с драки.
— Так что не обижайся на них, — повторила Дейзи. — Вроде нормальные парни, остынут и подумают. Если что, Алек им мозги вправит. Он не за красивые глаза в старостах ходит.
Я не ответила. Первая растерянность прошла, и теперь я сама пока не знала, хочу ли мириться с близнецами. В конце концов, обвинение было несправедливым. Я не собиралась ни к кому подлизываться. «Ни к кому» — значит ни к кому: ни к своим, ни к «знатнюкам».
Селия тоже, прежде чем говорить, могла бы подумать, что ее слова могут оскорбить. Но ей об этом уже сказала подруга, поэтому мне стоит промолчать.
— «Котенок», значит. — Дейзи сменила тему. — Насколько я успела услышать, коготки у тебя острые. Как-нибудь помашем кулаками?
Я моргнула, не зная, что ответить.
— Не пугай человека, — сказала ей Селия. — Дай освоиться. К тому же поединок будет нечестным. Ты старше, тяжелее и опытней. А Лианор еще даже учиться не начала.
— Отделать того типа с международного ей это не помешало.
— Просто повезло, — смешалась я. — Просто у него явно не было четырех старших братьев.
Селия снова рассмеялась.
Так, болтая и перешучиваясь, мы добрались до полигона.
Там уже толпился народ, разбившись на группки, как это всегда бывает, когда в одном месте собирается много людей, не занятых общим делом. Я остановилась у входа. Лучше осмотреться издалека, когда я окажусь в толпе, трудно будет что-то увидеть за чужими спинами. Тем более за спинами высоких и крепких парней, которых здесь было немало.
Но даже на их фоне Родерик выделялся ростом и шириной плеч. Встретившись со мной глазами, он улыбнулся и кивнул, и я тоже расплылась в улыбке. Парни, что разговаривали с ним, обернулись вслед за его взглядом, и я смутилась под десятком любопытных глаз.
Меня выручил Алек.
— О, Лианор! — закричал он, размахивая руками так, что, кажется, все присутствующие уставились сперва на него, потом на меня. — Давай к нам, я тут первый курс собираю!
18
Вокруг него в самом деле уже собрались десятка два парней, и, в отличие от остальных, эти не сбивались в кучки. Либо ни с кем не разговаривали, либо перекидывались одной-двумя фразами с соседом. Зак и Зен тоже были здесь, и, когда я подошла, оба демонстративно повернулись ко мне спиной. Я сделала вид, будто не заметила этого: сейчас не время и не место выяснять отношения.
Алек приветственно кивнул мне. Приподнялся на носках, а потом, растолкав остальных, просто вскочил на брус, установленный на подпорках примерно на уровне пояса. Ширина бруса была не больше ладони, но Алек держался на нем, словно на ровной земле.
— Так, вроде не хватает вас. — Оглядевшись, он повысил голос: — Первый курс! Кто еще не здесь, подходите ко мне!
Из круговорота людей вынырнуло три парня. Алек еще раз оглядел нас, пересчитал поднятые к нему лица, тыкая пальцем, словно баранов по головам. Вытащил из плоской сумки на поясе листок бумаги и, посматривая то в него, то на нас, забормотал что-то себе под нос. Потом снова оглядел нас.
— Нет Конрада. — Он ткнул пальцем куда-то рядом со мной. Я обернулась — вокруг коренастого белобрысого парня мигом появилось пространство. — Феликс, ты его сосед.
Надо же, за один вечер он умудрился запомнить по именам и в лицо не только почти три десятка первокурсников, но и кого с кем поселили. Интересно, Алек родился с такой памятью на имена и лица или этому можно научиться?
— Почему ты здесь, а твой сосед — нет? — поинтересовался он.
— Потому что он не потрудился проснуться вовремя, — ответил Феликс. Вроде бы он не был костлявым, даже выглядел чуть упитанней, чем стоило бы, но почему-то напомнил мне Бенедикта. Наверное, выражением лица и интонациями.
— Ты мог бы его разбудить, — сказал Алек.
— Еще чего! — фыркнул белобрысый. — Пусть скажет спасибо, что я поленился сходить к коменданту доложить о нем. Явился за полночь, пьяным настолько, что рухнул, едва дверь открыв. Пришлось вставать и затаскивать его внутрь. С кем он так накушался, интересно?
Мне тоже стало интересно, и я попыталась выискать среди первокурсников похмельные лица — ведь неведомый пока мне Конрад вчера надрался до изумления наверняка не в одиночестве. Затея провалилась — все вокруг были выше меня; я видела лишь тех, кто был совсем рядом, и спиртным не разило ни от кого. Впрочем, это ни о чем не говорило — как однажды поведал мне поддатый ночной сторож, чтобы скрыть запах, достаточно утром выпить ложку подсолнечного масла и прополоскать им же рот. Не знаю, зачем мне эта наука, — напиваться втихомолку я не собиралась ни тогда, ни сейчас.
— Но ты хотя бы по пытался его разбудить с утра? — обманчиво мягко поинтересовался Алек.
— Еще чего! Буду я возиться с похмельным телом, от которого разит, как от помойного ведра!
Алек покачал головой:
— Вам жить в одной комнате четыре года, и ты начинаешь знакомство с того, что даже не пытаешься помочь соседу.
— Это он начал с того, что проявил себя как пьянь, не умеющая следить за собой! Кто мне помог, когда это тело весь остаток ночи храпело так, что я его слышал, даже укрывшись подушкой!
Алек снова покачал головой, но, если он и хотел что-то сказать, увиденное за нашими спинами его отвлекло.
— Не успеем, — сказал он. — Тем хуже для Конрада. К преподавателю обращаться «господин Этельмер».
Он опять повысил голос:
— Первый курс, все меня слышат? Строиться вон там, по росту!
Остальные студенты уже зашевелились, двигаясь туда, куда указывал Алек. Он спрыгнул с бревна, подхватил меня под руку, увлекая вперед.
— Привет, котенок, — улыбнулся он. — Можешь не торопиться, ты все равно будешь в хвосте.
Теперь, когда окружающие меня студенты немного рассеялись, я увидела, что все собираются у ограды, на площадке, вымощенной кирпичом. Вдоль длинной стороны выделялась белая прямая, разделенная на отрезки; каждый был пронумерован. Ближе ко входу — четверка, самый последний отмечала единица.