Я говорю с лисом…
— Чего ты встал вообще? — наконец, поднимается Женя. — Возвращайся на печь.
— Спасибо, — улыбается он, и похлопывает по шее Аду, которая беззвучно, будто плавая, подошла к нему, — но я откажусь. Надо ехать. А ты приводи здесь в порядок всё! — становится его голос строгим. — И животина эта, — кивает на Джека, — помогает пусть. Тоже мне, — хмыкает Сон смешливо, — герой нашёлся!
— Внимание хотел отвлечь на себя, — шипит Джек. — И почти получилось же. А то всё на девчонку свалилось, ей ещё с вами разбираться не хватало!
Она усмехается и подходит к Карсону с задумчивым выражением лица.
— Напомни-ка, для чего нам делаем вид, что у нас всё серьёзно?
— Делаем вид? — изгибает он бровь.
Она молчит в ответ. Он такой красивый и родной. А вот мир — нет. Мир чужой.
— Я ещё заеду к тебе вечером или завтра в обед, проверю, как идут дела, — говорит Сон и седлает лошадь. — Будешь ждать? — спрашивает тихо, с чем-то затаённым во взгляде.
— Конечно, — отзывается она. — Постой только… Можешь помочь кое с чем? Анна болеет. Не представляю, чем именно. Но ты не мог бы найти для неё лекаря?
Сон отвечает без промедления:
— Конечно. Даже знаю, к кому обратиться.
На несколько секунд его взгляд задерживается на её губах, но Карсон усилием воли заставляет себя отъехать.
— До встречи, Женя!
Она так и стоит, провожая его взглядом. Чувствуя себя глупой, растерянной, но… почти счастливой.
Глава 29. Умений нет
— Я за всё это время ни разу не подумала о том, что хочу выкурить сигарету, — говорит уже Джеку, заходя во двор. — В своём мире баловалась.
— Так вон же, — кивает он в сторону каких-то кустов, — растёт. Скрути. Не табак, но тоже ничего.
— Да я к тому, что не хочу, а это же хорошо, — улыбается она. — Ты голоден?
— А-а, — тянет он, — понял, и правда хорошо. А я вот хочу… — вздыхает. — И есть тоже, да, зверски, — щёлкает Джек зубами.
— Ну, накуривать тебя в таком состоянии я не буду, уж прости. Даже по меркам средневековья это слишком. А еду вынесу скоро. Жди возле сарая, хорошо?
Она сдерживается, чтобы не потискать его ещё раз и заходит в дом.
Жаль, что магичить выходит спонтанно, на эмоциях. Было бы иначе, и проблемы разрешались бы куда быстрее.
Как только за ней закрывается дверь, мать подступает ближе с округлёнными горящими глазами и шепчет:
— Ну, что, он согласен?! — зачем-то вцепляется она в Женю.
Аннушка смотрит на них с лавки у окна и выглядит очень заинтересованной. Наверняка мать уже успела расписать ей во всех красках, какая замечательная жизнь их теперь ожидает.
— Согласен на что?
— На замужество, конечно!
Анна роняет смешок, и мать исправляется:
— На женитьбу, то есть. Что он сказал тебе? И… ты уж прости меня, — отводит она взгляд и кривится то ли от неловкости, то ли ещё чего, — но терять обоих не хочется, если можно оставить в семье всех! А Вилли на меня совсем не смотрит, — говорит она так, будто смотрит Сон…
— К сожалению нет, мама, — Женя старается не смеяться над бедной наивной женщиной. Даже как-то жалко становится. Но мужчина не кусок хлеба — им не поделишься, чтобы унять чей-то голод. — В этом плане всё у тебя так же, как и раньше, — решает, что так мать Джилл будет меньше переживать. Она ведь ничего не потеряла, по сути. И успела понадеяться всего несколько минут. — Может быть, Карсон всё-таки позовёт замуж меня, — произносит осторожно, — но сама понимаешь, что вовсе не обязательно, — нечего обнадёживать.
Та отступает с горестным видом, вздыхает, но загорается снова очень быстро.
— Ах, ну надо тогда, чтобы взял тебя! Надо убедиться, а Вилли пока придержать, как сейчас. Значит, Вилли его не особо смутил? Как же я рада! А сватов он когда пришлёт, не говорил? И, вот видишь, — гордо выпрямляется она и упирает руки в бока, — не зря я Карсона в тот раз угостила! Так и знала, что надо его задобрить, так и знала! Теперь-то будешь мать уважать и слушаться, будешь?!
Женя кивает, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.
За столь короткое время она всё-таки как-то сжилась со своей ролью и теперь легче ориентируется во всём и не истерит.
Может быть, использование самодельного заклинания ещё так повлияло… Ведь ведьма говорила, что если не колдовать — плохо будет. Так может это работает в обе стороны?
Ну… или дело в Карсоне.
— Конечно, ты права, — улыбается она, — вот только я с его матерью говорила. Знаешь, что она мне сказала?
— Что? — тревожится она и потирает руки. — Давай, не тяни!
— Что будет лично проверять каждую невесту Карсона на хозяйственность. А ещё — посетит её дом. Познакомится с семьёй. И всё должно быть прилично. Сон-то не лыком шитый, ему жена нужна под стать. Мать его очень строгая в этом плане. Что будет, если увидит наш дом в таком виде? А корову? А то, что ты огородом называешь?
Услышав это, она плещет руками и принимается бегать по комнате, хватая попадающиеся на пути вещи и оставляя их в других углах, словно это может спасти положение.
— Какой ужас, ужас! А корова?! А это ты, — тычет в Женю пальцем с видом таким, словно вот-вот подбежит и ударит, — виновата! Надо было давно коровку продать! Беги сейчас на рынок, слышишь?! Хоть еды потом купим, к приходу гостей. А мы с Анной уборкой займёмся.
Нападки Женя пропускает мимо ушей. Хотя для неё это и несвойственно.
— Всё гнилое, как тут поможет обычная уборка? Спите бог знает как, нормального погреба я не видела, в полах щели. Там, где доски есть. Мебель лучше сразу сжечь. Корова — не главная проблема. А крыша как выглядит? Я была в городе — у других дома не такие.
— Но… подумаешь, солома сгнила и доски трухлявые… Не так уж и течёт она в дождь! А полы, так то от старости! Что ты хочешь, чтобы я полы тебе перекладывала? Иди скажи Вилли своему, что ремонт нужен!
— Сказать ему чинить дом для того, чтобы Карсон меня замуж взял? — всё же усмехается Женя.
— Вот дурная, — цокает мать языком. — Надеюсь, ты сейчас пошутила.
— Мы никого обманывать не будем. Хотя нет, не так… использовать никого не будем. Ты живёшь тут одна, с двумя детьми — пора уже научиться многое уметь. Как иначе в этом мире прожить? Нет, правда, как вы тут живёте?
Она не боится вот