Читать интересную книгу Ядовитая боярыня - Дарья Иволгина

— А убийцы? — не отступался Флор.

— И убийц не боюсь, — Иордан коснулся ладонью пояса, на котором носил длинный кинжал и тонкий меч. — Я очень хорошо владею оружием, Флор. Нас этому учат сызмальства. Мы ведь не купцы по рождению, а рыцари. Ты представляешь себе, что такое — с детских лет махать клинком?

Сын разбойника засмеялся.

— Это все равно, что с детских лет стрелять из лука, арбалета, метать камни из пращи, ставить капканы…

— Ну, хватит! — махнул рукой Иордан. — Ты меня понял, Флор.

— Хорошо, — сдался Флор. — Я тебя понял. Ложных обвинений ты не боишься, и убийцы в ночи тебе тоже не страшны.

— Ты совершенно правильно меня понимаешь, — Иордан улыбался все шире и шире. — Приятно с тобой разговаривать, Флор.

— Не держи на меня обиды, Иордан, — вступил в разговор Лавр, — прости, если спрошу в простоте. Это ведь не ты донос на Глебова сделал?

— Нет, — тотчас ответил Иордан. Он, похоже, ожидал этого вопроса и даже обрадовался ему. — Хорошо, что ты затронул эту тему, Лаврентий. Иначе таил бы в себе подозрение. Нет, я не писал доносов. Еще раз говорю тебе, я — рыцарь. Говорят, Вихторина задушили… Если бы его убил я, то Григория нашли бы с кинжалом в груди.

Братья обменялись быстрыми взглядами.

— Будь осторожен, Иордан, — сказал на прощание Флор. — Помни: пока наши страны не воюют между собой, мы — твои друзья. Случится беда, приходи, мы поможем.

Иордан поднялся, показывая, что разговор окончен.

— С миром идите, — повторил он приветствие, которым встречал гостей. — Я запомню все, что вы мне сказали.

И братья ушли.

Иордан подошел к окну, посмотрел, как они пересекают двор и выходят на улицу, за ворота. Хмурил узкий высокий лоб. Интересно было бы узнать, какую игру ведут близнецы.

На самом деле Иордану было известно очень немногое. Немногим больше, чем перечислял Флор. И теперь он обдумывал ситуацию. Стоит ли открывать «медвежатам» все, что он разведал и чему сделался свидетелем? Или нужно подождать дальнейшего развития событий? Кто знает, возможно, появится случай воспользоваться всем происходящим — на благо Ордена…

* * *

Ночь выдалась прохладная, и Иордан рано улегся спать, укрывшись тонким шерстяным одеялом. Он стремился по возможности избегать роскоши. Потом, когда он будет старым, когда разбогатеет — тогда… Если Господь допустит, и такое случится.

С годами Иордану стало хотеться земных благ. Он сознавал, что это грех, пытался бороться с этим, уговаривал себя: земное бытие скоротечно, нет смысла обустраиваться на земле — лучше бы подумать о грядущей вечной жизни на небе… И все равно, под тонким одеялом мерз. И мечтал о пуховом, каким, по слухам, укрываются дебелые русские купчихи в своих закрытых теремах.

Ворочаясь без сна, Иордан вдруг услышал, как тихо скрипнули ступени.

Это было странно. Обычно в это время суток вся гостиница погружалась в мертвый сон. Люди набирались сил, чтобы вскочить с рассветом и разом погрузиться в круговорот дневных дел и забот.

Затем долго не было никаких звуков. Иордан затих, прислушиваясь. Он отказывался верить в то, что ему почудилось. Слишком долго он был странствующим рыцарем, чтобы не доверять собственным чувствам.

Нет, кто-то был на лестнице и сейчас подкрадывался к иордановой двери.

Наконец скрип повторился. Явный знак надвигающейся опасности. Сердце Иордана так и подпрыгнуло — но не от страха, а от радости: все-таки он не ошибся! Очень осторожно, стараясь не издавать ни звука, Иордан выбрался из кровати и затаился в углу комнаты. Кинжал в правой руке — наготове.

Одеяло осталось лежать скомканным. Если внимательно не приглядываться, то кажется, будто под ним скорчился очень худой человек.

Дверь в комнату приотворилась. Внутрь скользнули две тени. «Ого! — подумал Иордан, явно польщенный. — Двое!» Он поудобнее перехватил рукоять кинжала, оперся на отставленную левую ногу и приготовился бить.

Один из вошедших быстро и резко ударил мечом одеяло. Затем выдернул оружие из перины, выпустив поток перьев, и выругался сквозь зубы.

Второй, растопырив руки, двинулся по темной комнате. Иордану он был заметен в слабеньком сером свете, который сочился с лестницы, а убийца Иордана не видел — того полностью поглощала тень в том углу, где прятался ливонец.

Первый, с мечом, озирался по сторонам. Иордан решил покончить с ним и одним прыжком оказался возле врага. Быстрое движение кинжалом — и тайный убийца, противно булькнув горлом, захлебнулся собственной кровью. Иордан оттолкнул его от себя ногой. Тот повалился на пол в неловкой позе, как сломанная игрушка, несколько раз дернул разом руками и ногами — и затих.

Второй пригнулся к полу, напружинился и прыгнул мягко, как кошка. Иордан почувствовал, что тонкая петля захватила его шею и пережимает глотку и артерии. Вместо того чтобы поднять руки к горлу в инстинктивной попытке отодрать от себя смертоносную петлю, — как это сделал бы любой человек, — Иордан покорился петле и последним усилием ударил кинжалом стоящего сзади него человека.

Несколько мгновений казалось, что удар не достиг цели. Это были бесконечно долгие мгновения для Иордана, который терял сознание от нехватки воздуха и уже ничего не соображал. Он ощутил влагу на своих ногах, рот его раскрылся, язык, ставший огромным, полез наружу. А потом внезапно все закончилось.

Бечева хоть и оставалась еще на шее Иордана, глубоко врезавшись в плоть, но ее тиски ослабли. Иордан с громким всхлипом перевел дыхание. В груди у него, как ему казалось, все так и ревело, точно море в штормовую погоду.

Рыча и задыхаясь, Иордан сорвал с шеи бечеву. Острая боль опоясывала его шею, кусала и грызла ее, как будто на него надели раскаленный ошейник с шипами.

Иордан, не стесняясь, выл и плакал от боли и пережитого унижения. Он метался по темной комнате, взмахивая руками, пока наконец не нащупал подсвечник и лежащее под ним кресало. Несколько судорожных движений — и огонек разгорелся. Комната осветилась дрожащим светом.

В этом слабеньком, как будто робеющем свете показалась разоренная постель со вспоротой периной. Умятые перья вываливались наружу из пореза, точно кишки из развороченного живота.

Одеяло погибло, рассеченное в трех местах. Худо-бедно оно прослужило Иордану больше десяти лет, но ливонский рыцарь не ощущал сожаления при мысли об этой потере. Он не привязывался к вещам.

Его обрадовало это открытие. Да, похоже, он до сих пор сохраняет в себе юношеское умение относиться к вещам небрежно, без сердечного чувства.

С другой стороны, подумал Иордан (какие только мысли и соображения не лезут в голову в подобные минуты!), если бы это было то самое, вожделенное пуховое одеяло из терема, он не воспринял бы случившееся с такой легкостью.

Рука рыцаря оставалась по-прежнему твердой. Один из убийц навеки замолчал, пронзенный кинжалом Иордана из Рацебурга. Иордан подошел к нему, толкнул тело ногой. Убитый повалился набок, и на Иордана уставился грустный тусклый взгляд.

Ничем не примечательная персона, подумал Иордан, поднося свечу поближе к убитому. Обычный русский человек, каких много. Впрочем, не очень похож на северянина. Больше — на какого-нибудь русского из Калуги или Ярославля, из средней полосы. Или на москвича. Масти пшеничной, а не белесой.

А вот второго убийцы в комнате не было. Пораженный кинжалом, он выпустил свою жертву и бежал. Это открытие поразило Иордана. Он заглянул под кровать, пошарил по всем углам — никого и ничего.

И тут Иордан вспомнил, что обмочился, когда его душили. Ругаясь на чем свет стоит, ливонец стянул с себя штаны и нашел запасные. Горло по-прежнему саднило и жгло, но сейчас обращать на это внимание было уже некогда. Попозже он сделает себе прохладный компресс. Попозже.

Иордан взял свечу, вооружился и вышел из комнаты, тщательно закрыв за собой дверь. Он решил отыскать своего убийцу по кровавому следу, который тот непременно оставит.

Действительно, на ступеньках возле двери обнаружилось несколько густых красных капель. Иордан усмехнулся, обнажив длинные желтые зубы, и двинулся вниз по лестнице.

Однако внизу никаких пятен уже не было. Иордан, впрочем, не сомневался в том, что убийца уже покинул гостиницу. Он вышел на улицу и остановился, вглядываясь в ночную темноту. Сейчас свеча была ему только помехой: убийца, если он затаился где-нибудь поблизости, видел огонек, а Иордан, напротив, не видел ничего.

Задув свечу, ливонец прижался к стене и стал слушать. Ничего. Только ветер шумит в кронах деревьев, да еще, если прислушаться хорошенько, слышен плеск волн о днища кораблей.

Идти дальше в темноте Иордан не решился. Незачем облегчать убийцам задачу. Следы он поищет завтра. Кровь не так-то легко стирается с поверхности земли.

Он вернулся в комнату. Мертвец лежал на полу в прежней позе. Вообще там ничего не изменилось.