и…
– У меня есть с собой резюме, – Олег быстро вскинул руку с красной прозрачной папочкой.
– Да-а, – медленно кивнула, глядя на папку, девушка. – Но вы всё равно не соблюли порядок подачи резюме, поэтому…
В этот момент дверь одного из кабинетов позади девушки крякнула, и в освещенную флуорисцентными лампами прихожую вплыла коротко остриженная дама чуть за пятьдесят, в легкой белой блузке и юбке, с портфелем под мышкой. Двигалась она медленно, потому что всё время оборачивалась и кланялась в сторону следовавшего за ней мужчины в строгом костюме и ярко-красном галстуке поверх возрастного брюшка. У него были короткие черные усы, короткие волосы, тоже крашенные черным, и лицо, из-за морщин выглядевшее грубым, не сглаживала даже располагающая улыбка бизнес-тренера.
– Уверяю вас, дело и выеденного яйца… как говорится… – говорил мужчина, но дама ему важно возражала, подняв палец:
– Нет, Александр Евграфыч, вот если бы не ваше своевременное вмешательство, я даже не знаю… – Она махнула рукой. – Чё с этих детей взять, скажите ведь?
– Анна Павловна, это обычный бизнес в России – никогда не знаешь, когда сыграешь в сапера. Business as usual, как говорится.
Когда дама исчезла за дверью, юрист с улыбкой посмотрел на Олега.
– Так. А вы к кому?
– А это, Александр Евграфыч, кандидат, – буркнула блондинка, не отлипая от монитора.
– Кандида-а-а-ат?
– Ну, как – кандидат… Форм не заполнял, по почте его не вызывали, пришел и говорит – понравилось мне, как Багришин дела ведет, хочу у него работать.
Юрист расхохотался, ухватившись рукой за край стола, чтобы не упасть.
– Этот-то умеет! Такую клоунаду устроил на суде по митингам, вы слышали? Нет? В общем, говорит мент: так и так, кричал лозунги, размахивал флагом, мы его того и этого. Знаете, чё Багришин говорит? А у меня вот кассета с видеозаписью, хотите посмотрим? Ах-хах-ха!
– И что, приобщили? – удивилась секретарша.
– Да нет, конечно. Но было смешно. – Он снова повернулся к Олегу. – А ты не стой, парень. Пошли потолкуем.
Юрист прикрыл за Олегом дверь кабинета и прошел к себе за массивный стол красного дерева и столь же обширное кожаное кресло, вовсе не офисное.
Олег присаживаться не торопился, а только осматривался: кабинет явно обустраивали с расчетом поразить клиентов. Два кофейных столика, диваны, обои в мелкую крошку, несколько высоких стеллажей в стиле хай-тек, уставленных папками и книгами юридической тематики. На стенах опять россыпь дипломов и фотография усатого юриста, пожимающего руку режиссеру Худякову. По подписи к фотографии Олег определил, что перед ним – управляющий партнер Сутягин. Удобная фамилия для юриста.
– Давай сюда резюме.
Пока Сутягин вертел так и эдак два листа бумаги, Олег рассказывал о юридических задачках в институте, о судебных процессах, о которых писал (не забыв упомянуть и Багришинову защиту слесаря), и даже ввернул историю с той девушкой на остановке, которую хотел защитить, но не нашел силенок.
– Ха-ха, таксист обставил юриста, – сказал Сутягин и прокашлялся. – Прости. Продолжай, пожалуйста.
– М-м-м… Это, собственно, всё.
Сутягин кивнул, причмокнул губами, пригубив кофе, и отправил резюме в общую стопку бумаг. Почему-то в этот момент Олег подумал, что куча предназначалась на корм шредеру, просто покормят его уже после ухода Олега.
– Ну, а сам участвовал в заседаниях каких-нибудь?
– Да, я был журналистом на…
– Да зачем мне журналист твой, – усмехнулся Сутягин. – Защитником, говорю, был? Знакомых, друзей, бабушку со двора.
– Эм-м-м. Нет.
Сутягин подался вперед:
– Ну что, даже общественным защитником не выступал?
– Кем? – нахмурился Олег.
Сутягин крякнул и покачал головой. Олег снова почувствовал прилив крови к щекам.
– Чего ж ты тогда в юристах забыл, а?
– Хочу… защищать людей, – сказал Олег как можно тверже, но и сам услышал, как дрогнул его голос. Сутягин перестал улыбаться и смотрел на него теперь как на любопытный экземпляр для научного исследования.
– Ну давай я тебе один вопрос задам. – Сутягин взял ручку и стал стучать ей по столу в такт словам. – Смотри: вот ситуация. Твоего подзащитного задерживают на митинге, так? Везут в отделение. Тэдэ и тэпэ. Ему каким-то образом, ну или маме его, удается до тебя дозвониться как до адвоката. Ты выезжаешь на место. Так? Вот ты приехал. А тебя не пускают!
– Как не пускают? – удивился Олег.
– А вот не пускают и всё, – стукнул Сутягин по столу ручкой. – План «Крепость» объявили, по указу эмвэдэшному не пускать никого.
– Э-э-э… Но это же незаконно, – пробормотал Олег.
– Ой, им плевать на закон, – отмахнулся Сутягин. – На ситуацию смотри. Вот ты стоишь, тебя не пускают. Твои действия?
– Ну, м-м-м, буду настаивать на своем, – неуверенно сказал Олег.
– А настойка вышла горькая и невкусная! – крякнул Сутягин и вдруг перегнулся через стол и состроил страшные глаза: – Где настаивать? На улице? А если зима, холодно?
– Всё равно. Я же защищать пришел – значит, всеми законными средствами…
– Ха, ну а если законные средства исчерпаны? Чё делать будешь?
– Не знаю, – Олег тяжело вздохнул. – Попытаюсь мимо дежурного пройти прямо в комнату для допросов и там закроюсь с подзащитным.
Сутягин прыснул и сделал большой глоток кофе.
– В общем так, парень. Забирай резюме и… иди. Набирайся опыта. Защищай кого-нибудь, набирайся опыта, а потом придешь пробоваться в стажеры.
– Но как я наберусь опыта, если меня даже на начальную позицию не принимают? – изумился Олег, но жест сутягинской руки недвусмысленно намекал, что здесь его больше видеть не хотят.
– Иди, парень, иди. Как наберешься опыта, так и приходи, обсудим, чего и как. Через годик там…
Из коллегии Олег вышел в состоянии выжатой в ведро половой тряпки – опустошенный и разочарованный. Конечно, одно проваленное собеседование – не ахти какое событие, некоторые его знакомые и после двадцати не сдавались, да и вообще собеседование – это ритуал обязательный и неизбежный, как причастие у католиков, до такой степени кринжовый, что его сейчас даже переименовали в более либеральное «интервью», – но Олегу казалось, будто внутри него что-то надломилось. Будто история героя, которую он вроде как заранее себе прописал, рушилась прямо в руках, крошилась и распадалась на атомы, а вместо этой лозоходческой палочки оставалась пустота и – бесконечное, пустое будущее, в котором ему еще предстояло найти свое место.
Черт его знает, каким образом.
– Что, интервью завалил? – насмешливо спросили справа.
Олег обернулся и увидел Анну Муравицкую – адвокатессу, которая защищала электрика Шпака и мелькала в новостях как защитница директора театра имени Шевченко.
– Да, – сказал он. – А откуда вы…
– Сутягин умеет разочаровать, – улыбнулась она. – Особенно когда хочет показать, какой он охуеть специалист в своем деле. Еще бы юристом хорошим был