Читать интересную книгу За строкой приговора - Анатолий Безуглов

25 декабря. "Год заканчивается, а вместе с ним и неопределенность. Скоро я должен завершить счеты со всем старым... Еще раз прошу тебя не считать дней и часов: с нового года мы будем, наконец, вместе. Ты знаешь, что мне можно верить. Новый год будет нашим, и только нашим, годом".

Письма, как видите, достаточно красноречивы...

Адвокат. Да, красноречивы. Но и только...

Прокурор. Нет, письма - серьезная улика, которая занимает важное место в цепи других косвенных доказательств, уличающих Шаблина. Из приведенных мной цитат видно, что Шаблин связывал коренные изменения в своей жизни и жизни Елены с наступающим новым годом.

Глоба. Против этого не поспоришь. Что написано пером, то ничем не вырубишь...

Прокурор. Здесь, на суде, свидетель Бабенко сказал: "Было официально известно, что предстоящая свадьба Шаблина и Гущиной приурочивается к Новому году. Об этом говорила Елена и ее родители". И действительно, в новом году Шаблин стал вдовцом...

Адвокат. ...Однако на Елене Гущиной этот вдовец не женился, а сошелся с другой женщиной. Указанное мной обстоятельство плохо увязывается с концепцией прокурора. Получается какой-то парадокс. Чтобы жениться на Елене, Шаблин убивает жену, а убив жену, отказывается жениться на Елене. С позиций обвинения это труднообъяснимо.

Прокурор. А с позиций защиты?

Адвокат. Защита исходит из того, что подсудимый не любил Гущину. Для него это была обычная интрижка.

Прокурор. И эта "интрижка" продолжалась полтора года?

Адвокат. Гущина настаивала на том, чтобы он разошелся с женой и женился на ней. Не предпринимая никаких шагов к разводу, Шаблин подыгрывал ей, обещая в будущем оформить с ней отношения. Обычная ложь любовника, который сошелся со слишком настойчивой женщиной.

Прокурор. Я бы хотел уточнить. Шаблин писал не вообще "о будущем", а приурочивал брак к Новому году. Именно к Новому году. Этого вы не оспариваете?

Адвокат. Нет.

Прокурор. Не можете вы отрицать и того, что Шаблина умерла в канун Нового года. А теперь сопоставьте два этих факта, которые ни у кого не вызывают сомнения.

Адвокат. Но существует ли между этими фактами причинная связь? Действительно, Шаблин писал своей любовнице, что женится на ней в Новом году. Действительно, в канун Нового года он стал вдовцом и таким образом получил возможность выполнить обещание. Но можно ли из этого совпадения делать категорический вывод, что мой подзащитный уже давно замыслил убить жену и под Новый год осуществил свой замысел?

Прибегая к индуктивному умозаключению, государственный обвинитель допускает типичную логическую ошибку: "Post hog - ergo propter hog" "после этого, - значит, по причине этого". Ее источник, как известно, заключается в смешении причинной связи с простой последовательностью во времени. Это очень распространенная ошибка. Проиллюстрирую ее на таком примере. Человек сломал ногу. Почему? Потому, что ему перебежала дорогу черная кошка, считает он. Черная кошка перебегала дорогу - факт. Он затем сломал ногу - тоже факт. И все же вряд ли мы согласимся с обоснованностью такого умозаключения, так как знаем сотни случаев, когда неудачам не предшествовала подобная примета и, наоборот, кошки совсем не мешали успеху и везенью. С аналогичной ситуацией мы встречаемся и сейчас. Пока не будет доказана причинная связь между фактами, приведенными обвинителем, можно лишь говорить о простом совпадении.

Прокурор. Я готов был бы принять возражение моего оппонента, если бы письма были единственным косвенным доказательством вины Шаблина. Тогда, вне всякого сомнения, можно было бы говорить о вероятности подобной ошибки: "Post hog - ergo propter hog". Но дело заключается в том, что письма - одна из многих тесно связанных между собой улик, составляющих единое и неразрывное целое. Между тем несколько ранее адвокат любезно напомнил суду, что значение каждой улики оценивается во взаимосвязи со всеми остальными. И оценивается с точки зрения того, насколько улики подтверждают друг друга или же, наоборот, противоречат одна другой. Адвокат тогда совершенно справедливо указал, что косвенные улики приводят к выводу о виновности обвиняемого, если из совокупности их следует единственный несомненный вывод о доказанности обвинения. Поэтому, следуя этому непреложному правилу, я перейду к разбору и оценке других косвенных доказательств обвинения, которые с несомненностью свидетельствуют о причинной связи между тем, что мы прочли в письмах, и смертью жены Шаблина. Я имею в виду в первую очередь показания свидетельницы Саркисовой, медицинские книги, которые Шаблин брал в библиотеке института, и ампулы дитилина, обнаруженные при обыске на квартире. Следователем был изъят и приобщен к делу библиотечный формуляр Шаблина. По моей просьбе он был зачитан в зале суда председательствующим. Вот список книг, которые Шаблин брал в библиотеке вторую половину прошлого года, как раз тогда, когда он писал Гущиной: "Потерпи еще несколько недель. Постоянно думаю о том дне, когда ты официально станешь моей женой. Этот день приближается, моя хорошая".

1. "Яды и их применение в медицине".

2. "Алкалоиды как фармацевтические препараты".

3. "Большая медицинская энциклопедия", тома № 9 и № 14, содержащие сведения о ядах.

4. "Кураре и курареподобные препараты в хирургии".

Все эти книги Шаблин прочел в период с августа по ноябрь прошлого года, непосредственно перед смертью своей жены... Подсудимый готовится к задуманному не только теоретически, но и практически: как известно, в квартире Шаблина были обнаружены ампулы с дитилином...

Адвокат. Но неизвестно, когда они там появились - за месяц до скоропостижной смерти Ольги Шаблиной или, допустим, за шесть лет. Что же касается определенного интереса Шаблина к ядам, то он являлся бы уликой против инженера, филолога, но ведь Шаблин - врач, яды, применяемые в медицине, имеют прямое отношение к его профессии.

Прокурор. Действительно, когда именно ампулы с дитилином попали в домашнюю аптечку Шаблина, установить не удалось. Но сам факт выглядит далеко не безобидно. На первом допросе подсудимый заявил, что эти ампулы принесла жена. Затем он изменил показания. Под тяжестью улик Шаблин признал, что ампулы взяты им в институте.

Адвокат. Мой подзащитный при этом пояснил, что он хотел создать личный резерв на тот случай, если на работе у него возникнет срочная необходимость в дитилине, а в институте его в этот момент не окажется.

Прокурор. Все допрошенные в суде руководители института показали, что дитилин не является дефицитным препаратом. Это подтверждает и приобщенная к делу справка. Кроме того, Шаблину в его повседневной работе ранее не приходилось пользоваться дитилином.

Адвокат. Видимо, Шаблин исходил из того, что препарат, который в данный момент недефицитен, может таковым стать через месяц или, допустим, через полгода.

Сахнин. Неправдоподобно.

Глоба (обращаясь к Сахнину). Как вы сказали?

Сахнин. Я сказал, что возражения адвоката меня не убедили.

* * *

- "Неправдоподобие" - так впервые Сахнин охарактеризовал объяснение защитником обстоятельств появления ампул с дитилином в домашней аптечке Шаблина, - сказала Анна Ивановна. - А затем это слово он повторил еще несколько раз. Действительно, по мере развития полемики аргументация адвоката представлялась все менее и менее убедительной, а доказательства вины Шаблина - все более весомыми. Последним доказательством, которое окончательно убедило Сахнина, были показания фармаколога Энтиной. Адвокат не смог поставить под сомнение это доказательство, которое замыкало цепь обвинения.

Энтину Шаблин знал, еще будучи студентом. И вот, встретившись с ней за полгода до смерти жены, он завел разговор о ядах. Он говорил Энтиной, что экспериментирует на собаках и ему нужно усыплять их ядом, не оставляющим никаких следов в организме. Не подскажет ли Энтина ему такой препарат? Энтина сказала, что поинтересуется, а пока посоветовала ему обратиться за консультацией в Бюро судебно-медицинских экспертиз. Шаблин встретил этот совет без особого энтузиазма и попросил Энтину не распространяться об его интересе к ядам, "чтобы не возникло впечатления, будто он собирается кого-то отравить". А три месяца спустя, когда Энтина, наведя соответствующие справки, заговорила с Шаблиным о ядах, тот ответил, что больше в яде не нуждается, что теперь он умерщвляет экспериментальных собак электротоком. Между тем, как выяснилось, Шаблин никакой научной деятельностью не занимался и к виварию отношения не имел. Сотрудники же института, проводившие опыты на животных, сами их не усыпляли. Это делали работники вивария, вводя эфир в вену или сердце. Показательно, что непосредственно перед вторым разговором с Энтиной Шаблин впервые участвовал в операции, при которой применялся дитилин...

Таким образом, по глубокому убеждению обоих народных заседателей, обвинение Шаблина было полностью доказано и с честью выдержало весьма серьезное испытание на прочность. Защитник, несмотря на всю свою добросовестность и искусство, не смог его поколебать.