– Но это не… – начала было я, но замолчала, вспомнив, что не следует говорить с невидимкой при свидетелях.
Тем более здесь мать Джереми, а парень не хотел, чтобы она знала о нем. Не желал, чтобы леди Джеральдин питала надежды, которые вряд ли оправдаются.
– Марш к себе, – приказала тем временем пожилая дама Дэрилу. – С тобой будет отдельный разговор. И с твоим отцом, не умеющим следить за коллекцией опасных артефактов. Вы! – леди Джеральдин поманила пальцем двух студенток, ставших нечаянными свидетельницами происшествия и теперь скромно топчущихся в сторонке. – Одна пусть охраняет пострадавшую девушку, вторая живо за леди-ректором. Объясни ей, что случилось, пусть расколдовывает бедняжку. А вы обе, – она махнула рукой, обращаясь к нам с Габриэль, – идите за мной. И только посмейте пикнуть. Сожгу заживо. Может, ветер и не моя стихия, но вот огнем я управляю блестяще.
– Она не шутит, – объявил Джереми гордо. – Мама – самая сильная огневичка из ныне живущих фей.
Я покорно побрела за леди Джеральдин. Какая разница, что она задумала. Разборок все равно не избежать. И лучше разбираться с ней, чем с Белиндой, которая, как всегда, только пообещает кары для дочки, а на деле спустит все на тормозах. Позволила же муженьку притащить лекаря для Габриэль и ее лодыжки. Сестричка, как ни странно, не посмела противиться приказу леди Джеральдин. Отправилась следом, бормоча что-то под нос. Кажется, рассуждала о пассах времени и их невероятной сложности.
Я бы тоже порассуждала. Да только вообще ничего не знала об этом разделе магии. Не представляла, как именно он работает. Но одно понимала четко и ясно. Джереми ошибся. Я тут никаким боком. Мне этот дар достаться не мог. Да, стихийную магию мы с Габриэль разделили. Но она-то досталась нам от общего папаши. Временем управляет Белинда. Значит, я при всем желании не могла получить способности. И как, простите, я бы смогла остановить Эшли в падении, если никаких пассов не складывала?
С другой стороны, когда я неосознанно применяла против сестрички воду и ветер, мои пальцы тоже не шевелились. Все происходило само собой.
– Где это мы? – спросила я, сообразив, что леди Джеральдин привела нас не к себе по лестнице-спирали, а в северную часть замка – в коридор, где стены, пол и потолок были выкрашены в белый цвет.
– Вы же не собираетесь… – начала Габриэль, вытаращив глаза.
– Еще как собираюсь, – леди Джеральдин улыбнулась в предвкушении.
– Но артефакт нельзя использовать посреди учебного года. Мама запретила.
– Плевать мне на желания Белинды! – отрезала матушка Джереми и повернулась ко мне. – Что ж, Саманта Холланд, пора тебе пройти распределение.
– За-зачем? – спросила я растерянно. – И так понятно, что никакого дара времени у меня нет и быть не может. Артефакт лишь подтвердит наличие способностей к стихийной магии, что взбесит ректора и ее мужа. Ведь, если я стихийница, меня придется переводить на другой факультет. А я туда не хочу. По крайней мере, пока его возглавляет Альберт Холланд.
– Не смей дурно отзываться о моем отце! – встряла Габриэль.
– Я никак о нем не отзывалась, – отмахнулась я раздраженно. – Хотя…
– Помолчите обе! – приказала леди Джеральдин и открыла дверь, такую же белую, как и все вокруг. – Заходите. Сейчас же. Иначе обеим худо придется.
В выражении ее лица было нечто такое, что ни я, ни Габриэль не посмели пикнуть. Вошли в зал, в котором при нашем появлении сами собой вспыхнули свечи. Или же это была работа леди Джеральдин. Она ведь огневичка, причем, как сказал Джереми, невероятно сильная. Кстати о нем. Мой тайный педагог и «кавалер» проследовал за нами. Его глаза блестели от возбуждения и предвкушения.
У меня же начался мандраж. Быть может, поспособствовал зал. Мрачный, настолько темный, что даже десятки свечей не делали его светлее и гостеприимнее. От черных каменных стен так и веяло вековой сыростью, и чудилось, что в углах кто-то притаился и наблюдает за нами исподтишка. Шкафы с множеством ящиков у левой стены выглядели ветхими. Коснешься, и превратятся в прах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Подойди к алтарю, Саманта, и положи на него правую руку.
– Может, не…
– Живо!
Я с шумом выдохнула воздух и сделала шаг в указанном направлении. Совы тут же слетели с плеч, что не добавило энтузиазма. Но раздраженную леди Джеральдин я почему-то сейчас опасалась больше, чем последствий обряда. Да и не подчиниться этой женщине, зная их с Джереми историю, не хватило мужества.
– Что дальше?
Я выполнила требование. Положила руку на высокий алтарь, исчерченный странными символами, но ничего не произошло. Ни внешних изменений, ни внутренних. Я-то ожидала ощутить, к примеру, тепло, разливающееся по телу.
– Стой смирно, – леди Джеральдин подошла ко мне сзади и накинула на плечи кроваво-красную мантию, затем застегнула на шее цепочку с тяжелым золотым медальоном с сиреневым камнем посередине. – Все, что от тебя требуется: не шевелиться и постараться ни о чем не думать. Чем меньше мыслей, тем быстрее артефакт тебя прочтет.
– Хорошо, – пробормотала я, глядя вниз – на алтарь.
Легко сказать – не думать. Мысли так и лезли в голову. О Белинде, которой сильно не понравится, что ее приказ нарушили. О папеньке, который разъярится гораздо сильнее супруги, если мне придется-таки переводиться на его факультет. И о себе любимой. Травники смирились с моим присутствием. Но как я успела понять, они по местной иерархии в самом низу. Не привыкли возмущаться и чего-то требовать. Разве что наказания для Габриэль, когда двух студенток превратили в камень. Но это, скорее, исключение из правил. Стихийники в пищевой цепочке гораздо выше. Едва ли не на верхушке. Вот они обрадуются появлению полукровки. Житья однозначно не дадут. Если, конечно, папенька меня первым не прихлопнет.
– Тебе же сказано, не думать, – напомнила леди Джеральдин.
– Просто медленно считай про себя, – посоветовал Джереми, стоявший позади. Он не хотел, чтобы я его видела и отвлекалась. – Это поможет выбросить из головы все остальное.
Я подчинилась, и дело сдвинулось с мертвой точки. Я добралась до тридцати двух, когда медальон на груди внезапно потеплел, дернулся и…
– Ай! – я не удержалась от восклицания, когда из него полился свет.
– Без паники, – посоветовала леди Джеральдин. – Ничего с тобой не сделается. Так-так, что там у нас?
Она с детским любопытством смотрела на стену, куда падал свет медальона, и проявлялись буквы. Еще неявные, но с каждой секундой становившиеся четче.
– Дар номер один: время. Дар номер два: стихии – вода и ветер, – проговорила леди Джеральдин, когда слова получилось разглядеть.
Но я и сама успела их прочесть и уже ничего не понимала.
Время? Но почему время? С какого перепуга?!
– Чушь! – возмутилась Габриэль. – Это уловка. Полукровка не могла получить этот дар. Он принадлежит мне!
– Тот самый дар, который на распределении артефакт у тебя не обнаружил.
– Потому что он спал!
– Конечно-конечно, – усмехнулась пожилая дама, расстегивая на моей шее цепочку и забирая медальон. – Никто же не искал иное объяснение.
– Какое еще объяснение?! – Габриэль затопала, затрясла кулаками.
– Единственно возможное. Сейчас я вам все покажу. Вам обеим. Терпение, леди.
Она открыла один из шкафчиков и достала переливающуюся серебром диадему. Изящную и прекрасную, созданную для настоящих красавиц.
– Примерь, – леди Джеральдин протянула ее Габриэль.
Девчонка фыркнула, но взяла диадему. Да только до головы не донесла. Вскрикнула и выпустила из рук. Но пожилая дама этого ждала, потому ловко подхватила украшение и подала мне.
– Твоя очередь.
– Жжется, – плаксиво пожаловалась Габриэль и подула на пальцы.
– Смелее, Саманта, – матушка Джереми смотрела на меня выразительно и требовательно.
Я выругалась про себя и схватилась за диадему, ожидая боли и ожогов. Однако…
Однако ничего не произошло. Украшение как украшение. Обычное серебро. Даже не теплое, не то что горячее и обжигающее.