вторая дочь – удивлённо воскликнула девушка – Я Трикси.
– Очень приятно. А ты давно здесь живёшь?
– Лет пять как – улыбнулась Трикси – Мне хотелось сбежать от прошлого, вот я и решила забрать детей и уехать на другой конец страны от своего бывшего мужа.
– Смело с твоей стороны – усмехнулась я – И как, получилось сбежать и начать новую жизнь?
– Не совсем – Трикси слабо засмеялась, а затем продолжила – Мой бывший муж нашёл нас и приехал с извинениями, раскаянием и фургоном, набитого его вещами.
– И что в итоге?
– В итоге мы уже четыре года вновь живем вместе счастливой семьей. После этого я сделала вывод о том, что как не беги от прошлого, оно тебя все ровно настигнет.
Я немного притихла, растерянная от откровения моей попутчицы. Ее слова вновь вызвали во мне волну противоречивых чувств, которые я сразу попробовала отогнать от себя. Мне никак нельзя было вновь поддаваться на слабость и допустить сомнений в своем выборе. После недолго молчания я решила перевести разговор с Трикси в другое направление.
– Ваша история похожа на сценарий классической мелодрамы, но со счастливым концом.
– Есть такое – улыбнувшись, произнесла Трикси – Так ты к отцу на Рождество приехала?
– Не совсем – замялась я, придумывая правдивый рассказ – Скорее по личному вопросу, который не давал мне покоя долгое время.
– Я со своими родителями до сих пор общаюсь только по телефону. Они живут в Канаде, и у меня не хватает времени выбраться к ним даже на праздник. Да и в Рождество у меня самое рабочее время.
– А кем ты работаешь?
– У нас с мужем небольшой магазин на Кэлвари-драйв со всякими мелочами. Как понимаешь, в последний месяц перед Рождеством работы было много.
– Могу только представить – я вновь улыбнулась Трикси.
– А чем ты занимаешься?
– Я сейчас временно без работы, но до этого была помощником генерального директора банка.
– Ничего себе! – удивлённо воскликнула Трикси – Что заставило тебя уйти с такой работы? Шеф домогался?
– Нет, что ты! – воскликнула я с ужасом – Мистер Райт был самым лучшим шефом, о котором можно мечтать. Мы с ним остались близкими друзьями после моего ухода.
– Тогда могу предположить, что дело касается неразделенной любви – в голосе Трикси слышалось лёгкое сочувствие.
– Можно и так сказать – прошептала я и отвернула свои глаза в сторону окна.
Дальше дорога прошла молча. Трикси и ее дети привезли меня прямо под мой дом, который совершенно не изменился за все это время. Серый фасад дома кое-где потрескался, а ставни окон на втором этаже были расшатаны и при дуновении ветра испускали легкий скрип. Ветки, когда-то аккуратно подстриженных кустов, небрежно торчали в разные стороны, а подъездная дорожка к гаражу была вся завалена опавшими листьями соседних деревьев. Осмотрев дом своего детства, я тяжело вздохнула и подошла ко входной двери. На табличке около двери красовалась аккуратно выжженная надпись «Арчи и Грейс Пайнс. 20. 05. 1993», а ниже, гвоздем небрежно была выцарапана подпись «Стефани и Кейт Пайнс». Я на минуту засмотрелась на все это, и грудь вновь неприятно защемило от подступающей боли. Рука все никак не могла решиться постучать в деревянную дверь. Она зависла в паре сантиметров от деревянной поверхности двери, словно в замедленной съемке. Не знаю, сколько прошло времени прежде чем мои пальцы стали замерзать и я лёгким движением постучалась в дверь. За дверью послышался шум и еле заметное шарканье по полу. Затем хриплый и уставший мужской голос произнёс.
– Кто?
– Пап, это я.
Послышался шум открывающегося замка и дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти, на котором была мятая клетчатая рубашка и грязные джинсы. Его темные волосы беспорядочно торчали во все стороны, а когда-то смуглая кожа приобрела болезненно бледный оттенок. Лицо мужчины было покрыто крупными морщинами, особенно в областях около глаз и переносицы. Сами глаза смотрели на меня все тем же пустым и безжизненным взглядом, что я помнила с последней нашей встречи. Смотря в отцовские глаза, я увидела отблеск собственного взгляда, что сильно напугало меня.
– Стефани? Что случилось? – взволновано произнёс отец, осматривая меня с ног до головы.
– Ничего такого, что могло тебя волновать – язвительно произнесла я, окинув его презрительным взглядом – Я могу войти?
– Конечно! Проходи скорее – отец отошёл в сторону, пропуская меня внутрь дома.
Как только я зашла внутрь, то сразу заметила перемены во внутреннем убранстве дома. Висящие на стенах фотографии и наши с Кейт детские рисунки куда-то пропали, оставив после себя пустоту. Лестница на второй этаж выглядела грязной, с большим слоем пыли на ступеньках. Мебель вся была потертой и слишком неухоженной, по сравнению с моими детскими воспоминаниями.
– Здесь все поменялось – проговорила я, осматривая все вокруг себя – Раньше было намного уютнее. Куда делись все фотографии?
– Прости, не успел прибраться. Фотографии пришлось убрать после наводнения. Они все были испорчены – виновато произнёс отец и, посмотрев на меня, добавил – Я сам только недавно вернулся домой.
– Очередная длительная смена? – брезгливо кинула я.
– Да – устало отвечал он – Так что заставило тебя приехать ко мне, да ещё и в канун Рождества?
– Много чего – уклончиво ответила я, не желая начинать свой разговор прямо сейчас.
– А как же твоя работа в банке?
– Я уволилась.
– Вот как? Могу поинтересоваться почему? – в этот момент на его лице не было ни тени удивления.
– Мне надо было переосмыслить свою жизнь и изменить ее – еле слышно проговорила я, стоя в коридоре.
– Могу предположить, что что-то заставило тебя прийти к этому. Что-то или кто-то.
– Даже если так, тебе разве есть до этого дело?
– Есть – мягко проговорил отец – И я хочу выслушать тебя, если ты готова со мной поделиться подробностями.
– Ты четырнадцать лет не спрашивал меня, как я и что у меня происходит. С чего возник этот интерес сейчас?
– Я не видел тебя почти десять лет. Могу же я узнать подробности жизни своей старшей дочери.
– Помнится, что на нее тебе было совсем наплевать, так же, как и на младшую.
– Кстати о ней. Как Кейт и где она сейчас?
–Ты не имеешь право спрашивать о ней. Не после того, как бросил ее на полгода! – взревела я, вспоминая события прошлых лет.
– Ты просто не понимаешь ничего – прошептал отец и вышел из прихожей.
Я не поняла, что с ним произошло, и что отец имел в виду. Я стояла с растерянным