Он долго и молча смотрит на меня. Мне же интересно, ответит ли он. Этот парень то пламя, то лед, и я совсем его не понимаю. Но, наконец, он произносит.
— Мой народ делится на каббалы. Ткачи. Рабочие. Наблюдатели. Сильдрати, которых ты встретила на Станции Саган, были Путниками. Самые мистические из числа нашего народа, они посвятили себя изучению Складки. — Он касается пальцем татуировки на лбу. — У нас всех есть глифы. Символ нашей каббалы.
Я ощущаю, как понемногу успокаиваюсь. Он все еще говорит как Лорд Заносчивая Задница, но, по-крайней, мере рассказывает. Очко в его пользу.
— Твой глиф не такой, как у других, на Сагане, — говорю я.
— Да. — Слово падает тяжким грузом. — Я — Порождение Войны. Мы — воины.
Я разглядываю его. Да. Это точно о нем. Глядя на него, я понимаю, что Кэл был просто создан для насилия. То, как он ходит, как он говорит… это видится в каждом его движении. В этом парне заключен гнев, который медленно тлеет под ледяной, спокойной поверхностью. Он держит его под контролем, но я ощутила его, когда он дал отпор Аэдре на Станции Саган. И я ощущаю его прямо сейчас, когда он оборачивается, чтобы посмотреть на тех, других Сильдрати.
— А из какой каббалы они? — Спрашиваю я, кивая на группу в черном.
— Ни из какой, — отвечает он. — Они — Несломленные.
— Я думала, что ты только что сказал..
— Наши народы многие годы сражались, — перебивает он, стирая все свои «очки хорошего парня» и просто снова выводя меня из себя. — Война между нами была ожесточенной. Я один из нескольких Сильдрати, которые присоединились к Легиону Авроры после перемирия. Однако многие до сих пор мне не доверяют. Поэтому мне пришлось присоединиться к отряду Тайлера Джонса. Но даже после того, как военные действия закончились, многие племена все еще отказываются верить в договор между людьми и Сильдрати. Они называют себя Несломленными, и теперь воюют против тех Сильдрати, которые поддерживают мир с Землянами.
— Звучит…дружелюбно, — произнесла я.
— Надеюсь, это был сарказм.
— Ну, да.
Тайлер садится рядом, слыша конец фразы, которую говорит Кэл. Он держит три стакана, они настолько холодные, что покрыты тонким слоем льда. На каждом резиной термочехол, чтобы держать его и пальцы не прилипали к поверхности. Еще одна резиновая лента на ободе, чтобы уберечь язык от той же участи.
— Так о чем ты? — Спрашивает он, передавая нам наши напитки.
— О козлах, — отвечает Кэл.
— На чьей стороне люди? — Спрашиваю я у Тайлера, желая узнать больше. — В войне Сильдрати, я имею в виду.
Тай переводит взгляд с Кэла на меня, очевидно, решая, как много мне можно рассказать.
— Ни на чьей, — наконец, отвечает он. — Звездный Истребитель об этом позаботился. — Он замолкает, а Кэл закрывает глаза, при упоминании этого странного имени.
— …Что такое Звездный Истребитель?
— Не что, бормочет Кэл. — А кто.
Из нагрудного стакана раздается тихий писк.
— КАЭРСАН, ОН ЖЕ ЗВЕЗДНЫЙ ИСТРЕБИТЕЛЬ, — РЕНЕГАТ, АРХОНТ СИЛЬДРАТИ И ПРЕДВОДИТЕЛЬ НЕСЛОМЛЕННЫХ. ЕГО ФРАКЦИЯ ОТКОЛОЛАСЬ ОТ ПРАВИТЕЛЬСТВА СИЛЬДРАТИ ЕЩЕ В 2370 ГОДУ, КОГДА КАЗАЛОСЬ, ЧТО МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ С ЗЕМЛЕЙ ВОТ- ВОТ УВЕНЧАЮТСЯ УСПЕХОМ. НЕСЛОМЛЕННЫЕ АТАКОВАЛИ СИЛЫ ЗЕМЛИ ВО ВРЕМЯ ПЕРЕГОВОРОВ О ПРЕКРАЩЕНИИ ОГНЯ, ПОРАЗИВ ВЕРФИ СИГМЫ ОРИОНИСА. — Еще один писк. — ХОТИТЕ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ?
— Магеллан, тише, — шепчу я.
Я касаюсь экрана, ставя его в режим молчания. Эта штуковина — прямо ходячая карманная энциклопедия, но вести разговор с людьми, которым довелось пережить это — совсем другое. И я знаю, что Тайлеру и Кэлу есть что сказать на этот счет. Для обоих это многое значит.
Я смотрю на Тайлера, ожидая его ответа. Он прикасается к цепочке на шее, на ней висит кольцо, взгляд его устремлен куда-то вдаль. Помню, как он делал нечто подобное в медицинском центре.
— Мой отец… он был сенатором. Но еще он был земным военным. Когда Несломленные атаковали Сигму Ориониса, Земля вызвала на подмогу запасных пилотов..
Я вижу печаль в глазах Тайлера, когда он говорит и понимаю… Должно быть, там погиб его отец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Помни об Орионе, — тихо произносит Кэл.
Тайлер резко смотрит на него, но наш здоровяк уже сверлит глазами другого Сильдрати. Его голос тих, я почти не слышу его.
— Нападение на Орион продлило войну еще на восемь лет, — говорит Кэл. — В конце концов, наши народы заключили мир. Но с тех самых пор Несломленные восстали. Год назад… — Он сжимает губы, качая головой. — Она напали на Эвуу. Звезду, вокруг которой вращалась родная планета Сильдрати.
— Никто не знает, как им это удалось. — Голос Тайлера тих. — Но они вызвали взрыв солнца Сильдрати. Звезда обратилась в черную дыру, которая уничтожила целую систему.
— Погибли десять миллиардов Сильдрати. — Кэл смотрит на меня, и печаль в его глазах разрывает мне сердце. — Десять миллиардов душ исчезло в Пустоте.
Я думаю об этом числе. Пытаюсь мысленно представить себе это число.
— Звездный Истребитель, — бормочу я.
Тайлер кивает.
— С таким оружием, как у него, его боится вся галактика. И он ясно дал понять, то тех пор, пока Земля сохраняет нейтралитет в гражданской войне Сильдрати, он не будет обращать на нас внимания.
Некоторое время мы сидим в тишине, воздух в комнате тяжелее, свет тускнеет. Кэр решает сменить тему разговора, его голос холоден, эмоции надежно спрятаны за ледяной стеной.
— Слышно что-нибудь в баре?
Тайлер вздыхает и мотает головой.
— Барменша видела мою форму, но, похоже, не подумала, что есть какие-то новости, которыми стоит поделиться. По-крайней мере, хотя бы пока никому не известно о нашей атаке на ЗСО.
Я медленно отпиваю свой напиток, думая о том, что мне удалось узнать. Сладкая, искрящаяся жидкость будто вибрирует на языке, освежая и одновременно заряжая энергией. Я перевожу взгляд с Кэл на Тая, гадая, на какой из наших многочисленных и загадочных проблем они сосредоточены в данный момент. На том, что они стали Предателями собственного народа? Что они единственные свидетели резни на Станции Саган? Что мы оказались здесь без плана или молитвы?
Или что я единственная причина всего этого?
У меня совсем нет ответов. О колонии, моем отце, о том, что со мной происходит. Но день за днем я все больше узнаю о галактике, в которой меня нашли. Я собираюсь выяснить правду, если даже это будет последнее, что я успею.
— Не поднимайте головы, — говорит Кэл, голос холоден, как и напиток в моей руке. — Те Несломленные идут к нам.
Делай, как говорит Кэл, однако я поднимая глаза. К нам направляется полдюжины Несломленных, словно нож прорезая толпу. С виду, их не отличишь друг от друга. Похожи на Кэла. Серебряные волосы заплетены в сложные косы, а глаза всех оттенков фиолетового. На всех элегантная черная броня, исцарапанная и покрытая боевыми шрамами, испещренная линиями белой краски, которые выводятся в замысловатые буквы языка, которого я не знаю. Все высокие, стройные, сильные. Легкие и грациозные. И у всех такой же глиф на лбу, что и у Кэла.
Три лезвия.
Но как только они подходят ближе, я, глядя на них, понимаю, что все они разные — у одного в волосы вплетены кости, у другого на груди ожерелье из отрезанных ушей, словно самая криповая лента за конкурс красоты. У самого высокого лицо пересекает уродливый шрам. Однако все они ведут себя совершенно одинаково — холодные и угрожающие, излучают презрение, неся с собой ощущение, что в любой момент они выплеснут свою ярость. Несмотря на то, что никто не просветил меня — эти Сильдрати сеют раздор.
Вперед выходит женщина. Ее серебристые волосы так туго уложены в косу, что у нее, должно быть, адски болит голова. Возможно, именно этим и объясняется ее недружелюбное выражение лица.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Человек, — говорит она, обращаясь к Тайлеру. — Вижу, у тебя есть зверюшка.
— У меня есть член команды, — отвечает Тай, вежливо кивая в знак приветствия. — И сейчас он наслаждается своим напитком, так же как и я. Нам не нужны неприятности.