе не поможет. Я оказался в похожей передряге, когда был не старше тебя. Это был хороший урок. Наш городок годами жил мирно; но Главный Папа начал стареть и терять хватку… а тем временем приехали парни из Сент Луиса. Какое-то время была неразбериха. Надо знать, в какую сторону прыгать — а иначе в один прекрасный день, хочешь не хочешь, проснешься в деревянном бушлате. Те, кто просекли фишку — выжили, те, кто не смог… я всегда говорю, нет смысла плеваться против ветра. Так и есть, верно?
Его логика сводилась к теории «подлец, но живой». Только он упустил ключевой момент.
— Даже если так, Джок, я не понимаю, как ты мог так поступить с маленькой девочкой.
— А чего? Я же тебе объясняю, что мы не могли сопротивляться.
— Могли. Конечно, стоя с ним лицом к лицу, ослушаться невозможно, но у вас был отличный шанс смыться.
— Что ты имеешь в виду?
— Он ведь послал вас за ней в Луна-Сити, ты сам сказал. Обратный билет на Землю у вас был — я знаю законы. Все, что от вас требовалось — спрятаться, там, где он не достал бы вас, а потом улететь первым же рейсом на Землю. И не нужно было бы делать эту грязную работу.
— Но…
Я перебил его.
— Возможно, вы не могли сопротивляться там, посреди лунной пустыни. Возможно, вы не чувствовали себя в безопасности даже на станции Томбо. Но когда он послал вас в Луна-Сити, у вас появился шанс. Вам не нужно было красть маленькую девочку и отдавать ее… пучеглазому чудовищу!
Он, казалось, был сбит с толку, но быстро нашелся:
— Кип, ты мне нравишься. Ты хороший парень. Но соображаешь туго. Ты ничего не понял.
— Все я понял!
— Нет, — он наклонился ко мне, протянул руку, чтобы положить мне на колено. Я отодвинулся. — Есть кое-что, о чем я промолчал… боялся, что ты подумаешь, что я… ну, зомби или что-то вроде того. Они нас прооперировали.
— Что?
— Прооперировали, — он продолжал, захлебываясь, — Вшили бомбы в головы. С дистанционным управлением, как ракеты. Выходишь за черту… он давит на кнопку — бум! Мозги по стенкам. — Он пошарил у себя на затылке. — Видишь шрам? Волосы уже отросли… но если присмотреться, увидишь; он не мог полностью исчезнуть. Видишь?
Я стал присматриваться. И чуть было не купился — в последнее время пришлось поверить и менее вероятным вещам. Тим отменил мой предварительный вердикт одним коротким выразительным словом.
Джок вздрогнул, взял себя в руки и сказал:
— Не обращай на этого внимания!
Я пожал плечами и отодвинулся. Джок не заговаривал со мной до конца «дня». Меня это устраивало.
На следующее утро меня разбудило прикосновение Джока.
— Вставай, Кип! Вставай!
Я дернулся к своему игрушечному оружию.
— Вон твой нож, у стены. Только он тебе больше не понадобится.
Я подобрал нож.
— Что ты имеешь в виду? Где Тим?
— Ты не просыпался?
— Что?
— Этого я и боялся. Черт возьми, парень! Мне просто нужно поговорить с кем-нибудь. Так ты все проспал?
— Что проспал? И где Тим?
Джок дрожал и потел.
— Они включали голубой свет, вот что. И забрали Тима, — он содрогнулся. — Хорошо, что его. Я думал… Ну, ты заметил, я немного толстоват… они любят упитанных.
— Что ты хочешь этим сказать? Что они с ним сделали?
— Бедный старина Тим. У него были свои недостатки, как и у всех, но… теперь он превратился в суп… вот что, — он снова затрясся. — Они любят суп с косточкой и все такое.
— Я тебе не верю. Ты хочешь напугать меня.
— Думаешь? — Он оглядел меня с ног до головы. — Может, ты станешь следующим. Сынок, если у тебя хватит духу, возьми этот свой нож для бумаг, подойди к этой конской поилке и вскрой себе вены. Так лучше.
— А ты сам что же? Возьми ножик, одолжу.
Он помотал головой и содрогнулся:
— У меня духу не хватит.
Не знаю, что стало с Тимом. Я даже не знаю, вправду ли сколопендры едят людей (не стоит их называть людоедами. Возможно, мы для них вроде баранины). И испугался-то я не особенно — в моих «контурах страха» давно уже все пробки полетели. И что станет с моим телом после того, как вылетит душа, мне наплевать. Но Джоку это было важно; это был его пунктик. Не думаю, что Джок был трусом; трусы не идут в лунные геологи. Он просто верил в свою теорию, и она его ужасала. Он выдавил, что у него есть особые, неизвестные мне причины тому верить. Он утверждал, что уже побывал однажды на Плутоне, но все его спутники — волонтеры и пленники, обратно не вернулись.
В очередную кормежку — две банки — он сказал, что не хочет есть и предложил мне свою пайку. В ту «ночь» он все сидел, стараясь не уснуть. В конце концов мне пришлось заснуть раньше него.
Я проснулся от одного из тех кошмаров, когда не можешь шевельнуться. Сон оказался правдой; перед этим меня наверняка осветили голубым светом.
Джока не было.
Больше я никогда их не видел.
В какой-то степени я даже скучал по ним… по крайней мере по Джоку.
Стало чуть легче — не надо следить за ними, появилась роскошь вымыться. Однако порядком надоедает мерить шагами одиночную камеру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});