После ссылки и выезда за границу Ленин не мог больше заниматься ничем другим, кроме как революционными делами. Они стали смыслом его жизни. Его «перепахал», конечно, не столько Чернышевский, сколько Маркс. Работы бородатого немца стали для него революционным катехизисом. Для общественного оправдания исторической роли социальных ниспровергателей Ленин обосновал положение о «профессиональных революционерах». В своей работе «Что делать?» Ленин писал, что «организация революционеров должна обнимать прежде всего и главным образом людей, которых профессия состоит из революционной деятельности…»2.
Эту довольно нескладную фразу Ленин сформулировал в ходе ожесточенной полемики со своими оппонентами. Один из главных аргументов необходимости профессионализма в революционной деятельности заключается в том, что, мол, «десяток умников выловить гораздо труднее, чем сотню дураков…». Под «умниками» в отношении организационном, продолжал автор «Что делать?», «надо разуметь только, как я уже не раз указывал, профессиональных революционеров…» 3 . Но и «умники» и «дураки», по Ленину (впрочем, как и по О. Бланки), должны входить в «строжайше конспиративную» организацию, имеющую «комитет из профессиональных революцлонеров'»4.
По сути, в «Что делать?», вышедшей в Штутгарте в мае 1902 года, Ленин развивает грандиозный план создания крупной конспиративной и по существу заговорщицкой организации. Да он этого и не скрывает: было бы величайшей наивностью «бояться обвинения в том, что мы, социал-демократы, хотим создать заговорщическую организацию»5. Обосновывая замысел «общерусской политической газеты» как важного условия создания такой партии, Ленин считает необходимым иметь «сеть агентов» (но если кому не нравится это «ужасное слово», то автор книги «Что делать?» предлагает заменить его на слово «сотрудник»), которые гарантировали бы «наибольшую вероятность успеха в случае восстания»6.
Знал ли Ленин, что, излагая детали захватывающего воображение плана создания, как скажет позже, «железной» партии, он формирует прообраз государственного ордена, где вместе с «комиссарами» главными действующими лицами будут именно «агенты» и «сотрудники»? Более того, «комиссары», «агенты»-«сотрудники» станут символом мрачного, но могучего государства. В этой области Ленин преуспеет, как в никакой другой. Действительно, по рецепту вождя будет создана и «железная», и «конспиративная», и «централизованная», и строго «дисциплинированная» организация.
Одна сложность: после захвата вожделенной власти Ленину будет очень трудно отличать, где кончается партия и где начинается полицейская машина ВЧК.
Знакомясь с архивами (протоколы заседаний) Политбюро с момента его возникновения и до смерти вождя, с большим трудом удавалось найти такие, где бы не рассматривались вопросы, которые на пороге века только еще обозначались: конспирации, секретность, террор. Профессионализм «умников» будет доведен до высоких (до недосягаемых дотянет уже Сталин…) пределов, ну а «дураков» будет по-прежнему очень много. Вот лишь несколько исторических иллюстраций.
…С участием Ленина Политбюро 27 апреля 1922 года решает вопрос о предоставлении ГПУ (Государственное политическое управление в составе НКВД) права «непосредственных расстрелов на месте» бандитских элементов7. По выражению Ленина, «комитет профессиональных революционеров» (см. «Что делать?») решает о порядке расстрела: в помещении ЧК или «на месте». ГПУ же, естественно, определит, тоже «на месте», кто бандитский элемент, а кто нет… Проверять особый отдел ГПУ некому. Организация «профессиональных революционеров» пришла к тому, что было запрограммировано давно, еще в начале века.
…С участием Ленина Политбюро (здесь, ясно, находятся «самые профессиональные революционеры») 4 мая 1922 года постановляет привлечь патриарха Тихона к суду. При этом заранее вменяется, еще до суда, «применить к попам высшую меру наказания»8. А уже 18 мая элите «профессионального революционерства» доложили, что одиннадцать священнослужителей приговорены к расстрелу9. И всеми этими делами занимается ареопаг партии.
…По предложению Ленина на заседании Политбюро 25 августа 1921 года принимается решение о «создании комиссии по надзору за приезжающими иностранцами». Комиссия из «профессиональных революционеров» Молотова, Уншлихта, Чичерина должна следить за тем, чтобы ВЧК усилила «надзор» за иностранными гражданами. Даже (и особенно!) за теми, кто приехал в Россию для оказания помощи голодающим10. Подпольный, конспиративный опыт не должен пропадать!
По существу, нелегальный, заговорщицкий характер создаваемой партии предопределил в будущем взаимопроникновение, если не глубокое слияние, «общественной» организации со спецслужбами. Впрочем, это пытались сделать официально и «законно». В сборнике «Ленин и ВЧК» приводится письмо Ленину одного из очень близких к вождю людей — Якова Ганецкого (мы о нем в книге будем еще довольно подробно говорить), которому не раз поручались самые щекотливые задания, особенно по части финансов. В записке Ганецкого предлагается «установить самую тесную связь партийных организаций с чрезвычайными комиссиями… обязать всех членов партии, занимающих ответственные посты, сообщать в чрезвычайные комиссии все сведения, поступающие к ним как частным, так и официальным путем и представляющие интерес для борьбы с контрреволюцией и шпионажем. Не ограничиваясь этим, они должны деятельно помогать чрезвычайным комиссиям, принимая участие в разборе дел… присутствуя при допросах и т. п.»11.
Прочитав предложения партийного инквизитора, Ленин пометил на записке: «т. Ганецкий! Говорили ли об этом с Дзержинским? Позвоните мне. Ваш Ленин». Думаю, вождь напрасно отсылал Ганецкого к Дзержинскому: с октября 1917 года началось сращивание партии с государством, и, прежде всего, с ЧК. Ведь Ленин сам убежденно говорил: «Хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист»12. Точнее сказать трудно.
Это лишь детали процесса, характеризовавшего формирование государственно-идеологического ордена, каковым в конце концов стала партия, созданная Лениным. То была идеальная организация… но лишь для тоталитарного строя. Самой большой, главной заслугой Ленина перед подобным режимом и было создание именно такой партии-ордена. Естественно, что сам вождь был ее Верховным Магистром.
Думаю, что очень верно оценил роль партии в установлении большевистской диктатуры в России Николай Бердяев. Книга «Истоки и смысл русского коммунизма» не была работой, похожей на «Новое средневековье», написанной по горячим следам великой драмы на российских просторах. Там он прямо сказал, что «русская революция есть великое несчастье». Бердяев осуждает людей, способных во имя власти идти на преступления. «Похоть власти Людовика XIV или Николая 1 есть такой же грех, как похоть власти Робеспьера или Ленина»13.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});