Читать интересную книгу Гибель царей - Конн Иггульден

Юлий посмотрел в глаза каждому из офицеров с «Ястреба».

— Вспомните, как в вонючей камере мы мечтали получить корабль, нагнать врага и вступить с ним в бой. За мечту пришлось заплатить, но мы разберемся с новой проблемой, когда Цельс будет лежать у наших ног, а его золото станет нашим. Поднимите головы и расправьте плечи!

— Рим не прощает врагов, — мрачно изрек Гадитик.

Юлий нашел в себе силы, чтобы улыбнуться.

— Мы Риму не враги. Мы это знаем. Все, что требуется, — убедить в этом Рим.

Гадитик медленно покачал головой, повернулся к Юлию спиной и пошел по палубе прочь.

Небо тронули первые лучи рассвета, под бушпритом «Вентула» резвились серые дельфины, а весла ритмично вспенивали воду, унося их все дальше от земли и возмездия за содеянное.

ГЛАВА 15

Глубоко задумавшись, Сервилия шла по Форуму рядом с сыном. Бруту нравились неспешные прогулки; он с удовольствием рассматривал здание сената, к которому они направлялись. А она почти не обращала внимания на величественные арки и купола, потому что видела их тысячи раз.

Украдкой Сервилия посматривала на Брута. По просьбе матери он пришел на встречу в полной парадной форме центуриона римского легиона. Она понимала, что сплетники заметят видного молодого легионера, постараются узнать имя и разнесут по городу, что у нее — молодой любовник. Затем поползут слухи о возвращении к Сервилии сына, и люди начнут шептаться у них за спиной об удивительной и таинственной истории, разделившей любимое чадо и мать. Брут не останется незамеченным в великом городе. У него гордая осанка, и, когда сын идет с ней рядом, склонив голову и слушая слова матери, толпа сама собой расступается перед ними.

Уже целый месяц они встречаются каждый день — поначалу у нее в доме, затем мать и сын стали назначать свидания в городе. Сперва общение было сдержанным, временами даже натянутым, но дни шли, и они научились непринужденно болтать, шутить и смеяться.

Сервилия удивлялась, сколько удовольствия она получает, показывая сыну храмы и старинные здания, вспоминая связанные с ними легенды и события. Все ее рассказы из мифической и реальной истории Рима Брут воспринимал с живейшим интересом, и Сервилия невольно сама увлекалась повествованием.

Запустив пальцы в густые волосы, женщина небрежным жестом забросила их за спину. Проходивший мимо мужчина замедлил шаг и уставился на нее. Брут моментально набычился, и ей захотелось хихикнуть. Сын был готов немедленно встать на защиту матери даже в ситуациях, когда ей ничего не угрожало. Он забывал, что она провела в этом городе без него много лет. Но ей это почему-то нравилось.

— Сегодня заседание сената, — объяснила Сервилия, когда они оказались недалеко от раскрытых бронзовых дверей и смогли заглянуть в полутемные прохладные залы здания.

— Тебе известно, о чем они говорят? — поинтересовался Брут.

Он уже понял, что о делах сената мать знает почти все. Сын не спрашивал, есть ли у нее любовники в среде нобилитета, но сильно подозревал, что таковые имеются.

Сервилия улыбнулась.

— Обычно о всякой ерунде: назначения, постановления и декреты о жизни города, налоги… Вроде бы им это нравится. Чешут языки, пока не стемнеет, а иногда и дольше.

— Как бы я хотел послушать, — с завистью вздохнул Брут. — Скучно или нет, с удовольствием посидел бы целый день. Отсюда правят целым миром.

— Твоего терпения не хватит и на час. Большая часть серьезных вопросов решается не здесь, а при частных встречах. То, что ты смог бы увидеть, является завершающей фазой длительной, кропотливой работы. Как правило, молодых людей это мало интересует.

— А мне интересно, — возразил Брут, и Сервилия различила просительную нотку в его голосе.

Что же делать с сыном, в который раз подумалось ей. Ему нравится проводить с матерью каждое утро; о будущем они пока не говорили. Наверное, это правильно — просто наслаждаться общением друг с другом, однако Сервилия видела, что подчас в Марке поднимает голову стремление действовать, просто он не знает, на что направить свои усилия. Мать понимала, что рядом с ней он просто отдыхает, отступает на некоторое время со своего жизненного пути. Об этих мгновениях она сожалеть не могла, но, возможно, ему требуется толчок, чтобы вернуться к себе и обрести цель существования.

— Через неделю состоятся назначения на высшие должности, — как бы между прочим заметила она. — У Рима появятся новый верховный понтифик, новые магистраты. Заодно назначат командиров в легионы.

Краешком глаза Сервилия заметила, что сын резко повернулся к ней. Значит, под этим внешним спокойствием и маской отдохновения дремлют амбиции!

— Я не отказался бы… снова поступить на службу в какой-нибудь легион, — медленно произнес он. — Согласен занять должность центуриона почти где угодно.

— Ну, для своего сына я могу устроить назначение получше, — беззаботно заметила Сервилия.

Марк остановился и осторожно взял мать за руку.

— Что ты сказала? Как?..

Она расхохоталась, видя его замешательство, и Брут покраснел.

— Я иногда забываю о твоей наивности, — ответила Сервилия, стараясь смягчить свои слова улыбкой. — Ты слишком много времени провел в походах и боях. Вероятно, этим все и объясняется. Общался с солдатами и варварами, а о политике понятия не имеешь.

Она положила ладонь на его руку и ласково сжала ее.

— Сенаторы — всего лишь люди, а люди редко поступают правильно. Большую часть времени они занимаются тем, к чему их принуждают, — либо по приказу, либо из страха. Золото переходит из рук в руки, но истинная валюта Рима — благосклонность. У меня есть первое, а второе питают по отношению ко мне многие влиятельные римляне. Судьба половины назначений уже решена на частных встречах. Остальное можно купить или потребовать.

Она ожидала, что Брут при этих словах улыбнется, но он выглядел так, словно испытывал боль, и Сервилия убрала ладонь с его руки.

— Я думал, что назначения… совершаются другим образом, — тихо сказал он.

Женщина помолчала; она не хотела разрушать иллюзий сына и в то же время понимала, что необходимо открыть ему глаза на реальное положение вещей — прежде, чем его убьют.

— Посмотри вокруг. Помнишь, я рассказывала тебе, что сюда приходят граждане Рима, чтобы утверждать назначения сената, избирать трибунов, квесторов, даже преторов? Голосование тайное, и римляне воспринимают его всерьез, хотя раз за разом избираются одни и те же люди из определенных семей. Отклонения от данного правила случаются нечасто. Кажется, что все делается честно, но жителей Рима просто не интересуют прочие претенденты на высшие должности в государстве. Считается, что подобной чести заслуживают лишь выходцы из сенаторских фамилий. У них есть средства, чтобы заставить голосовать за себя свободных простолюдинов. Поразительно, что очень немногие из сенаторов стараются честно и бескорыстно служить Риму и его гражданам.

Сервилия указала на сенатскую курию.

— В этом здании появлялись великие люди, которые своими деяниями облагодетельствовали город и государство. Однако подавляющее большинство сенаторов страдает полным упадком сил, как физических, так и духовных. Авторитет сената они используют для личного обогащения и роста собственного влияния. Неприятный, но очевидный факт, простая реальность. Сенат — не зло и не благо, а сплав этих качеств, как и всё, созданное руками людей.

Слушая слова матери, Брут внимательно смотрел на нее. Сервилия старалась казаться сторонним, равнодушным наблюдателем, выносящим объективные суждения, но это не всегда ей удавалось. Когда она говорила о продажных сенаторах, от цинизма не оставалось и следа, и в ее голосе явственно звучало презрение. Не в первый раз Брут подумал о том, что его мать — очень непростая женщина.

— Я тебя понимаю. Когда я познакомился с Марием, он показался мне богом, потому что стоял выше мелочных забот. Мне часто встречались люди, целиком погруженные в свое ремесло или должностные обязанности, а он думал обо всем Риме, его будущем. Он рисковал всем, что у него было, чтобы свалить Суллу, и правильно делал! Когда Марий погиб, Сулла воссел в Риме подобно царю.

Сервилия быстро посмотрела вокруг — не слышал ли кто-нибудь? Потом тихо произнесла:

— Никогда не называй эти имена так громко на людях, Марк. Может, они и покойники, но раны еще кровоточат, а убийцу Суллы так и не нашли. Я рада, что ты знал Мария. Он никогда не бывал в моем доме, однако даже враги уважали его, мне это известно. Жаль, что такие люди рождаются нечасто. — Она переменила тон, решив уйти от серьезной и опасной темы. — Теперь идем, пока сплетники не заинтересовались, о чем мы беседуем. Хочу подняться на холм, к храму Юпитера. После гражданской войны Сулла его восстановил. Ты знаешь, он приказал привезти колонны из Греции, из разрушенного храма Зевса… Там мы совершим жертвоприношение.