Читать интересную книгу Склиф. Скорая помощь - Андрей Шляхов

Сюрреалистические сюрпризы

— Быстро ты от нас уходишь…

Обращение на «ты» свидетельствовало о том, что Инесса Карповна разговаривает с Женей не как начальница, а как подруга матери, знающая Женю «еще вот такой крошечной» (ладони разводятся в стороны сантиметров на десять).

— Одиннадцать месяцев, — Женя считала время неделями и месяцами, но никак не годами. — С отпуском — все двенадцать.

— Точно надумала?

— Точно, — подтвердила Женя.

— В банке, значит, лучше, чем у нас… — Инесса Карповна недовольно поджала губы. — Чем же, интересно?

— Там больше возможностей для карьерного роста, — начала перечислять Женя, — работа более ответственная, полномочий больше, ну и зарплата…

— А у нас здесь, значит, — безответственная работа? — Инесса Карповна начала наливаться краской.

— Ну, если уж начистоту, то да, — лгать и изворачиваться Жене не хотелось. — Я только оформляю, составляю, готовлю документы, но сама ничего не решаю. А там у меня будет своя «поляна» и, вдобавок, тренинги. Я, вообще-то, планирую заняться вопросами коммуникативного взаимодействия, может, и диссертацию соберусь написать… Как-то так.

— Тебе видней, — неожиданно легко согласилась Инесса Карповна. — Мне ведь тоже когда-то было двадцать пять, и я это время еще не забыла. Все хочется попробовать, на месте сидеть скучно, хочется чего-то… Ладно, если что — приходи обратно. «Повинную голову меч не сечет» — знаешь такую пословицу?

— Знаю, — кивнула Женя, — и спасибо за приглашение, но обратно я точно не вернусь.

— Разве тебе у нас было плохо? — в голосе Инессы Карповны зазвучал металл. — Вот уж не подумала бы!

— Мне было хорошо, — улыбнулась Женя, — просто у меня принцип такой — двигаться вперед, а не назад.

— Я-то скоро на пенсию собираюсь… — многозначительно сказала Инесса Карповна.

— Кто же вас отпустит! — подпустила меду Женя. — Без вас, Инесса Карповна, здесь все наперекосяк пойдет.

— Ты давай без грубой лести! — голос начальницы еще сохранял строгость, но взгляд уже смягчился. — Незаменимых нет, и без меня здесь ничего наперекосяк не пойдет. Вон хотя бы Раису назначат… А могла бы и ты…

— Могла бы, но не хочу! — твердо сказала Женя. — Все равно с вами я не сравнюсь, нечего и пробовать.

— Ох, хитрая ты девчонка! — Инесса Карповна улыбнулась и покачала головой. — Знаешь, на какой козе меня объехать. Давай свое заявление!

Женя пододвинула к Инессе Карповне заявления, гневно отшвырнутые в сторону десятью минутами раньше. Заявлений было два — на отпуск и на увольнение по собственному желанию.

— Давно хотела спросить, а почему ты пошла в гуманитарии? — Инесса Карповна положила завизированные листы в красную папку с тисненой золотом надписью «На подпись». — Мне всегда казалось, что у тебя чисто математический склад ума.

— Где, по-вашему, должна учиться девочка, не способная постичь отличие интеграла от логарифма и путающая валентность с турбулентностью? — вопросом на вопрос ответила Женя. — Из всей физики я помню только одно — «угол падения равен углу отражения», и то благодаря тому, что это любимое присловье моей мамы, заменяющее в ее устах избитое «как аукнется, так и откликнется». Уж вы-то знаете. Такая бестолочь, как я, просто обязана была попробовать проявить себя на гуманитарном поприще.

— А музыка?

Вдобавок к общеобразовательной, Женя окончила семь классов музыкальной школы и умела играть на пианино столь же хорошо, сколь сильно ненавидела это занятие. Видимо, сказались детские комплексы — как пошла в музыкальную школу по настоянию родителей (слово «настояние» вполне можно было заменить на «принуждение»), так и проучилась в ней без всякого удовольствия.

Женя пожала плечами, намекая на неопределенность своих отношений с музыкой.

— Но психология это тоже очень интересно, — сказала она. — А склад ума у меня совсем не математический. Просто я люблю докапываться до причин.

— Ой, хорошо, что вспомнила! — Инесса Карповна наклонилась и достала из нижнего ящика письменного стола увесистую картонную папку с завязочками и положила ее перед Женей. — Знаешь, как в армии принято — тем, кто демобилизуется, командир дает последнее задание. Как закончишь — так свободен. Называется «дембельский аккорд». Вот это — твой дембельский аккорд! Жалобы, поступившие и рассмотренные в первое полугодие. Ксерокопии, не оригиналы, но тем не менее прошу вернуть в целости и сохранности. Подготовь мне по ним отчет с разбивкой по отделениям, просчитай отдельно обоснованные и необоснованные, по обоснованным дай статистику принятых мер. Вот тебе для образца прошлогодние отчеты, полугодовой и по итогам года…

Из верхнего ящика стола Инесса Карповна достала тонкую пластиковую папку красного цвета.

— Это оригиналы, — предупредила она. — С ними, пожалуйста, поаккуратнее.

«Ничего себе, жалоб за полгода», — с тоской подумала Женя, косясь на папку.

Судя по толщине папки в ней было никак не меньше трехсот листов стандартного формата, если не все четыреста. И все это «богатство» предстояло обрабатывать вручную.

— Сколько у меня времени? — обреченно спросила Женя.

— До начала отпуска.

До начала отпуска оставалось две недели. Ничего, вполне можно успеть. По графику, составленному и утвержденному в конце прошлого года, Женя должна была уйти в отпуск двенадцатого августа, но в связи с увольнением попросила отпустить ее с первого числа.

Вернувшись на свое рабочее место, Женя развязала тесемки, заглянула в папку и порадовалась тому, что жалобы были написаны на двух-трех листах. Значит — их не более двухсот. Придется, наверное, пожертвовать ближайшими выходными. Если не отвлекаться на посторонние дела, двух дней будет более чем достаточно. Нет, хватит и субботы, ведь жалобы не обязательно читать с начала до конца. Можно заглянуть в начало, чтобы узнать, о каком отделении идет речь, а потом заглянуть в подколотый сзади к каждой жалобе листочек с указанием принятых мер.

В субботу прямо с утра, благо никто не мешал — родители еще вчера днем уехали на дачу, — Женя начала разбор жалоб в прямом смысле этого слова, для начала раскладывая их по отделениям. Одну туда, другую сюда и сразу же наглядно видно, на кого жалуются чаще, а на кого — реже. В итоге на первое место вышли жалобы на реанимационные отделения (это закономерно — там лежат тяжелые больные, туда не пускают родственников, и вообще режим более «строгий», чем в целом по больнице), а меньше всего жалоб, две за полгода, написали на патологоанатомическое отделение. Одна на «нечуткость к горю» — не так ответили на вопрос, другая на то, что не отдали тело без вскрытия. Отдавать тело без вскрытия или не отдавать — решает не заведующий патологоанатомическим отделением, а главный врач, и не по своей прихоти, а руководствуясь определенными правилами, но крайним традиционно оказывается заведующий отделением.

Раскладка по отделениям много времени не заняла, но монотонность процесса немного наскучила, захотелось прочесть что-то из разобранного, вот хотя бы жалобу, озаглавленную очень нестандартно: «Крик души». Криком души жаловались на врача отделения неотложной кардиологии для больных инфарктом миокарда. Женя начала читать. Крик оказался пронзительным:

«Лечащий врач Нещаткина А. В. систематически терроризировала меня и всю нашу палату ранними приходами на обход. Так уж получилось, что все мы в палате были совами, просыпались не на рассвете, а немного позже, но Нещаткиной было не до нашего режима — она живет в своем режиме и на чужие ей наплевать. Мы неоднократно просили ее приходить позже, хотя бы в двенадцать часов, а лучше всего — после обеда, но она упорно продолжала приходить от половины десятого до десяти, ссылаясь на то, что так принято. Я понимаю, что каждому принято так, как удобно, но если врач находится на работе до четырех часов дня, а то и позже, то почему бы ему не сделать обход после полудня? Нас всех очень удивило, что заведующая отделением ответила нам теми же словами, что и лечащий врач и отказалась входить в наше бедственное положение. Когда же я спросила, а как же нам быть, нам цинично посоветовали ложиться спать пораньше…»

«Прямо вопиющий цинизм, — усмехнулась Женя. — Как можно лечь спать, всласть не наболтавшись с соседками по палате? За день в отделении происходит столько интересного…»

«Особо нас возмутило то, что рано приходил на обход даже профессор. Уж от кого, а от научных работников высокого ранга можно было бы ожидать чуткости и сострадания. Я пишу все это не для того, чтобы кого-то наказали, а для того, чтобы в наших больницах начали соблюдать биологические режимы пациентов!..»

Перебрав с десяток жалоб, лежавших верхними в стопках, Женя выудила еще одну под стать первой: