— Вы ведь хотели узнать, что произошло в кают-компании.
— Да, — помолчав, неохотно признала Мелисса.
— За чашкой кофе я охотно бы вам рассказал…— протянул Рассольников. Его не смущала роль жалкого интригана и банального соблазнителя: главное — результат.
Чудесные глаза красавицы метали молнии, пламенеющие щеки могли бы спалить Рейхстаг, прелестные губы кривились в презрительной гримаске. Дескать, больно дешево надеешься меня купить, ферт. Археолог стойко выдержал эту атаку. Он ждал и дождался: любопытство пересилило остальные чувства женщины.
— Как только двери откроют, жду вас у себя, — выцедила она, краснея. — Но имейте в виду: я не терплю лжецов и нахалов, и у меня есть телохранитель.
— Надеюсь, мы с ним подружимся, — весело произнес Платон. — Спасибо за приглашение. Непременно буду.
Расследование ЧП, проведенное начальником службы безопасности и охраной трансгала, результатов не дало. Свидетелей погрома не нашлось — равно как и жертв. Просто удивительно, но никто из присутствующих вообще ничего не видел. А в технике заранее умело покопались — то ли «кожистый», то ли Пустельга. Так что концы в воду. Таинственная история — впрочем, в дальнем космосе бывает и не такое.
Учитывая, что системы жизнеобеспечения и двигатели «Лунг-та» не пострадали, а все пассажиры и члены экипажа живы и здоровы, капитан трансгала принял решение: в судовом журнале вымарать запись о чрезвычайном происшествии на восьмой палубе и экипажу о нем поскорее забыть.
В пострадавшем салоне быстро навели порядок, поломанная мебель отправилась в «топку» реактора, а ее точные копии наштамповал матричный синтезатор. И очередной завтрак ничем не отличался от всех предыдущих и последующих.
Когда мелодичный гонг позвал пассажиров к завтраку, археолог оделся в парадный костюм, но вместо салона прямиком отправился в каюту 815.
Видеокамера, установленная над входным люком, тихонько зажужжала и повернулась, позволяя хозяйке рассмотреть гостя. И титанитовый люк, облицованный настоящим дубовым шпоном, беззвучно распахнулся. На пороге стояла горилла.
Это потом Рассольников разглядел, что она одета в красные шорты. А сейчас он видел лишь гору мышц и зловещий оскал разинутой пасти. Двухметровое чудовище сверлило Платона маленькими глазками.
— Рони, иди сюда, — раздался мелодичный голос Мелиссы. — Это свои.
Горилла безропотно подчинилась. У Рассольникова отлегло от сердца. Он шагнул через порог, следуя за могучей обезьянищей. В дальнейшем она вела себя вполне пристойно — правда, регулярно питаясь снотворным. Слишком уж ревновала к хозяйке.
В глубине души Платон был благодарен чичипате: сцепившись друг с другом, ксены невольно спасли его от одиночества.
Вторая половина перелета до Аламагордо прошла без происшествий. Пустельга не мешала роману Платона с Мелиссой. Она не лезла на глаза, но всегда была под рукой. Рассольников не мог не признать: это отличный агент и о таком ангеле-хранителе можно мечтать. И все же при виде «тюленихи» у археолога непременно возникал тревожный холодок в груди.
Платон и Мелисса знали: их связь продлится до первой пересадки. Мелисса летела к своему мужу, крупному администратору Лиги Миров, которого не любила, но весьма ценила его дорогие подарки и безукоризненность манер. А Платон мчался на Бочасту-Роки-Шиа. Там, в космопорте, его ждал растаможенный груз — все, до последнего гвоздика, экспедиционное оборудование и амуниция. Согласно составленному им списку. Вернее, список составлял Колобок — Рассольников в то время прощался с девушкой по имени Соня.
Мелисса была замечательной женщиной — она моментально узнавала, что больше всего хочется Платону, и жизнь его быстро превратилась в рай. Рассольников тоже не жалел сил, чтобы сделать свою подругу счастливой. Может быть, ему недоставало великосветского лоска, зато у него имелось чувство юмора и отточенное любовное мастерство.
Они не боялись экспериментов и были достаточно взрослыми людьми, чтобы ничего не стесняться. Им было так хорошо вдвоем, словно начался их медовый месяц. Платону и Мелиссе не было тесно на перерезанном титанитовыми переборками трансгале — им хватало одной каюты. Это был их мир, даже — лучший из миров.
Они перестали выбираться наружу в «светлое время суток»— завтраки и обеды заказывали в каюту. И только вечером парочка влюбленных выходила на люди, чтобы отметить еще один закончившийся день счастья. К их услугам были самые изысканные напитки и закуски трансгала, для них звучала лучшая в мире музыка — Рассольников не жалел полученного от пузанчиков аванса.
Прощальный вечер они провели в том же самом салоне — по кораблю по-прежнему ходить не разрешалось. Робооркестр играл словно для них одних. Романтический вальс сменялся роковым танго, а потом звучала огненная ламбада… Они танцевали все подряд, не замечая ни других пассажиров, ни команду. Остальные пары сторонились, давая им дорогу. Ведь от Платона и Мелиссы исходило сияние счастья.
Последняя ночь была самой сладостной и мучительной. Хотелось запомнить ее навсегда, и верилось: так оно и будет. Ведь влюбленным казалось, что это прекраснейшая ночь в их жизни. Но память предательски слаба. И спасительно слаба. Рано или поздно острота ощущений пропадет, краски потускнеют, и снова захочется жить. Драгоценные, лелеемые тобой детали забудутся, чтобы освободить место для новых воспоминаний.
Если б все жили только своим прошлым, мир вскоре начал бы загнивать и неизбежно погиб. Но и сейчас есть немало сапиенсов, которые сделали полную запись лучших или — наоборот — худших дней своей жизни и прокручивают их снова и снова. Вставил пленку в ментопроектор, лег в ванну с питательным раствором — и живи тем, чего уж нет…
Космопорт Аламагордо напоминал колоссальный цветок лотоса, излучающий теплый янтарный свет. Рубиновым пламенем окрашенные кургузые силуэты нуль-грузовиков, сияющие, как аметисты и топазы, боевые корабли, изумрудные «божьи коровки» маленьких гиперпрыгунов и словно высеченные из цельного куска халцедона красавцы-трансгалы — все они были здесь: десятки и сотни разнокалиберных кораблей, усеивающих раскрытые лепестки «лотоса» .
Столица Лиги Миров была центром притяжения галактики. «Все дороги ведут в Рим», — говорили предки. Все дороги ведут в Аламагордо? Неправда. Галактика слишком велика. И есть еще Старая Земля, Стра-тор, Осмос, Махан, Свеодруп и Цукахара. Не все дороги ведут сюда, но многие — это уж точно.
Когда «звездные странники» взлетали, бескрайняя чаша космопорта на мгновение вспыхивала как невероятной красоты радуга. И разноцветные блики всевозможных оттенков разлетались по вселенной, будто перья гигантской жар-птицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});