то чтобы я сторонник разного рода словесных архаизмов, просто вживаюсь в образ кондового русского купчины Афанасия Никитича Тверского из далекой сибирской глубинки.
Подошел к зеркалу, встроенному в раздвижную дверь купе и в который раз самым внимательным образом осмотрел себя. Хорош! На меня смотрел тот самый старинный знакомый, чей образ я уже использовал при устранении семейства Орловых. Лишь придал себе еще чуть-чуть брутальности, хотя, вроде бы, больше и некуда, но я постарался. Парочка дополнительных шрамов на изуродованной ударами судьбы физиономии и мой внутренний визажист-перфекционист аж хрюкнул от удовольствия. С такой рожей прямая дорога в ушкуйники сразу предводителем шайки поставят. А еще я над голосовыми связками основательно поработал, обеспечив себя густым мощным басом. Шаляпин, доведись нам повстречаться, помер бы от зависти. Для эксперимента, рявкнул в стакан из-под чая, так тот возьми, да рассыпься на кусочки. Пришлось проводнику ажно цельную полтину серебром подарить. Понимаю, много, за стеклянный стакан и смятый от неожиданности руками мельхиоровый подстаканник, но я не жадный. К тому же, служивому, чтобы собрать осколки, пришлось поработать веником и совком.
Вспомнив про чай, нажал кнопку вызова проводника. На стук в дверь, громко рыкнул, мол, заходи, не заперто.
— Чего изволите, Ваше Степенство? — памятуя о врученной мной за разбитый стакан полтине, проводник, неприметный мужчина средних лет, был предельно вежлив — мало ли еще перепадет от щедрот купецких.
— Самоварчик организуй-ка, любезный, чтобы чай индийский, а не какая-нибудь китайская херня, еще плюшек там, конфектов всяких, баранков, бубликов. — Сделав заказ, вручил купюру в три рубля, что с лихвой покрывало любые затраты на чаепитие.
— В момент организуем, ваше благородие, — эко возбудился, аж чины попутал, купца благородием назвать. Явный нонсенс. Ладно, не стану делать ему замечание. Пусть думает, что угодил тщеславному эго пассажира.
Спустя четверть часа, с присвистом прихлебываю из блюдечка чай, запивая им всякие вкусняшки. В благородном обществе так не чаёвничают, но в среде купеческого сословия именно так и принято употреблять сей напиток, еще и вприкуску с сахаром. То есть нужно и мне соответствовать выбранному образу даже наедине с самим собой, чтобы потом из-за какой-нибудь мелочи не проколоться перед излишне наблюдательными гражданами. Особо налегаю на баранки и выпечку, поскольку после продолжительного путешествия по иному миру изрядно истосковался по хлебобулочным изделиям. Все-таки, никакие орехи, клубни и корнеплоды не способны заменить краюху самого обычного серого хлеба из муки грубого помола.
По мере поглощения вкуснятины под чай, мысли вновь возвратились к событиям двух прошедших суток.
На следующее после удачно проведенной операции утро я проснулся около девяти часов, бодрым и в прекрасном настроении, как и полагается человеку, выполнившему пусть грязную, но необходимую работу. Половину изъятых из сейфа Кузьмина денег положил в рюкзак. Вторую половину разложил на столе — передам Мустафе при первом удобном случае. Я не жлоб, чтобы присваивать все трофеи. Немного поразмыслив, практически всю иностранную валюту также отправил в походный рюкзак, ибо ни к чему она горцу. Недостаток с лихвой возместил рублями из собственных запасов. Так-то оно будет лучше. В этой реальности России, в банках дерут до двадцати процентов от предоставляемой для обмена на рубли суммы в иностранной валюте. Так что мой подельник окажется еще и в серьезном выигрыше. Ну а мне вскорости понадобятся именно заграничные денежные знаки, ибо чуйка так вещует, а мое подсознание редко ошибается. Впрочем, впереди у меня разговор с Пафнутовым. Очень надеюсь, что он будет интересным и содержательным. А еще мне есть, чем удивить этого старого «зубра» разведки. Несмотря на отставку и опалу, его коллеги по цеху из далекой Британии помнят о нем и всемерно озабочены тем, чтобы переигравший их в былые времена по всем статьям спец как можно скорее отправился к праотцам, и не просто из соображений банальной мести, а потому, что знает слишком много. Вот такая подоплека, вроде бы, абсолютно лишенного смысла покушения на этого человека. Всё это я из сознания покойного Кузьмина извлек, коему также было интересно узнать, за что англы так ополчились на, казалось бы, безобидного старикана, и он по своим каналам кое-что выяснил, а кое-что додумал — не глупым человеком был. Кстати, мерзопакостным индивидом оказался Григорий Венедиктович, за время службы на посту дивизионного блюстителя облика морале многим честным офицерам сильно подгадил в карьерном росте, а сержантов и рядовых по сфабрикованным доносам сослуживцев без счета отправил в штафбаты. Думал, зачтутся труды. Ан не подфартило. Новый командир дивизии быстро раскусил шкурную сущность «политрука» и незамедлительно попер его в отставку, благо по возрасту и выслуге свой пенсион тот вполне заработал.
Тут и Мустафа появился с отведенных мне покоях. Доложил, что генерал вполне оклемался и после завтрака готов со мной пообщаться. От денег горец не отказался, ненужных вопросов задавать не стал. Молча распихал пачки по карманам и был таков.
По сравнению со вчерашним немощным старикашкой Дмитрий Аркадьевич выглядел вполне себе бодрячком. Сильно исхудал. Но это ничего, отъестся. Были бы кости целы, а мясо нарастет. Сидит в своем рабочем кресле, какие-то бумажки перебирает. Пригляделся, отчеты управляющего имением. Это хорошо, значит, интерес к жизни пробудился.
— Спасибо тебе, Андрей Драгомирович, за то, что буквально вытащил меня из могилы! — пафосно начал отставной генерал.
Но я не позволил ему сыпать дифирамбами в свой адрес:
— Прекрати, Дмитрий Аркадьевич! Я всего лишь сделал то, что умею делать хорошо. Все-таки я довольно опытный практик-целитель, и, насколько тебе известно, ведун. Так что, давай-ка лучше перейдем к делу, ибо задерживаться в гостях надолго я не намерен. Понаблюдаю за твоим состоянием еще сутки и отправлюсь по своим делам. Вопросов у меня к тебе, как к разведчику-профессионалу море, но суть их сводится к одному: — Каким образом царская охранка смогла допустить гибель Петра Васильевича и восхождение на Российский Престол столь одиозной личности с промытыми англичанами мозгами? Это же надо, отдать приказ о передаче технологий производства летательных аппаратов исконным врагам нашим англосаксам. Ногу бы себе отрезал Их Велико — меньше вреда для империи было бы. Скорее, польза…
— Андрей, прошу в моем присутствии не вести подобных провокационных разговоров. По своей сути, я убежденный монархист. Для меня государство, суть Император, и вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы зарубежные недруги не смогли навредить государству Российскому. — Блин, да как это получается, что прожженный циник, обладающий недюжинным умом, постоянно скатывается в банальный пафос⁈ Не узнаю былого Пафнутова. Опала его так подкосила, что ли или сентиментальная старость нежданно-негаданно нагрянула? Впрочем, чужая душа — потемки. Не стану заниматься психоанализом, ибо ни разу не Зигмунд Фрейд.
— Хорошо, всё, что касается личности нынешнего императора отправим за скобки. Ты лучше мне тупому объясни,