Его интонации заставили Ванессу обернуться.
— Я не верил, что на свете есть столь прекрасная девушка.
— Это вы… обо мне?
— О вас!
У Ванессы перехватило дыхание. Затем она сделала несколько шагов ему навстречу. Маркиз обнял ее.
— Я искал вас так долго, Ванесса, и когда наконец нашел, больше никуда не отпущу.
Он заметил, как ее лицо озарилось счастливой улыбкой. Боясь испугать юную чистую девушку, маркиз неторопливо наклонился и поцеловал ее в губы.
Ванесса почувствовала, как его губы сначала нежно коснулись ее губ, а потом прижались к ним в страстном поцелуе. Волна небывалого наслаждения захлестнула ее, и она ощутила, что отныне полностью принадлежит ему.
Они стали единым целым, и частью этого целого были величественный закат, тайна ночи и красота уснувшего озера.
Маркиз еще крепче прижал ее к себе, и ей показалось, что она растворяется в его объятиях.
Она знала, что это любовь, прекрасней которой нет ничего в мире.
Восторг, экстаз и необычайное блаженство. «Наверное, так бывает только в раю, — решила она. — А может быть, он и правда вознес меня на небеса».
Маркиз поднял голову и поглядел на нее сверху вниз. Ванесса поняла, что не в силах больше таить свои чувства.
— Я… люблю вас! — прошептала она.
— Мое сокровище, моя дорогая! — воскликнул он. — Как долго я ждал от тебя этих слов.
— Я люблю вас! — повторила она, как будто слова могли выразить случившееся с ней чудо.
Он продолжал целовать ее, и наконец Ванесса ощутила, что ноги больше не повинуются ей, а все окружавшее их вдруг куда-то унеслось и исчезло.
— Я люблю… тебя!
Ванесса не была уверена, произносит ли она эти слова или это бьется ее любящее сердце в такт волшебному заклинанию.
Она даже не представляла себе, долго ли они стояли на террасе. Наконец маркиз взял ее за руку и повел назад в гостиную.
— Я не хочу, чтобы ты простудилась, — нежно произнес он. — К тому же мне очень хочется поговорить с тобой, моя дорогая.
— По-моему, мы уже все сказали друг другу, — удивилась Ванесса.
Он посмотрел на ее сияющие от счастья и волнения глаза и улыбнулся.
— Признавшись мне в любви, ты сказала мне, что я хотел услышать. А сейчас мы просто побеседуем.
— Я и сама этого раньше не понимала, — прошептала она, — а потом мне стало ясно, что я полюбила тебя после первого же нашего поцелуя.
— Я не мог удержаться. Когда я прикоснулся к твоим губам, Ванесса, то понял, что мы встретились по воле судьбы и не сможем больше расстаться.
— И ты бы не хотел… расстаться со мной?
Маркиз засмеялся, уловив в ее голосе тревогу, и снова поцеловал Ванессу.
Потом они сели на софу, и она положила голову ему на плечо.
— Я никогда не думал, что такое счастье выпадет на мою долю, — сказал маркиз, и она знала, что он говорит правду.
— Все это какой-то прекрасный сон… то, что ты любишь меня, что мы вместе… Ты такой… необыкновенный.
Ее голос срывался от страсти и благоговейного восторга. Маркиз прижал ее к себе и попытался остудить пыл Ванессы.
— Не надо ожидать от меня слишком многого. У меня есть свои недостатки, и я могу ошибаться, как и всякий человек.
— Трудно в это поверить, — нежно промолвила Ванесса. — Вряд ли я смогла бы найти подобного тебе.
— Однако судьба оказалась к нам благосклонна и устроила нашу встречу, — заметил маркиз.
— Думаю, что, как только я начала рисовать, мне хотелось написать твой портрет, — призналась она. — Очевидно, это желание всегда жило в моем сердце.
— Я с удовольствием буду позировать тебе, моя прелесть, — улыбнулся маркиз и снова поцеловал ее.
Страстность его поцелуев рождала в душе Ванессы новые, неведомые прежде чувства. Она теснее прижалась к нему, наслаждаясь близостью его сильного тела.
— Я случайно не напугал тебя, Ванесса?
— У меня сейчас… какое-то странное ощущение. Не только мое сердце, но и все тело откликнулось на твои ласки. Оно как будто затрепетало в такт волшебной флейте. Это… потрясающе и в то же время слегка пугает меня.
— Я никогда не сделаю тебе ничего дурного, моя милая. Отныне ты принадлежишь мне, и нам нужно подумать о нашем будущем.
Ванесса по-прежнему сидела, уткнувшись головой в его плечо. Он поцеловал ее волосы и сказал:
— Я куплю тебе дом поблизости от Беркли-сквер, возможно, где-нибудь на Чарлз-стрит. Найму слуг, которые станут о тебе заботиться, и мы почти всегда будем вместе.
Маркиз кончил говорить и почувствовал, что Ванесса замерла в его объятиях, а потом медленно подняла голову.
— Дом? — переспросила она. — У меня есть дом…
— Тебе нельзя оставаться одной на Айлингтон-сквер, — пояснил он. — Я хочу, чтобы ты жила рядом со мной. Когда война закончится, мы поедем за границу и будем путешествовать по разным странам, а этим летом я непременно отвезу тебя в Корнуолл. У меня там несколько имений…
Маркиз внезапно замолк.
Он заметил, что Ванесса смотрит на него расширившимися глазами, в которых застыло недоумение. Маркиз растерялся и не стал больше говорить о своих планах.
— Что ты… просишь меня сделать? — с дрожью в голосе спросила она.
Он взглянул ей в глаза и, когда Ванесса отодвинулась от него, ответил:
— Я думал, ты все поняла, Ванесса. Именно это я и пытаюсь сказать тебе в последние два дня. Я хочу защитить тебя и оградить от всех трудностей и житейских тягот, от всего, что может испугать тебя и огорчить.
— Но я полагала… — Голос Ванессы сорвался, и она перешла на шепот.
Маркиз отвернулся от нее и встал.
Он не пытался обманывать себя и знал, чего именно ожидала от него Ванесса.
— Это нелегко объяснить, — помолчав, произнес он.
Маркиз стоял лицом к камину, словно не желал видеть побледневшее лицо Ванессы с огромными, наполненными болью глазами.
— Я думала, что ты… любишь меня.
Она говорила очень тихо и печально, словно обращаясь к самой себе.
— Я уже говорил, Ванесса, что ты для меня значишь, — не слишком уверенно начал объяснять маркиз. — Я хочу, чтобы ты была со мной, и у меня нет слов, чтобы выразить, как велико мое желание. — Он собрался с духом и твердым голосом добавил: — Но я не могу предложить тебе руку и сердце!
В гостиной повисло гнетущее молчание, которое нарушало лишь громкое тиканье часов на каминной полке.
Ванесса ничего не ответила, и через некоторое время маркиз продолжил:
— Тебе известно, что я принадлежу к очень древнему и знатному роду. Наша семья всегда играла важную роль в истории Англии. Что ж, это накладывает определенные обязательства на всех титулованных особ. Как-никак я унаследовал не только богатство, но и положение в обществе.