Читать интересную книгу Я люблю тебя - Ирэне Као

Вижу камни, водоросли, рыбок с серебристыми чешуйками. Неужели она пропала? Медленно поднимаюсь на поверхность, чтобы вдохнуть, затем снова погружаюсь. Я должна найти ее, она не может быть далеко. Огибаю скалу, и через минуту белое пятно появляется у меня перед глазами: это она, огромная медуза, смертельная и изящная. Похоже, она потеряла сознание.

Боже, прошу тебя, хоть бы она была жива!

Я беру ее под мышки и поднимаю на поверхность так быстро, как могу. Не хватает воздуха, легкие горят в груди. Она неподвижна в моих руках. Ей тоже не хватает кислорода, и, насколько я понимаю, у нее, наверное, сломано несколько ребер. Я должна быть осторожна, но в то же время быстро выбраться из воды.

Обхватываю ее сзади рукой за плечи, как видела во многих фильмах. Затем собираю все оставшиеся у меня силы и стараюсь двигаться по направлению к берегу. Это очень сложно для меня, практически не умеющей плавать. Волны постоянно отталкивают меня назад, но я гребу ногами как ненормальная, до разрыва сердца.

За рифом, к счастью, появляется бухта с небольшим пляжем. Я плыву в этом направлении, заставляя себя сохранять спокойствие. Лукреция легкая, будто она сделана из воздуха, а мои мышцы еще не совсем мне отказали. За несколько минут мне удается доплыть туда, где я достаю дно ногами, а затем я просто тяну ее за собой до пляжа и там опускаю на песок.

Задыхаясь, наклоняюсь над ее холодным телом, чтобы послушать, есть ли еще дыхание. Я не слышу его: наверное, она наглоталась воды. Приподнимаю ей веки и вижу только белок глаз, который меня пугает. Беру одну руку, маленькую и худую, нажимаю большим пальцем на пульс. Легкое пульсирование. Хорошо. Если есть сердцебиение, есть еще надежда.

Смелее, Элена. Ты сможешь сделать это. Нужно только вспомнить правильные действия. Прошли годы, но та лекция по оказанию скорой помощи, на которой ты со скукой просидела в лицее, сейчас должна вернуться в твое сознание. В мыслях вспоминаю правила искусственного дыхания рот в рот и начинаю.

Хорошо откинуть голову – это первое, что нужно сделать. Нагибаюсь над Лукрецией, подкладываю ей руку под затылок и приподнимаю вверх, а другой нажимаю на лоб книзу. Закрываю ей нос двумя пальцами, чтобы воздух не выходил, глубоко вдыхаю, прикладываю свои губы к ее губам и с силой выдыхаю. Затем поднимаю голову и смотрю, не поднялась ли грудная клетка. Черт, никакой реакции!

– Элена! – Далекий крик разносится по пляжу. Это голос Леонардо. Наконец-то.

Я вижу его наверху, на вершине утеса.

– Леонардо! – кричу в отчаянии, показывая ему знаками спускаться.

Пока он в спешке сбегает вниз, делаю вторую попытку искусственного дыхания, но Лукреция не реагирует, а теперь вроде бы пропало и сердцебиение.

В это время Леонардо прибежал ко мне: в руке у него телефон, и он звонит в «скорую». Ему понадобилось на это мгновение, как мне показалось.

– Она больше не дышит. – Я обессилена, на глазах слезы. – Прошу тебя, давай попробуем массаж сердца, «скорая» может прибыть слишком поздно.

Леонардо нагибается над Лукрецией и тоже начинает делать дыхание рот в рот. После того, как он вдыхает в нее воздух, я опускаю ладонь на грудную клетку Лукреции и нажимаю, помогая себе второй рукой. Нажимаю пятнадцать раз. Затем снова наступает черед Леонардо. Он выдыхает, а я делаю пятнадцать нажатий.

Смотрю на Леонардо, он – на меня. Он так растерян, таким я никогда его не видела. Его руки дрожат на неподвижном теле Лукреции, а его потухшие глаза ищут ответ в моих.

– Продолжим, – подбадриваю его. Вряд ли это имеет смысл, но просто не знаю, что еще делать.

* * *

Я не могу видеть его таким бледным и напряженным. Хотя чувствую, как силы покидают меня и мне хочется сдаться и расплакаться, я должна быть сильной ради него. «Лукреция, держись, – продолжаю повторять про себя, как мантру. – Держись».

Вертолет береговой охраны прибывает, пока я погружена в эти мысли, даря нам хоть какую-то надежду. Леонардо и я поднимаем глаза к небу. Через несколько секунд после приземления двое врачей «скорой помощи» выходят из него и бегут в нашем направлении с носилками. Объясняем им, что произошло, они наклоняются над Лукрецией, закрепляют ее на носилках, оказывают первую помощь и увозят ее в госпиталь Мессины.

Мы провожаем их взглядом: опустошенные, неспособные сказать или сделать что-либо. Леонардо стал холодным и твердым, как камень. Я касаюсь его руки и ощущаю, будто трогаю статую. Затем беру его руку и крепко сжимаю, возвращая ему немного тепла. Я здесь, с тобой, любимый, не брошу тебя.

Глава 13

Ясмотрю из окна, пока жду Леонардо, и оглядываю улицу, заполненную машинами. Жаркий летний вечер. Мессина зажигается огнями и благоухает жасмином, из порта доносятся звуки паромов. Я не знаю этого города, где никогда бы не подумала остановиться, и чувствую себя не в своей стихии: капризная рука судьбы жестоко унесла меня с молчаливого песчаного острова, чтобы забросить в шумный перенаселенный город.

Я здесь уже пять дней, с тех пор как «скорая» перевезла Лукрецию в госпиталь на вертолете. Мы с Леонардо временно переехали в квартиру, где они жили с Лукрецией во время их семейной жизни. Это он попросил меня поехать с ним, и я сразу же согласилась. А что мне еще было делать? Вернуться в Рим и оставить его одного в такой трудный момент? Я никогда бы его не бросила, хотя мне очень тяжело находиться здесь – в их квартире.

Лукреция жива, но на грани между жизнью и смертью. При ударе о поверхность моря образовалась гематома в мозгу и острый легочный отек. Она погрузилась в кому во время перелета на вертолете, и теперь ни один врач не в состоянии пообещать нам, что она может быть спасена.

Леонардо постоянно в движении между домом и госпиталем, не находя покоя. Он потерян в водовороте боли, которая отдаляет его ото всех и всего, – барьер, сквозь который даже я не в состоянии проникнуть. Неразговорчивый, большую часть времени он проводит в стороне с удрученным видом, в раздумьях. По его лицу я вижу, что он чувствует себя виноватым и ответственным за то, что произошло: не может простить себе, что ранил Лукрецию и подтолкнул ее к этому экстремальному поступку. Мне хочется обнять его и растопить тревогу, которая его терзает, но не знаю, как сделать это: он держит в себе все эмоции и в особенности меня держит на расстоянии. Это меня пугает: если он отдалится, я снова могу потерять его. Но я должна быть сильной, отбросить все сомнения и глупый эгоизм, в который иногда соскальзываю. Сейчас у меня другие приоритеты: Леонардо нуждается в убежище, где может скрыться от себя самого и своей боли. И этим убежищем должна стать я.

Входная дверь открывается у меня за плечами. Леонардо вернулся из госпиталя – бледный и напряженный, как восковая статуя, осунувшееся лицо, обессиленное выражение. Отворачиваюсь от окна и иду ему навстречу.

– Как себя чувствует Лукреция? – спрашиваю самым мягким и сдержанным тоном. Это уже ритуал, и его ответ всегда один и тот же все эти дни.

– Как всегда. – Я вижу, как комок беспокойства сжимается между морщинами у него на лбу. – Никаких улучшений.

– А врачи что говорят?

– Как обычно, – он пожимает плечами, – что она может проснуться через час, или через год, или через десять лет, или вообще никогда.

– А ты с ней разговариваешь, правда, когда ты там? Говорят, что в таких случаях звук знакомого голоса может поспособствовать пробуждению.

– Ну конечно, Элена. – Он покачивает головой. – Я разговариваю с ней, держу за руку, но у меня впечатление, что это ни к чему. – Он разозлен, когда говорит это, разочарованный своим бессилием.

– Не думай так. – Я обхватываю его за плечи, ища его взгляд. – Я уверена, что она тебя слышит.

Леонардо хмурит брови и растягивает губы в горькой улыбке.

– Мне очень не хватает твоей уверенности. Сейчас мне хочется только кричать, но я не в состоянии сделать даже это.

Я стараюсь быть позитивной, думать о лучшем, но мне это дается непросто. Я стараюсь ради него.

– Лео, ты должен верить, не сдавайся, дай ей почувствовать, что еще хочешь, чтобы она была здесь.

Он смотрит на меня с невозмутимым видом, словно мои слова проносятся мимо него, не касаясь. Он целиком в плену своего горя.

Затем вдруг поглаживает мое лицо, глядя на меня с нежностью, которая разрывает меня на части. Обнимает меня, не говоря ни слова. В этом объятии чувствую наконец-то всю ту благодарность, усталость, желание сдаться и, хотя бы один раз, положиться на кого-нибудь. Леонардо прислоняется ко мне лбом, и его молчаливые слезы увлажняют мои щеки.

– Спасибо за то, что ты сделала, за смелость, которую нашла в себе. И спасибо за то, что ты здесь, за то, что продолжаешь делать. Я знаю, как сложно быть рядом со мной. Я не могу выразить словами то, что касается меня, но ты же меня знаешь…

– Тс-с-с. Хватит, – шепчу прикрывая ему рот пальцами. – Ты не должен благодарить меня. Я сделала то, что было нужно. Я не смогла бы находиться нигде, кроме как рядом с тобой.