— Нет, я так не думаю, — спокойно заметила Шейла. — И ничего сверхъестественного тут нет. Но женская интуиция мне подсказывает, что ты волнуешься не только по этому поводу.
— С чего ты взяла? — слишком поспешно отозвался Артур. — А по какому же еще?
— Ты не уверен, как у нас с тобой все сложится.
— Нет, Шейла, просто я…
— Артур, я не понимаю, зачем заранее выискивать какие-то причины гипотетических трений? — Она усмехнулась. — Как говорится, не буди лихо…
— Я считаю, нужно научиться смотреть правде в лицо, — возразил он без тени улыбки. Таким серьезным Шейла его не помнила. — Раньше мы с тобой были всего лишь репортерами и все-таки соперничали. Что же будет теперь, когда мы оба взялись за книги?
— Артур, но это только для тебя было проблемой! — с ласковой настойчивостью проговорила она, заглядывая ему в глаза. — Согласись, ты не мог примириться с тем, что я способна быть не только женой. Правда?
— Правда, — с неохотой признался он.
Шейла молча улыбнулась.
— Чему это ты улыбаешься? — с подозрительным видом спросил он.
— Просто ты впервые сказал это вслух.
— Ну и что? — насторожился он, нервно проводя ладонью по волосам. — Какой из этого следует вывод?
— Знаешь, Артур, у меня всегда было ощущение, что ты в принципе не одобряешь работающих женщин, — осторожно начала Шейла, предвидя, что затрагивает больную тему. — Я права?
— Нет. То есть да. — Он встретил ее взгляд. — Да. Если угодно, я считаю, что женщина не должна работать.
— Почему? — спросила она, не отводя глаз.
— Я мог бы сказать, мол, я сторонник старомодных взглядов… Жена должна заниматься домом и все такое…
— Мог бы, — согласилась Шейла. — Только я бы тебе все равно не поверила.
— Понимаешь, это долгая история…
— И это я уже слышала. — Она протянула руку и накрыла его ладонь своей. — Артур, больше тебе не отвертеться. Рассказывай.
Какое-то время он упорно молчал, глядя в тарелку, а потом словно с неохотой произнес:
— Ты наверняка слышала расхожее мнение психиатров, мол, корни всех проблем мужчины лежат в его взаимоотношениях с матерью? — Он поднял на нее глаза.
Шейла молча кивнула.
— Ну так вот: это как раз мой случай.
— Теперь понятно, почему за все время, что мы были вместе, ты ни разу не упомянул о матери. Будто ее и не было вовсе.
— Начнем с того, что мне о ней мало что известно… — Он замолчал.
Шейла тоже молчала. Она чувствовала, как Артуру нелегко, но знала: ему необходимо выговориться.
— Мать оставила нас с отцом, когда мне было шесть лет. В таком возрасте дети, особенно мальчики, мало что помнят. Но я запомнил. Хотя лучше бы забыл…
Шейла уже догадалась, что его мать ушла из семьи ради карьеры. Хотя кто знает? Может, у нее были иные причины?
— Почему она вас бросила? — спросила Шейла.
— Почему? — с горечью повторил он. — Потому что моя мать стремилась лишь к одному — сделать карьеру. А семья была ей ни к чему. — Он усмехнулся. — Муж и сын оказались помехой в претворении ее честолюбивых планов.
Шейла сочувственно кивнула.
— Знаешь, в математике есть понятие «пренебрежимо малые величины»? Ну так вот, для моей матери отец и я были как раз такими величинами. — Артур опустил глаза и продолжил бесстрастным тоном: — После ее ухода два года я засыпал в слезах. Ну а потом стал ее ненавидеть, и у меня высохли слезы. С тех пор я испытываю к ней только неприязнь.
— А что твой отец? Как он воспринял ее уход?
— Для него это было ударом. Но он изо всех сил старался не подавать виду. Отец любил ее. Она была красивая, родом из Италии. — Он помолчал, словно припоминая детали. — Отец так и не свыкся с мыслью, что для нее эта чертова работа оказалась важнее семьи. Не какой-то там соперник-мужчина, а карьера! Понимаешь? У него это просто не укладывалось в голове. И в конечном итоге поэтому он и сломался. Знаешь, а ведь он надеялся, что она когда-нибудь вернется. До самой смерти.
— А ты?
— Что я? — не понял Артур.
— Ты ждал ее возвращения?
— Сначала ждал. Это трудно объяснить: не надеялся, а именно ждал. А потом перестал ждать. И даже захотел, чтобы она умерла.
— Ну зачем ты на себя наговариваешь?
— Нет, это чистая правда! — воскликнул Артур. — Пойми, я ненавидел мать за то, что она с нами сделала. И хотел, чтобы судьба ее покарала.
— И она ни разу не навестила вас?
— Ни разу. Уехала — и все. Ни письма, ни открытки… — Артур помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил свою исповедь: — Помню, когда мне было лет десять, одноклассник пригласил меня к себе домой на выходные. У него была чудесная мать. Она возила нас в цирк, в музей… Играла с нами… Словом, все время была рядом, как и полагается матери. Она обожала своего сына и не скрывала этого. Помню, под конец я совсем извелся от зависти. Не мог дождаться, когда же кончится эта пытка. — Он вздохнул. — Теперь все позади. Мне удалось с этим справиться.
— Не уверена. По-моему, у тебя на всю жизнь сохранилось предубеждение в отношении работающих женщин.
— Не знаю. Может быть…
— Не «может быть», а так и есть.
— Подожди! — повысил голос Артур. — Ты опять не дала мне договорить. Я хотел сказать… может, я боюсь обжечься еще раз.
— Артур, но не все же такие, как твоя мать, — мягко возразила Шейла.
— Не все? — Он прищурил глаза. — А ты? Ведь и ты меня бросила.
— Бросила. Потому что не могла согласиться с тем, что ты вынуждаешь меня расстаться с мечтой. А ведь ради нее я потратила столько сил и времени.
— Ну вот, пожалуйста! — с сарказмом заметил он и отвел глаза в сторону. — Как говорится, что и требовалось доказать!
— Да, я хотела работать! — стояла на своем Шейла. — Но это вовсе не значит, что ты был мне не нужен. Разве одно исключает другое? Я хотела семью, детей… Артур, я люблю тебя. — Она заглянула ему в глаза. — И ни за что не ушла бы от тебя, не сделай ты мою жизнь невыносимой.
— Шейла, я не хочу тебя обманывать, — тихо сказал он, поднимая на нее глаза. — Я не уверен, что смогу изменить свои взгляды.
— Пожалуй, я готова рискнуть! — с улыбкой сказала она. — А ты?
Артура стали одолевать сомнения. Не то чтобы он начал раскаиваться — нет, он ни минуты не жалел о том, что случилось ночью, и чувствовал облегчение оттого, что открыл душу. Но сомнения остались, и делиться ими с Шейлой он не мог и не хотел. Ему предстояло разобраться со своими сомнениями в одиночку.
Он не лицемерил, когда говорил, что не уверен, сумеет ли изменить свои взгляды. Рана, нанесенная уходом матери, еще не зарубцевалась. Нет, какой же он все-таки идиот! Зачем он валит все в одну кучу: мать — это одно дело, а Шейла — совсем другое! Какого черта! Ведь он сам упрашивал Шейлу вернуться. А что теперь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});