Читать интересную книгу Депрессия и тело - Александр Лоуэн

Полное название игры, в которую играют родители, — «Как воспитать ребенка, не испортив его». Награды кажутся высокими. Родители, которым удалось воспитать хорошего, послушного ребенка с замечательными, пристойными манерами, получают хвалу и признание друзей, учителей и других представителей общества. А те родители, которые потерпели неудачу, считаются слабовольными, не имеющими уважения или авторитета в их собственном доме. Фраза «Ты позволяешь своему ребенку вить из тебя веревки» показывает презрение к несчастному родителю, который в глазах многих является слабым и никудышным человеком. Есть еще и другое невыраженное и часто не признаваемое вознаграждение, которое родители надеются получить, а именно: хороший ребенок будет привязан к своим родителям, особенно в их преклонные годы. Он будет добросовестно выполнять свою обязанность заботиться о них, когда они станут больными и немощными.

Грудной младенец или ребенок, невольно участвующий в игре, поначалу совершенно не осознает, что происходит. Тем не менее игра уже началась, и, как и в других играх, ребенка нужно перехитрить, если необходимо добиться желаемого результата. Родители совершенно верно предполагают, что ребенок будет сопротивляться и что с помощью разумного сочетания вознаграждений и наказаний его сопротивление можно преодолеть. В качестве вознаграждений применяются: похвала, игрушка, снисхождение к мелким капризам или прихотям и т. д. В качестве наказания — угрозы потери любви, неодобрение, запреты и ограничения, порицания и физическое воздействие.

Родители, использующие эти приемы, не думают, что они играют в игру. Им действительно кажется, что все это очень серьезно и что все так и должно быть. Им кажется, что ребенок, которому позволяют жить, как ему хочется, будет неудачником, бунтарем, которому будет трудно приспособиться к жизни. И родители, которые боятся, что это может случиться, чувствуют, что они морально ответственны за то, чтобы не допустить этого. Они чувствуют такое отношение к ребенку оправданным и даже могут называть это любовью, с негодованием отвергая любое предположение о том, что это отношение как раз означает отсутствие любви к нему. Кроме того, они будут считать послушного ребенка любящим сыном или дочерью, а непослушного — враждебно настроенным по отношению к своим родителям.

Эта игра означает отсутствие веры как в человеческую природу, так и в своего ребенка. Если мы верим, что ребенок — прирожденный монстр, дикое животное, которое нужно приучить и выдрессировать в цивилизованное существо, тогда нам остается только положиться на власть и дисциплину как на единственные силы, способные обеспечить «упорядоченную» жизнь. Если мы считаем, что люди по своей природе жадны, эгоистичны, лживы и разрушительны, тогда нашим единственным источником, контролирующим поведение, будет сила полиции или армии. Такие отношения могут показаться впадением в крайности, но мы действительно можем дойти до них, если мы не обретем веры в жизнь. Вера подразумевает доверие своей собственной сущности, а также доверие сущности других людей. Человек, обладающий верой, доверяет себе, когда поступает так, как считает правильным для себя, и доверяет другим, включая своих детей, когда те поступают так же, по своему выбору. Человек без веры не доверяет никому.

Если у родителей нет веры в своего ребенка, трудно понять, как у него может появиться вера в себя или в своих родителей. Отношения между родителями и ребенком дегенерируют от любви и взаимного уважения до конфликта и напряженности. Каждый рассматривает другого как соперника, к которому в действительности, однако, он привязан. Возникают взаимные чувства обиды, которые еще больше отчуждают двух людей, чьи интересы должны быть общими. Родители хотят видеть своего ребенка радостным и довольным, а ребенок хочет, чтобы его родители получали удовольствие от его радости. Эти чувства охватывают многие отношения, основанные на любви и вере, между родителями и ребенком. Но, к сожалению, они (чувства) отсутствуют в тех отношениях, в которых родители играют в игры, воспитывая своих детей.

Без веры нет настоящей любви. При отсутствии веры любовь, которую родители предлагают своим детям, ставится в зависимость от их поведения. Такая обусловленная любовь, заключенная во фразе «Мама любит тебя, когда ты хороший мальчик», не только несет угрозу лишения любви, но и в самом деле доходит до реального отторжения ребенка. Говоря эти слова, мать в действительности имеет в виду, что она не может любить ребенка таким, какой он есть, но может любить его, только если или когда он откажется от своего спонтанного поведения и станет покорным, послушным человеком. Поскольку здоровые дети обычно проявляют в определенной мере упрямство и настойчивость, свойственные их растущему самоосознанию, такое отношение со стороны матери означает, что она отказывает своему ребенку в любви. И можно привести много случаев, когда любовь была действительно отнята у ребенка, когда мать действительно становилась холодной или враждебной, чтобы обуздать его напористость. Это не та игра, в которую можно играть легко или весело, в нее всегда играют серьезно.

Каждодневное наблюдение показывает, что есть и те немногочисленные родители, которые не используют эти методы, чтобы наставить ребенка на путь истинный, соответствующий их собственному воспитанию, а также мало родителей, которые не оправдывают свои поступки необходимостью собственной жизни. Родители не могут постоянно уступать ребенку. Они не могут позволить ребенку главенствовать в доме. Родители тоже люди, и, как у всяких людей, у них есть свои потребности, которые должны быть удовлетворены. К сожалению, эти потребности, кажется, часто вступают в конфликт с потребностями и желаниями ребенка, и в результате конфликта потребности ребенка сводятся до минимума. А когда затем он начинает плакать, проявлять беспокойство или капризничать, родителям это сильно досаждает, и они реагируют с гневом и враждебностью.

Родители, играющие в игру, всегда рассматривают предмет конфликта как принцип, а не как житейское обстоятельство. Это дело принципа не позволять ребенку вести себя так, как он хочет. Ребенок чувствует этот антагонизм и реагирует на него с чрезмерной агрессией. Раз начало конфликту уже положено, результат этой борьбы может быть только разрушительным. Если родители уступают из-за чувства вины или просто чтобы успокоить ребенка, они его избалуют. Ощущая свою слабость, они попытаются стать тверже в следующий раз, но ребенок, узнав, что может добиваться своего при помощи капризов, создавая беспокойства для родителей, будет сопротивляться с еще большей силой. При таких взаимоотношениях битва принимает непрекращающийся характер, продолжает длиться вечно: в каких-то ситуациях родители смогут преодолеть сопротивление ребенка, а в других они уступают ему. Ведь для ребенка также предмет конфликта стал делом принципа — из-за этого принципа он будет противиться каждому требованию своих родителей.

У ребенка, растущего в таком доме, никогда не появится вера в жизнь. Он узнал, что может получить что хочет, только перехитрив и перекричав противника. Его противники, однако, — это те люди, в чьей любви он нуждается, в их число входят все те люди, с которыми он желал бы иметь теплые и близкие отношения. Он также научился манипулировать людьми, играя на их чувстве вины; он будет применять эту тактику, когда его капризы и агрессивность уже не будут приносить результатов. Вследствие такого опыта в характере человека развивается сильная садомазохистская черта, которая сводит на нет все его усилия найти любовь. И каждое его поражение закончится депрессивной реакцией, от которой человек очнется, когда к нему вернется решимость сопротивляться и побеждать. Депрессивные реакции у такого типа личности обычно не носят столь тяжелого характера, как у тех пациентов, которых я описал в двух предыдущих главах. Им присуща прерывистость, которая маскирует хроническую сущность проблемы.

Строгость — единственный способ поддерживать эффективную дисциплину. Однако можно задаться вопросом: до какой степени необходима дисциплина для детей? Концепция дисциплины, если ее рассматривать в данном значении, включает в себя наказание, предусмотренное, если ребенок оказывает неповиновение власти родителей. Когда же мы рассматриваем дисциплину как самодисциплину, в ней отсутствует эта коннотация. И между этими двумя видами дисциплины существует важное различие. Изучение любой области знаний является дисциплиной, потому что человек, связывающий себя с этим изучением, подчиняется авторитету своего учителя. Он становится учеником, то есть тем, кто будет следовать за мастером и учиться у него. Но ученик не подвергается наказанию, если он бросает вызов авторитету мастера. Он может быть отчислен, или ему просто сделают замечание. Наказание должно применяться, когда кто-то пытается выдрессировать животное или человека для подчинения своим приказам. Дрессировка и обучение — две совершенно разные методики. Мы дрессируем, а не даем возможность познания. Мы сами не верим, что то, чему мы обучаем, согласуется с сущностью учащегося, его запросами и желаниями.