— Она и Кларисса, и не Кларисса. Здесь ее имя — Керидвен. Мстительная муза, королева, которая преследует меня. Много веков назад, когда я был еще мальчишкой, я похитил у нее мудрость и вдохновение. Это преступление сделало меня поэтом. Его совершают все поэты.
— Ты похитил не только это! — с жаром воскликнула она. — Ты украл гораздо больше. Веру. Доверие.
Он кивнул, опустил глаза.
— И ты меня не простишь. Но это не причина держать зло на мальчишку. Мальчик всего лишь ищет свою сестру. — Он печально протянул длинную руку над пламенем. — Богиня, разве мы не можем забыть прошлое? Здесь, где не существует времени? Ты могла бы нам помочь. С нами тебе не будет одиноко.
Она метнула на него дерзкий синий взгляд:
— Поэты считают, они умеют уговаривать. Но здесь, как ты правильно сказал, у меня тоже есть сила. «В облике ворона я летал, — хвастаешься ты в своих стихах, — был я лесным оленем, щетинистым кабаном, зернышком был пшеничным. Девять месяцев я таился в темном мешке, на волнах качался». Всему, что ты умеешь, Вязель, ты научился, потому что отпил из моего Котла.
У них над головами неслышно пролетела сова. Кларисса стремительно обернулась к Роберту:
— Но он прав, твоей вины здесь нет, поэтому я расскажу тебе всё, что знаю. Твоя сестра в лесу. Они прошли этой дорогой несколько часов назад; но сейчас они уже добрались до Вращающейся Крепости.
— Они? — переспросил Роберт, задыхаясь.
— Ее держит в плену Король Аннуина. Он всегда носит маску; никто не видел его лица, но он молод и силен.
Роберт вгляделся в нее сквозь пламя.
— Кто он такой?
Она пожала плечами:
— Только Хлоя может тебе это сказать.
— Вы можете отвести нас в тот замок?
— Да. — Она поплевала на пальцы, стерла с древесного ствола зеленый лишайник и нарисовала себе на лице круги и спирали. — Могу. И отведу. Но дела обстоят не так просто. Тебе потребуется помощь, и не только моя. Обратись к деревьям.
Вязель пристально поглядел на нее:
— Уже?
— Дуб и орешник, береза и терн. Лес Аннуина, в нем таятся смерть и скрытый смысл. Его нелегко расшевелить, но сейчас он встревожился, и это, наверное, из-за Хлои. — Она грациозно встала. — Если хочешь найти третий замок, надо торопиться.
Вязель посмотрел на Роберта:
— Устал?
Юноша покачал головой. Судя по тому, что уже наступили сумерки и, кажется, прошло много лет с тех пор, как он спустился с бесконечного дерева, ему пора бы валиться с ног от усталости; однако, хоть он и зевнул, вставая, это была всего лишь нервная реакция. На самом деле ему не хотелось ни спать, ни есть.
Вязель затоптал костер, разбросал угли. Красные отблески на древесных стволах угасли. Даже за то короткое время, пока люди грелись у костра, деревья, казалось, подступили ближе.
— Будь добра, иди первой, — попросил он. — Так мне будет спокойнее.
Кларисса бросила на него презрительный взгляд.
— Мы отведем мальчика в каэр, — сказала она. — Потом, поверь, настанет мой час. Здесь мне не нужна бензопила, чтобы разделаться с тобой. Здесь я не просто Кларисса, женщина, которую ты обманул и бросил, я гораздо сильнее. Здесь ты меня боишься. Здесь, поэт, я могу уничтожить тебя.
Она зашагала прочь.
Роберт взглянул на Вязеля. Лицо поэта было белым как бумага.
* * *
Комната была маленькая. Ничего, сгодится. Конечно, ничто не может помешать ему вылезти в окно, однако оно находится очень высоко. Хлоя уперлась о подоконник обеими руками, поглядела вниз, на густое сплетение ветвей. Он не рискнет прыгать туда. Он боится деревьев.
Она отряхнула ладони, вышла в коридор. Долго ходила по комнатам, выбирая зеркало; во Вращающемся Замке их было несколько, но только в этом она могла видеть себя в полный рост. Маленьким ножичком, который он оставил возле тарелки с фруктами, выковырнула зеркало из резной рамы.
Хлоя взяла зеркало и, пошатываясь под его тяжестью, отнесла в комнату. Лучше всего поставить его напротив двери, под углом.
Она отошла, глядя на свое отражение, на дверь, потом чуть-чуть развернула. Вот так.
Теперь надо выяснить, где он.
Она неслышно прошла по коридору. Длинная шаль волочилась по пыли. Во всех замках была одежда, еда, шахматы, которые играли сами с собой, — словом, всё, чего она могла пожелать, но все эти вещи словно заплесневели от долгого неупотребления. На полу лежал толстый слой пыли; она различила на нем его следы — он размашисто прошагал к лестнице, ведущей на крепостную стену. Вот он, значит, где, смотрит, как неудержимо разрастаются деревья. Она позволила себе улыбнуться одними губами.
План был хорош, Максел наверняка одобрил бы его. Только Максел читал ей сказки, когда оставался посидеть с ней, маленькой. Еще совсем недавно запах его сигарет вызывал в ней воспоминания о красавице, крепко спящей в замке, окутанном кустами ежевики.
— Ради Бога, Максел, не надо так много дымить, вы задушите ребенка, — говорил отец, открывая дверь в накуренную комнату.
Конечно, на самом деле Максел приходился крестным отцом не ей, а Роберту. А ее крестил двоюродный брат матери, сейчас он жил далеко, в Ирландии, и, кажется, совсем забыл о том, что у него есть крестница. Никогда не присылал ей подарков, не звонил, чтобы спросить, почему она пропустила мессу. А Максел звонил. Но подарки чаще всего предназначались Роберту.
Она нахмурилась, прижала ладони к каменной стене.
Роберт.
Она давно старалась не думать о нем. Но теперь он всплыл в ее памяти — его лицо, высокая фигура. Она вспомнила, как девчонки в школе поглядывали на него, хихикали, если он с ними заговаривал. А учителя говорили про нее только одно: сестра Роберта. Младшая сестра.
Роберт был золотым мальчиком. Его никогда ни в чем не обвиняли, с ним всегда обращались как со взрослым, его талант упоминался при каждом удобном случае.
Его паршивые картинки ценились превыше всего на свете.
Они висели по всему дому — морские пейзажи с каникул, там, где Калли выглядывает из загона, изображение камней Эйвбери, с которым он выиграл свой дурацкий конкурс. Она их все ненавидела. Он ни разу не нарисовал ее. Но, честно говоря, она и не смогла бы сидеть смирно и позировать ему.
От злости она невольно затаила дыхание. Нечего себя так накручивать.
Выйти отсюда, найти дорогу обратно. Вот каков ее план.
На самом верху лестницы она со скрипом приоткрыла небольшую наружную дверь и выглянула в щель. Король стоял спиной к ней, опершись руками о крепостную стену, смотрел вдаль. Дул ветерок, очень легкий. Он шевелил ему волосы. А наверху судорожными рывками вращались звезды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});