Вместе с тем Джеймс Нефф считал, что Эберлинг причастен к смертям сестёр Дуркин, поскольку он демонстрировал странную для постороннего человека осведомлённость в деталях. В частности, он многое рассказал Неффу о том, как умерла в 1962 г. Драка Мирта. По словам Эберлинга, в последний вечер жизни в её доме шла большая игра в карты на деньги, и Драка выиграла большую сумму. Эти деньги не были найдены, их, скорее всего, похитил убийца (если только это не сделали сами полицейские, приехавшие в дом после обнаружения факта смерти). Драка собиралась лечь спать, когда на неё было совершено нападение. На пляже позади дома оказалось найдено платье Драки Мирты, но не то, которое было на ней в последний вечер. Убийца обнаружил это платье (то есть найденное позднее на пляже) в гардеробе своей жертвы и надел его, чтобы неузнанным выйти из дома через чёрный ход, который просматривался телекамерой. Преступник не знал того, что охрана не сможет его увидеть ввиду неисправности камеры. Эберлинг подчеркивал, что факт убийства был очевиден многим, в том числе и полицейским, но дело было решено не раздувать, чтобы не предавать гласности факт противозаконной карточной игры, в которой в тот вечер принимали участие «самые важные городские шишки». Эберлинг прозрачно намекал, что убийцей явился некий представитель городского истэблишмента, принимавший участие в игре.
Нефф поначалу весьма скептически воспринял этот рассказ, но дальнейший ход событий заставил его пересмотреть своё отношение к услышанному. Уже после смерти Эберлинга писатель смог ознакомиться с 30-страничной докладной запиской по этому делу, подготовленной по результатам дознания начальником отдела убийств кливлендской полиции. Документ этот был засекречен, официально его как бы не существовало. Нефф был поражён совпадением деталей, сообщённых Эберлингом, с фактически выявленными в ходе дознания обстоятельствами. Поскольку Эберлинг не имел отношения к работе полиции, оставалось предположить, что он находился на месте преступления и своими глазами видел то, о чём говорил.
Ричард несколько раз повторял Неффу, что то, как умирали сёстры Дуркин, очень напоминало смерть Мэрилин Шэппард. Однако сам Нефф не склонен был преувеличивать ценность подобных заявлений. Писатель не без оснований отмечал склонность Эберлинга рассуждать и действовать от противного: Эберлинг на протяжении ряда лет последовательно убил всех сестёр Дуркин и завладел, в конце концов, огромным наследством, но никогда не признавал этого. Другими словами, он не говорил о том, что делал, но если говорил, значит — не делал.
Вопрос "для чего так поступал Эберлинг?" может иметь множество ответов, от самых обыденных до прямо парадоксальных. Эберлинг, безусловно, был человеком умным, скрытным, трудным для расшифровки, мотивация поступков такого человека может быть порой весьма неожиданной. Сам Нефф считал, что разного рода двусмысленными намёками и разговорами о причастности к сенсационному убийству Эберлинг просто-напросто стремился повысить свой авторитет в уголовной среде. Кроме того, затеянная психологическая игра его явно забавляла: Эберлинга регулярно навещали разного рода необычные и интересные гости — всевозможные писатели, теле- и радиожурналисты. Он регулярно давал интервью, в том числе и платные, рассуждал на самые разные темы и явно получал удовольствие от интереса к собственной персоне. Даже для находящегося на свободе человека подобное внимание было бы очень лестным для самолюбия, что уж говорить об узнике, пожизненно заключённом в двухместной камере!
Завершая разговор о загадочном убийстве, произошедшем в далёком уже 1954 г. в Бэй-виллидж, следует признать, что шансов на установление истины ныне уже почти не остаётся. Испробованы все возможные криминалистические методы, проведены все мыслимые анализы; их результат уже никогда не будет улучшен или уточнён в силу того, что исходные биологические образцы разрушены. Главная загвоздка состоит в том, что самый интригующий вопрос — была ли Мэрилин беременна от мужа? — так и остался неразрешённым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что же мы имеем в итоге?
Следует признать, что Сэм Шэппард-старший действительно подходит на роль убийцы по формальным признакам. Исследовательский анализ места преступления, проведённый Грегом МакКрэри, представляет собой, безусловно, весьма серьёзный и мотивированный документ. Если Сэм Шэппард действительно узнал, что его жена беременна вовсе не от него, то это открытие способно было спровоцировать вспышку крайнего гнева…
И всё же… То, что обстановка в доме Шэппардов представляет собою лишь инсценировку ограбления, детективы поняли ещё в далёком 1954 г. Тут МакКрэри никакой истины не открыл. Вопрос сводится к другому: кто занимался этой мистификацией? Сэм Шэппард был очень серьёзно травмирован — это признавал даже полицейский невропатолог, человек, не склонный преувеличивать подобные обстоятельства в интересах подозреваемого. Представляется практически невероятным, чтобы Сэм травмировал сам себя. Да и как это он мог сделать? Ударился задней частью шеи об угол? Упал на ступеньку? стукнул по шее молотком? До такого даже коронер Гербер не додумался… Важная деталь — вопрос о времени, месте и способе травмирования Сэма Шэппарда за пятьдесят с лишком лет никем из исследователей этого «дела» так и не был достоверно объяснён. Прокуратура в своих обвинительных заключениях (в 1954 г. и в 1966 г.) уклончиво написала о том, что Сэм получил телесные повреждения во время борьбы с Мэрилин. То есть лежавшая в кровати женщина весом в 1,5 раза меньше своего противника умудрилась расколоть ему 1-й позвонок (причём ударом сзади!), разбить лицо и разорвать рот. Подобное объяснение не стоит даже комментировать — оно ничего не объясняет.
Остаётся признать, что объяснения этого вопроса, сделанные самим Сэмом Шэппардом, при всей их фантастичности, нелогичности и отрывочности являются наиболее достоверными. Ибо все прочие рассуждения на сей счёт ещё более фантастичны и нелогичны. Человека действительно можно оглушить всего одним ударом по основанию черепа; последующий отёк вызывает нарушение кровоснабжения мозга, в результате чего весьма вероятно развитие амнезии. Существуют три основных вида подобного нарушения памяти: ретроградная амнезия (при которой забываются события, предшествующие травме), конградная (пострадавший не помнит промежуток времени, соответствующий всему периоду расстройства сознания) и антероградная (теряется представление о событиях, последовавших сразу после травмирования). С точки зрения судебной медицины Сэм Шэппард абсолютно достоверно описал своё состояние, которое прекрасно соответствует антероградной амнезии.
Обвинители доказывали, что Шэппард не терял сознание надолго, а значит, он умышленно скрывал то, чем занимался несколько часов. Но на самом деле Сэм Шэппард ничего не скрывал — он просто этого не помнил. Возможно, он терял сознание несколько раз, но, опять-таки, вспомнить этого не мог. Вполне возможно, что он даже разговаривал с напавшим на него человеком, но и этого он тоже вспомнить не мог. Идея подвергнуть Сэма Шэппарда допросу под гипнозом была отличной, вот только посетила она Френсиса Ли Бейли довольно поздно — к тому времени с момента амнезии минули почти 8 лет.
С большой долей уверенности можно считать, что в спальне Мэрилин Шэппард в ночь с 3 на 4 июля 1954 г. находился кто-то помимо её мужа. Был ли это Ричард Эберлинг или Спенсер Хоук, или некто, неизвестный и поныне, мы уже, видимо, никогда не узнаем. Первый, конечно, представляется отличным кандидатом в убийцы, особенно если принимать во внимание перипетии его дальнейшей жизни. Но это всего лишь косвенное соображение! Правда состоит в том, что помимо Эберлинга, в группу подозреваемых попадает ещё более 1 млн. белых мужчин в возрасте до 60 лет. Поэтому не факт, что это был именно он.
В книгах, посвящённых "делу Сэма Шэппарда" и изданных после 1995 г., то есть после вовлечения в круг подозреваемых Ричарда Эберлинга, превалирует точка зрения, согласно которой Сэм Шэппард не являлся убийцей своей жены, но вместе с тем он не был до конца откровенен с полицией в 1954 г. Практически все исследователи сходятся в том, что существует некая семейная тайна вокруг смерти Мэрилин Шэппард. Высказываются предположения, что Сэм мог знать убийцу, но в силу ряда весомых обстоятельств не мог его назвать. В этой связи некоторые исследователи обращают внимание на любопытную и труднообъяснимую деталь: одно из самых информированных о жизни Сэма Шэппарда-старшего лиц — его любовница Сьюзен Хейс — на суд 1966 г. не вызывалась ни обвинением, ни защитой. Да и на суде 12 годами ранее обе стороны отнеслись к ней столь щадяще и даже ласково, что это невольно заставляет предположить её особую, опасную и для обвинения, и для защиты осведомлённость в деталях.