моей двери, заставив его остановиться и злобно улыбнуться.
— Паган, при всем уважении, мне нужно, чтобы ты отвалил, — сказал я с легкой улыбкой, зная, что, хотя он точно ворвется в мою комнату и заявит Бетани, что мне нужны уроки о том, как доставить ей удовольствие, он также был счастлив уйти и пойти повеселиться в общей комнате.
— Хорошо. Твоя потеря, — он пожал плечами, хлопнув меня по плечу. — Ты слышал о Слейте? — спросил он, когда мы снова подошли к стойке бара.
— А что насчет него?
— Пришлось срочно лечь на имплантацию, — сказал он, отмахнувшись от того факта, что это означало, что в драке он выбил несколько зубов. По сути, это была всего лишь часть общих потерь. Зубы были выбиты и постоянно глотались. — Никто и понятия не имел, пока он не вышел из нокаута. Бедный ублюдок, — добавил он, качая головой.
У самого Пагана было четыре имплантата в задних зубах, поэтому он знал, что Слейтер выйдет из строя до тех пор, пока штифты не заживут. К счастью для нас, Росс делал ставку, и Росс верил в заботу о своих бойцах. Так что от пяти до пятнадцати тысяч, которые будут стоить имплантаты, он покроет. Профессиональный риск, и поскольку мы официально не работали на него, потому что он официально не руководил боевым рингом, мы не могли получить медицинскую страховку.
Росс Уорд, если отбросить образ мудака, был порядочным человеком. Или, может быть, было просто правильно сказать, что он был готов инвестировать в заботу и содержание людей, которые зарабатывали ему самые большие суммы денег. Если бы ты был слабаком, который отправился в больницу из-за нескольких ушибленных ребер после твоей первой драки — он бы тебя отшил. Но для таких старожил, как я, Слейт и Паган, он сделал все возможное и невозможное.
— С кем, черт возьми, ты теперь собираешься драться? — спросил я, зная, что большинство других завсегдатаев не хотели иметь ничего общего с Паганом. Черт возьми, Росс не мог заплатить даже мне достаточно за такую драку.
— Он ищет новых людей. Устраивает день открытых дверей, чтобы он мог получить немного новой крови. Надеюсь, он получит несколько сумасшедших ублюдков. Итак, — продолжал он, оглядываясь по сторонам. — Теперь ты торговец оружием.
— Господи Иисусе, — вздохнул я, качая головой, — давай, скажи это немного громче, серьезно? — спросил я.
— Как будто на побережье Навесинк никто не знает точно, чем вы здесь занимаетесь, и поскольку ты расхаживаешь в этом жилете Приспешников, все знают, что ты занимаешься торговлей оружием. Мне нравятся это место, — добавил он, оглядываясь вокруг. — Несколько менее удручающее, чем то другое место, в котором ты ночуешь.
— Я проделал большую работу… — начал я защищаться.
— Это все еще дерьмовая дыра, — оборвал он меня, заставив меня впервые задуматься, куда, черт возьми, он звонил домой. Он бывал у меня несколько раз, в основном без приглашения, как и в ту ночь, но я никогда даже не слышал, чтобы он говорил о своем собственном доме.
— Заработал на тебе шестьсот сегодня вечером, — сказал Рейн, внезапно оказавшись рядом с Паганом.
— Да, какой-то ублюдок на Хаммере преследовал меня сегодня днем по всему городу. Вместо того, чтобы выскочить и наброситься на него с яростью, я вынес это на ринг, — сказал Паган, пожимая плечами. И с такими психами, как Паган и Слейт, все действительно сводилось к тому, кто был больше всех взбешен в тот день. Когда Слейт обнаружил, что его девушка изменяет ему, он чуть не забил Пагана до смерти. Так оно и было — чистый первобытный инстинкт над реальными приобретенными навыками и импровизированными сеансами терапии над хладнокровной, собранной борьбой.
— Мне бы не помешало здесь немного сумасшествия, — сказал Рейн, пожимая плечами.
— Нет, — последовал мой немедленный, резкий ответ.
Дело было не в том, что мне не нравился Паган и я не испытывал к нему определенное уважение; я его испытывал. Он был темной лошадкой, кем-то, на кого всегда можно было положиться, тем, у кого всегда были лучшие планы на вечер, тем, кто верил в верность и имел слегка искаженный моральный компас.
Но думал ли я, что ему следует связаться с МК Приспешники?
Ни за что, блядь.
Я на мгновение забыл, что рефлекторная реакция не совсем приветствовалась в лагере. Конечно, нам было позволено иметь свое мнение. Нам даже разрешали выражать его, чтобы они принимали правильные решения, но наедине, где это не выглядело бы как неподчинение. Потому что, хотя это могло быть братство, это все еще был клуб Рейна. В конечном счете он имел право решать, кто был внутри, а кто снаружи.
— Тебе придется попытаться сказать это еще раз с немного большим уважением к тому, кто здесь главный, — сказал Рейн холодным тоном, заставив меня напрячься.
— Я знаю, что это твое решение, но я думаю, тебе нужно действительно подумать об этом, — попытался я, глядя на Пагана, который наблюдал за общением с отстраненным интересом, как будто ему было все равно, в какую сторону пойдет спор, и, что более важно, ему было наплевать, что я пытался отнять у него возможность.
Заметив мой настрой, он пожал плечами. — Я не знаю. Думаю, я мог бы надеть кожу, — сказал он с кривой улыбкой.
— Лаз, — сказал Рейн, кивнув головой в сторону задней двери, затем повернулся и оставил меня следовать за ним. — Хорошо, приводи свои аргументы, — сказал он, как только мы оказались снаружи.
— Он же блядь сумасшедший, — начал я, — я даже не знаю, ездил ли этот парень когда-нибудь на байке. Он предпочитает в качестве оружия кулаки. И, ну, он принадлежит Уорду, — сказал я, зная, что Рейну и Россу нужно было поговорить обо мне, когда Рейн хотел, чтобы я был проспектом. Для бизнеса Росса было нехорошо выглядеть так, будто он связан с какой-либо из организаций в городе, поскольку его заведение обслуживало их всех.
— Не пойми меня неправильно, мы все рады тебе с Сайрусом, Ривом и Эдисоном, но нам все еще нужно больше новой крови. Нам нужно больше сильных личностей. И, откровенно говоря, нам нужны какие-нибудь блядь сумасшедшие. Ты можешь представить, как Сайрус заключает сделку с другими сумасшедшими ублюдками, такими как русские или поляки?