Читать интересную книгу Говорящая муха - Сергей Белкин

Для осуществления операции было решено спровоцировать Андрея на самовольный уход с корабля для того, чтобы попрощаться со своей дочкой. Для этого мы привезли из дому фотографии дочки и внушали ему мысль о нежелательности встречи и о необходимости в ближайшее время покинуть страну на неопределенный срок.

Психологический расчет оказался верным. Андрей ночью покинул корабль и направился в школу дочери.

Накануне днем мы вышли в эфир со старого мобильного телефона Андрея на мой старый телефон и прокрутили в эфире несколко смонтрованных из предыдущих записей наших с ним "разговоров". Дополнительно мы позаботились, чтобы их содержание давало объяснение нашему с ним долгому "молчанию в эфире" и рассекречивали корабль, как место пребывания Андрея и нашего офиса.

Убедившись, что наши "разговоры" засекли, мы стали ждать появления наружного наблюдения. Посты были выставлены через час после "выхода в эфир".

Андрея они засекли сразу и вели его до самой школы. Они, видимо, не предполагали, что он уйдет вплавь и окажется на том берегу. Иначе они взяли бы его рано утром на набережной под мостом. Пока они переходили на другую сторону, Андрей оказался в людных местах, поэтому они продолжали его вести до первого удобного случая.

Его доставили в подвал кафе "Лютик и Ромашка" на Арбате. Подвал оказался таким глубоким, что передатчики, встроенные в телефон, обувь и одежду Андрея, не могли пробиться наружу. Пришлось срочно вводить в игру последовательно, представителя Центральной Городской Санитарно-эпидемиологической службы, представителя Госпожнадзора и двух бомжей, пытающихся что-нибудь украсть из подсобки. В результате удалось установить новые передатчики и продолжать контролировать ситуацию. Кроме того, нам хотелось, по-возможности, сохранить жизнь и здоровье Андрея.

Имеющиеся у нас записи допроса подтверждают, что дезинформация передана полностью и поступила в распоряжение руководства "Гранд Каньона". Материалы в офис "Гранд Каньона" лично доставил руководитель Службы Безопасности Московского отделения "Гранд Каньон" некто Александр Александрович Миллер. К настоящему времени о нем имеются достаточно полные сведения. Разумеется, за ним установлено круглосуточное наблюдение.

После окончания допроса Андрея, ими было решено его ликвидировать. В бессознательном состоянии он был погружен в мясной фургон и, в сопровождении двух охранников, его повезли в северо-восточном направлении вверх по набережной Яузы, потом, через "Преображенку", в сторону улицы Подбельского. На безлюдном участке Лосиноостровской улицы было спровоцировано дорожно-транспортное происшествие, в результате которого был освобожден Андрей и захвачены охранники и водитель фургона. Кроме того, в наше распоряжение поступили препараты, использовавшиеся "Гранд Каньон" во время допросов. Препараты переданы в лабораторию. Они оказались хорошо нам известными средствами WUS-2 и WUS-3.

Охранники и водитель были допрошены. В настоящее время они находятся в бункере N18. Андрей проходит восстановительное лечение на нашей базе "Пригорки-седьмые". Психофизическое состояние удовлетворительное.

Вся полученная нами информация представлена здесь. На этом я заканчиваю описательную часть своего доклада."

С этими словами Олег Николаевич положил руку на стопу из нескольких толстых переплетенных отчетов, лежащих перед ним на столе.

-- Ну, что ж, каково ваше мнение, Борис Григорьевич?

-- Пока я только слушаю, Александр Николаевич. Выявлять и оценивать промахи и тактические неточности не моя прерогатива. У меня пока нет вопросов по изложенному материалу. Я хотел бы услышать каковы, по вашему мнению, дальнейшие шаги?

-- Мы предлагаем следующее. По вопросу готовящейся акции в Приднестровье нам думается целесообразным вбросить эти материалы в мировое информационное поле, используя средства наших единомышленников в Европе. Начать мы планируем, как всегда, с Италии. Почти одновременно с этим предложим материалы нашим союзникам во Франции и Германии. Вероятно, организуем публикации в "Република мондиале", "Эколь дю Норд" и других. Думается, что европейских сил будет достаточно, чтобы остановить этот процесс и нанести серьезный удар по позициям наших врагов в Европе. Ожидаемый эффект: срыв операции в ноябре, и постепенный переход в стадию вялотекущего скандала и взаимных обвинений. Единственный, остающийся пока открытым вопрос - надо ли дать им понять, что за этим стоим мы. И как при этом себя идентифицировать и позиционировать?

Теперь, что касается ситуации с Московским фмилиалом "Гранд Каньон". У нас достаточно сегодня сил для полной дискредитации, публичного осуждения и вытеснения их из России. Это один вариант развития событий. Возможен другой вариант: продолжать сосуществоание, стремясь к все более глубокому проникновению ко всей их информации и овладению их методиками. При этом также важен вопрос о том, от чьего имени мы будем действовать?

-- Ну, что ж, Александр Николаевич. Я думаю, что у меня букдет возможность еще немного подумать над этой ситуацией. Но уже сейчас кое-что можно сказать. По вопросу самоидентификации. Я полагаю, что так удачно введенная идея с "Черным террором" и есть самая лучшая идентификация. Пусть все так и думают. Единственное, о чем я хотел бы еще подумать, это о координировании наших действий с настоящим "Черным террором".

Что касается дальнейшего развития событий с Московским отделением "Гранд Каньон". Я полагаю очевидной нелепость мысли о ее ликвидации. Только взаимодействие. Они ослабляют реальную власть наших врагов. Враждебные нам политические силы России сидят на игле их технологий и утрачивают все: волю, умения, цели. Так что, в этом смысле они наши союзники. Кроме того, они реально проводят определенное сепарирование общества. Все их политические технологии как специальный фильтр вылавливают дегенеративную часть народа. И слава Богу. Они взбивают пену, думая, что создают элиту из своих сторонников, на самом же деле, нам легче будет шумовкой собрать этот мусор и выбросить. Я не увидел особой опасности для нас в деятельности "Гранд Каньон" в России. И тем не менее, выступая в обличьи "Черного террора", мы должны еще поразмышлять о правильном позиционировании. Надо будет еще продумать, какова могла бы быть позиция "Чернотеррорцев", окажись они в действительности на нашем месте. Надо помнить лишь об одном: наша цель - не стремиться к победе над ними, не пытаться взять их под свой тотальный контроль, а стараться получить максимум информации, сохраняя у них ощущение неприятного, но терпимого вымогательства со стороны маргинальной экстремистской группировки.

-- А что делать с этим парнем - Андреем?

-- С Андреем? Я думаю... Ведь он считает нас "Черным террором", так? Вот и пусть пока считает. Я полагаю, его можно сохранить. Мало ли зачем он может потом понадобиться. Большой опасности он не представляет. Конечно, он попал в некоторое информационное поле, но у него есть чувства, он эмоционален. У него достаточно слабых точек, чтобы не волноваться за проявление негативной самодеятельности. А некую потенциальную ценность он, все-таки, представляет, - ведь они страстно желали его ликвидировать. И хоть теперь это утратило всякий смысл... Откуда мы знаем, как там у них с логикой, мстительностью... Пусть он месяца три побудет у теплого моря, отсидится. За это время наши отношения с "Гранд Каньон" определятся. Ну что, я считаю. На этом все, что можно было сегодня сказать, сказано. Или есть еще какие-то вопросы?

-- Нет, Борис Григорьевич, спасибо. Все как-то прояснилось.

-- Вы продумайте теперь конкретику на первые дней семь-десять, хорошо? И завтра обсудим. А сейчас я, с вашего позволения, пойду.

Борис Григорьевич встал и направился к выходу, пожав на прощанье руки Александру Николаевичу и Олегу. Олегу он при этом сказал: "Ну ты молодец, молодец...". В приемной его ожидал водитель. Оставшись вдвоем, Александр Николаевич и Олег, улыбнулись друг другу, обсудили "старика", придя к общему мнению, что "старик - силен", и расстались до завтра.

* * *

В это время на даче "Пригорки-седьмые" Андрей спал. Спал, наконец, естественным, а не стимулированным химией сном и еще не знал, что судьба его пока разрешилась счастливо, но могло бы быть и по-другому.

Ему снилась желтая скала и зеленое море...

КОНЕЦ.

Ноябрь-декабрь 1999 г., Москва

ГОВОРЯЩАЯ МУХА

Я работал в одном из залов библиотеки им. Ленина. Справа от меня - окно, выходящее в сторону Кремля. Я проработал уже часов пять и устал. За окном царила красота: выше всех - колокольня Ивана Великого, вторым ярусом шли золотые купола церквей Соборной площади, слева выплывал ребристым кубом Дворец Съездов, справа - башенки, шатры, купола, крыши, печные трубы, окна, карнизы. Красные, белые, зеленые, золотые...