– Я запрещаю вам, – произнесла она изменившимся голосом, – я запрещаю вам произносить это имя…
– Почему? – с вызовом осведомился Уорвик. – Потому что он вам по-прежнему дорог? Зачем же вы осыпаете милостями его убийцу, человека, который…
– Это ложь! Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, кто приказал убить милорда Суффолка.
– Это действительно так, и я повторяю вам: его убил Сомерсет. Но, похоже, он сумел ловко обмануть вас и занять в вашем сердце место, принадлежавшее несчастному герцогу. Знаете ли вы, мадам, что рассказывают о вас и о нем?
– Довольно, милорд! Вы оскорбляете меня! Или вы забыли, с кем говорите! Воистину, прекрасное доказательство преданности! Вы предлагаете мне свою помощь, хотите, чтобы я поверила в вашу внезапно возникшую верность, и вместе с тем осмеливаетесь…
– Пусть моя верность покажется вам внезапной, мадам, но только не любовь! Да, я давно люблю вас… люблю страстно и пылко! Если вы ответите на мое чувство, я буду служить вам всеми силами, а силы мои безграничны! Скажите лишь слово…
Маргарита жестом велела ему умолкнуть. На одно мгновение их взгляды скрестились, словно шпаги, а затем королева презрительно отшвырнула ногой мешок с золотом.
– Да, у меня есть лишь одно слово для вас, милорд: убирайтесь! Молю господа, чтобы я никогда больше вас не видела. И заберите с собой вот это…
Уорвик побледнел, во взоре его вспыхнула ярость, пришедшая на смену страсти. Пожав плечами, он отвернулся от королевы со словами:
– Полагаю, мадам, настанет день, когда вы пожалеете о своем решении…
Не поклонившись и даже не взглянув на рассыпавшиеся по плитам золотые монеты, граф Уорвик вышел из королевских покоев. Искренняя и глубокая любовь, еще минуту назад царившая в его сердце, уступила место совсем другим чувствам – ненависти и злобе.
Год 1451-й оказался необычайно тяжелым – особенно для Маргариты. Генрих VI, несмотря ни на что и вопреки всем проискам врагов, сохранял привязанность своего народа, который любил его за доброту и даже за слабость. К тому же было гораздо проще приписывать выпавшие на долю королевства бедствия чужеземной принцессе! Йорку и Уорвику оставалось лишь подбрасывать дров в костер народной ненависти.
Денег было по-прежнему мало, поскольку королевские доходы зависели от враждебно настроенного парламента. В довершение несчастий, каждый день приносил дурные вести с континента: французский король успешно отвоевывал свои земли. После Мэна и Нормандии в его руки перешла Аквитания, находившаяся под властью англичан уже триста лет. 30 июня Дюнуа вступил в Бордо.
Вся Англия мучительно переживала эту унизительную потерю, и, естественно, в поражении немедленно обвинили Маргариту. Высокомерный герцог Йорк подошел со своим войском к Лондону и потребовал арестовать Сомерсета. Но удача от него отвернулась: Маргарите удалось защитить своего главнокомандующего, а посланные ею солдаты схватили ее злейшего врага. Йорк стал пленником королевы, и на какой-то миг ей показалось, будто она одержала победу. Один удар топора, немного крови на траве Тауэра – и все будет кончено! Однако Генрих VI не изменил своей природе: жестокость была ему чужда, и он приказал освободить мятежного кузена, лишь слегка попеняв тому за дерзость. Маргарита едва не умерла от бессильной ярости, но ей пришлось смириться и уступить желанию супруга. Правда, после этих бурных событий наступила некоторая передышка: Йорк не смел вступать в борьбу с человеком, проявившим истинно королевское великодушие.
Между тем непреклонная доблесть Маргариты постепенно привлекала к ней верных сторонников. Старый лорд Толбот, за которого был уплачен выкуп, предложил ей вновь начать войну с Францией. Это был величайший полководец Англии – некогда именно он являлся самым благородным недругом Жанны д'Арк. Никто не мог сравниться с ним в популярности. Получив согласие королевы, Толбот высадился во Франции – и без большого труда захватил Бордо. Этот город, в течение трех столетий принадлежавший английской короне, не слишком радовался своему возвращению под власть французского монарха, хотя Карл VII всеми средствами пытался завоевать сердца своих новообретенных подданных.
Положение Маргариты еще более упрочилось, когда в феврале 1453 года разнеслась весть о том, что королева беременна. Впервые Англия почувствовала к ней некоторое расположение: в Лондоне была устроена иллюминация в ее честь, а в кабаках поднимали тосты за здоровье будущего наследника и его матери. Увы, счастье оказалось совсем недолгим! Ничто уже не могло остановить гражданскую войну, которой предстояло унести тысячи жизней. Пока же Война Алой и Белой розы не началась, но лик судьбы уже исказился гримасой вместо улыбки: 17 июля Толбот пал при осаде Кастильона, а внушительная артиллерия братьев Бюро почти полностью истребила английскую армию. Бордо очень скоро вновь – и теперь уже навсегда – стал французским городом. И это было еще не все: почти одновременно, 15 августа, в Виндзоре разыгралась ужасная драма…
В тот день в королевском дворце был устроен пир. Вопреки своим привычкам, король слишком много съел за столом, а жара между тем стояла невыносимая. После обеда Генрих выразил желание отдохнуть, королева же направилась со своими дамами в сад, куда им подали прохладительные напитки.
Через два часа король не вышел из опочивальни, и Маргарита, сама не понимая отчего, сильно встревожилась. Она послала выяснить, в чем дело, одну из своих фрейлин, леди Элизабет Грей – юную и очаровательную супругу Джона Грея, верного и преданного защитника короны.
Леди Элизабет отсутствовала довольно долго, а когда она появилась, Маргариту поразила ее необычная бледность. Ни на кого не глядя, леди Элизабет преклонила колени перед своей госпожой и прошептала:
– Мадам, вам нужно немедленно пойти к его величеству. Он проснулся, но…
– Что случилось, милочка? – нетерпеливо спросила Маргарита. – Говорите же! Королю нездоровится?
– Он никого не узнает, мадам! Мне кажется… мне кажется, что его величество потерял рассудок!
Именно это и произошло: бедный Генрих VI испытал первый приступ помешательства. В нем проснулась кровь его деда Карла VI – несчастного короля, чье безумие едва не поставило Францию на край пропасти. Теперь такая же участь постигла и внука. Испуганная Маргарита побежала к нему, но ей пришлось признать очевидное: душа ее супруга словно покинула еще живое тело – он глядел на нее пустыми глазами, в которых не было даже проблеска разума.
Удар был настолько силен, что даже бесстрашная Маргарита устояла с трудом: она слегла, и в течение нескольких дней врачи опасались за ее жизнь. Однако 13 октября королева благополучно разрешилась от бремени в Вестминстере: ее новорожденный сын получил имя Эдуард и титул принца Уэльского. У короны теперь был наследник, и герцог Йорк мог лишь скрежетать зубами в своем громадном дворце – этот ребенок встал между ним и троном. Все его права отныне ничего не стоили, и он должен был отказаться от претензий на престол.