– Он еще и скромный, – умилилась Элька, всплеснув руками.
– Ныне я никто, только ничтожный отшельник в этих великих горах. Мое влияние, знатность, богатство – все осталось в прошлом. Быть может, посланцам богов следовало обратиться к архижрецу Авандусу – преданному служителю Доримана? Он куда ближе к вышним сферам, чем я был когда-либо, – закончил Дрэй и, скрестив руки на груди, выжидающе замолчал.
– Учитывая тот общеизвестный факт, что горы куда выше равнин, а птицы взмывают ввысь, недоступную гадам ползучим, я не был бы столь категоричен в суждениях, – с тонкой двусмысленностью заметил Лукас. – Но не тревожьтесь, с архижрецом мы уже имели содержательную беседу и даже удостоились чести быть приглашенными на Совет жрецов. Впечатления получили, м-м-м, – маг замешкался, подбирая подходящее слово из цензурного словарного запаса, – незабываемые.
– Во-во, – вставил Рэнд для друзей. – Разве ж такое забудешь? Меня их гимны теперь в кошмарах преследовать будут.
– Надо было попросить у Лукаса магический кристалл и записать концерт впрок, было бы чем врагов мучить, – запоздало пожалела Элька.
– А у нас разве есть враги? – искренне удивился Макс.
– Нет, значит, будут, – уверенно заявила девушка. – Вот прославимся поосновательнее, тогда заведутся. Вот весело будет!
– Значит, Совета жрецов вам показалось мало, господа? И чего же вам надобно от меня, если слов праведного Авандуса было недостаточно? – все еще не оставил настороженности Адрин. Подлинность письма Шарля он признал, но, памятуя о том, насколько доверчив порой его любимый воспитанник, не мог позволить себе расслабиться, пытаясь определить, на чьей стороне находятся пришельцы.
– Мы выслушали жрецов, теперь пришла пора услышать драконов. У любой монеты две стороны, не считая ребра, пока не рассмотришь все, нельзя сказать, что видел предмет целиком, – глубокомысленно, как и подобает посланцам богов, ответствовал Лукас, словно сидел не в горах на голом камне, а за столом переговоров в парадной зале.
– Вы правы, – согласился лорд Дрэй, признавая логику доводов, и со скрытым беспокойством спросил: – Но прежде чем мы продолжим разговор, ответьте, как вы узнали, где искать меня?
– Многое в силах посланцев богов, – напустил туману маг, таинственно замолкая.
– Магия, – коротко пояснил Гал, не давая напарнику распустить хвост.
– Мы стремились разыскать именно вас, – улыбнулся Лукас, скрывая неудовольствие. – Человека, подвергшегося трансформации, но просвещенного, эрудированного космополита, чей взгляд на проблему будет куда более широк и непредвзят, чем у большинства доримаверонцев.
– Иными словами, вам нужно поговорить с драконом-оборотнем, который способен внятно рассказать о происходящем с ним, – заключил Дрэй с горьковатой усмешкой и, отыскав еще один подходящий камешек, снова принялся подбрасывать его на ладони.
– Да, – снова быстро согласился Гал, пока «болтун» Лукас не утопил всех троих в океане слов.
– Задавайте свои вопросы, господа, – согласился лорд и, не жмурясь, посмотрел на солнце своими странными глазами.
На площадке, защищенной скалами от прохладных горных ветерков, было по-настоящему жарко, но Дрэй и не думал перебираться в тень, получая от избыточного тепла и яркого солнца явное удовольствие. Лукас и Гал тоже терпеливо переносили зной.
– Нас особенно интересует процесс трансформации и ваши ощущения, связанные с ним и с пребыванием во втором обличье, – признался маг.
– Да, фанатики на этот вопрос вам не ответят. А если попытаются, так наврут и перепутают. Впрочем, они делали так всегда, – вздохнул Дрэй. – Что ж, слушайте, господа. Первой приметой приближения трансформации, как вы уже, наверное, знаете, является изменение цвета глаз. Но эта перемена не затрагивает темноглазых людей. С момента изменения цвета глаз до окончательного обращения проходит от нескольких дней до пяти-шести месяцев. Чем ближе час перехода, чем явственнее эффект радуги. От чего зависит срок, проходящий с момента первой радуги до полной трансформации, я не знаю, но, быть может, дело в готовности человека принять новую форму.
Первый раз это всегда неожиданно, чувствуешь его приближение за несколько часов или дней, но абсолютно точно не предскажешь. Потом уже оборачиваешься, когда захочешь, и сам выбираешь момент. Кожа, мышцы, кости – все горит в огне, но он не причиняет боли, этот жидкий огонь внутри, словно согревающий душу. Волны жара проходят одна за другой, расплавляя тело, а потом они выплескиваются наружу, и в это мгновение ты перестаешь быть, зато в следующий миг ты снова ощущаешь себя, но уже другим, странно изменившимся – драконом с радужными глазами. Размер дракона, как я понимаю, в большинстве случаев зависит от возраста человека и от его физической комплекции. А вот окраска шкуры? Мне так и не удалось найти закономерности в выборе цвета.
– Лукас, спроси, какого он колера? – заискивающе попросила Элька, изнывая от любопытства.
Но, не дожидаясь вопроса, Адрин уже говорил:
– Я серебряный дракон, но не потому, что цвет моих глаз был серым. Мне довелось недавно видеть, как обращались в драконов юноши – зеленоглазые темноволосые близнецы. Размер их был одинаков, но цвет одного стал темно-синим, с проблесками фиолетового, а другого – ярко-красным с переливами в алый.
– Произвольная вариативность? Или вариативность сознательная по психическим признакам структуры? – тут же, яростно ероша волосы на голове, забормотал почти про себя Макс, перебирая версии.
– Скажите, не отличался ли второй парень горячностью, вспыльчивостью характера, может быть, даже некоторой резкостью и склонностью к жестокости? – уловив мысль, тут же пытливо поинтересовался маг.
– Да, пожалуй, Родерик весьма несдержан, – задумчиво признал Дрэй, подкинув камешек, и живо переспросил: – Вы полагаете, цвет чешуи дракона определяется характером? Но тогда что означает мое серебро?
– Не характером, а структурой души, – наставительно поправил Лукас, попавший в свою стихию. – Например, серебро – верный признак души вечного странника, искателя и первооткрывателя. Душа – очень многослойная структура, и цветовые вариации на основе ее плетения могут быть поистине бесконечны. Хотя я никогда не слышал, чтобы так определялся оттенок шкуры крупного зверя, обычно это присуще созданиям чистой энергии – духам, вельмиэ, ангелам, дикати. Но драконы? Что вы едите?
– Когда я в облике дракона, то не испытываю потребности в животной пище, – с неожиданным уважением поглядев на мага, признал Дрэй. – Единственной необходимостью для меня бывает пребывание на солнечном свете. Если погода пасмурная, быстро портится настроение и хочется вернуться в человеческий облик. Но в горах солнечных дней куда больше, чем на равнинах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});