так уж и быть… отпускаю, — тихо засмеявшись, я позволила поднять себя на руки и с удивлением обнаружила, что травницы в кухни-то уже и нет.
Подъем по лестницы вышел быстрым и вскоре я уже сидела на краю мягкой кровати, а Данияр протягивал мне ночную рубашку. Его даже не надо было просить, оборотень сам отвернулся и покорно дождался разрешения повернуться.
Закутав в одеяло и обняв покрепче, он тихо рассказывал мне о завтрашних многочисленных делах, я только хмыкнула — это же он снова сбежит из-под целительского надзора, и даже не заметила, как провалилась в спокойные сновидения.
* * *
С каждым днем все отчётливей ощущалось приближение зимы и с каждым днем мне становилось все грустнее. Мы были не готовы. Я была не готова.
Поленницы были забиты дровами, погреба соленьями и сухофруктами, скотина и та готова к зиме, а я — нет. Я не знала, что мне сделать, чтобы ощутить тот же трепет или хотя бы уверенность в завтрашнем дне. И взялась за порядок в доме. Нашла теплые вещи на чердаке, выстроила одной мне понятную систему в подполе, вымыла все комнаты, но… Это дело всего одного дня, а вечером выжатая, я снова с ужасом думала о том, что завтра мне нечем будет отвлечь себя от дурных мыслей. И если бы не предложение Лии пройтись по лесу, с надеждой найти еще какие редкие травки. Я бы скатилась во всепоглощающее уныние. Дракон вызвался с нами, а там еще пара человек и, конечно же, оборотней. Новость о том, что Василек желает впасть в спячку где-нибудь рядом с деревней меня почему-то обрадовала и я без промедлений дала добро. Мне казалось, что под боком у дракона мы могли бы ощутить себя в более безопасном положении.
Выйти на улицу без теплой шали даже в солнечный обед уже не представлялось возможным. В идеале натянуть было бы что-то потеплее нелишне, но я как обычно не слушала «умных взрослых» и нервировала травницу. Я просто была убеждена, что она мне завидует — занятый стайными вопросами Данияр просто не видел, в чем я вышла из дома, в отличие от Бранияра, который дотошно проверил наряд Лии и к теплой меховой жилетки добавил вязанный платок на голову. Самое удивительное то, что она его даже не послала. Стойко вынесла издевательства над удобством и молча, но мрачно повела наш скромный отряд в лес, белок пугать.
— Хорош лесок-то, — счастливо втянув полной грудью свежий воздух, похвалил Василек, — Здесь и спать сладко будет.
— Расскажи нам что-нибудь? — попросила я, невольно улыбнувшись.
— Что рассказать, красна-девица? — в миг подхватил он, широким шагам прогуливаясь между желтеющих деревьев, — Слышали легенду про доблестного воина Таар?
— Это который убился, споткнувшись о собственный меч? — немного подумав, уточнила травница.
— В легенде, конечно, не так, но согласно историческим записям… — заразительно засмеявшись, дракон щелкнул пальцами, привлекая внимание, — А что насчет частушек?
Прыснула уже я, не думала, что когда-нибудь мне дракон частушки петь будет.
Если бы не Василек — этот поход в лес совсем унылым бы вышел, нашли-то мы совсем мало и тех отцветающих, поздних.
Тем не менее в мыслях я постоянно возвращалась к тому разговору про растения в недоступных пещерах, не могла я смириться просто с невыполнимостью данной миссии. Если мне не изменяет память, Лия говорила, что настой пары горстей того мха мог бы нам обеспечить спокойствие на всю зиму. И оборотни. Мы не могли не думать о стае, они хоть и крепче, выносливее и вообще со здоровьем всем на зависть, но у них много детей. Детей, которые еще, как мне объяснял Данияр, не подружились со своим зверем, поэтому, в частности, беззащитны и слабы. Я понимала, что снег на вершинах — это огромное препятствие, на данный момент непреодолимое и очень опасное, поэтому мысли сворачивали на поиски новых решений, я даже полистала у Лии книги по травничеству и задолбала ее вопросами, напрочь позабыв о словах Данияра. Впрочем, уже на следующий день он напомнил всем нам об этом сам.
Уйдя вечером на охоту со стаей, Данияр с братом и еще двумя оборотнями не вернулись на утро в деревню, чем, вообще-то, перепугали меня, пока его дочь не подошла и не сказала, что у отца появилось важное дело, но ты не бойся, Вероника, он взял с собой матерых волков и совершенно точно вернется одним куском, даже не думай переживать. Почти слово в слово, интересные все же у волков манеры общения. Я уже заметила, что они крайне прямолинейны, но это не отменяет того факта, что Данияр не вернулся с охоты, а мне хоть сотню раз скажи не волноваться, я все равно буду нервничать и изводить всех вокруг.
Пока солнце набирало оборот и мало-мальски прогревало землю, я утешала себя мыслями, что он вернется к обеду. Ну… К раннему ужину. Но он не явился, даже когда небо озарило бледным закатом и к первым звездам тоже. Я даже не думала ложиться спать, а Лия, несмотря на полное спокойствие, не собиралась бросать меня одну в своих беспочвенных страданиях.
— Ничего не беспочвенных, — возмутилась я, шмыгнув носом и демонстративно уткнулась в потрепанную книжицу с помятыми листочками, крепко связанных прочной нитью.
— Что может произойти в лесу с толпой оборотней? — устало улыбнулась травница, подперев рукой голову, ей явно требовался отдых, но спать идти она отказывалась.
— Их всего четверо, — возразила я, на что она просто отмахнулась, — А в лесах ваших черт ногу сломит: лешие, водяные, зубастые гады всякие.
— Ну что ты так о вампирах-то стразу грубо, — хохотнула травница и улыбнулась, — К тому же, они уже вернулись.
И почти сразу под окнами залаял ее пёсель, сообщая о чьем-то приходе, но быстро замолк, когда ворота ударились друг о друга. Узнал значит.
Я боролась одновременно с двумя желаниями: броситься на крыльцо и сразу в объятия или же наоборот, скрестить на груди руки, включить игнор и пусть осознает. Привести в действие не успела ни первое, ни второе — дверь распахнулась раньше, чем я успела даже пискнуть.
— Я знаю, что ты на меня злишься! — заявили сразу с порога, неплохое начало, — Но должен сказать, оно того стоило!
— Да прям? — нахохлилась я, все-таки сложив недовольно на груди руки.
— Вот! — передо мной на стол опустился мешочек и что-то в нет характерно звякнуло, что-то явно стеклянное.
— Знакомый узор, — хмыкнула над плечом травница и я, бросив на нее косой взгляд, потянула шнурок на себя, раскрывая грубую ткань