— О'кэй! Много товара ты получишь от меня, Алитет. Ох, как много! сказал Браун, выходя из склада с таким видом, будто песцы совсем его и не интересуют. — Ну, Алитет, а теперь поедем в гости ко мне на шхуну. Кстати, посмотришь и мои товары.
— Я хочу смотреть их здесь, на берегу. Я на моржей перестал ходить. Разлюбил море. А сначала кушать пойдем в мою ярангу. Я люблю угощать американского человека. Велел сварить хорошего оленя. И варево сделано по-американски. Очень хочу угощать.
— А все-таки, может быть, на шхуну ко мне поедем?
Алитет сделал гримасу и решительно отверг предложение.
— Джим, слетай на шхуну и быстро привези алкоголь, да побольше. Не мешкай! — распорядился капитан.
Джим подмигнул и молниеносно исчез.
— Только я хочу один торговать с тобой, — сказал Алитет капитану. — Я не хочу, чтобы твои товары попадали другим охотникам. Есть тут охотник Ваамчо. У него три песца. Наверно, он тоже захочет с тобой торговать. Если с ним будешь вести торг, я тогда закрою свой склад.
— О, я понимаю! Зачем мне его три песца! Пусть другая шхуна собирает по три песца. Я хочу вести торг оптом, с тобой.
Джим не заставил себя долго ждать. Американцы шумно ввалились в полог Алитета и расположились на новых пушистых оленьих шкурах.
В пологе хозяйничала Тыгрена, одетая в европейское платье.
Она очень смутилась, когда американцы трясли ее руку и говорили что-то совсем непонятное. Еще никогда она не здоровалась за руку. А Джим незаметно слегка ущипнул Тыгрену.
Вскоре на низком столике появились тарелки, вилки, ложки и полная кастрюля жирного супа.
— О'кэй! Вот это как в американском ресторане! — подмигнув своим компаньонам, воскликнул капитан и лежа придвинулся к столику.
В полулежачем положении американцы окружили столик; поджав ноги под себя, как Будда, уселся и Алитет.
— Джим, эта миссис, кажется, пришлась тебе по вкусу? Недаром твои белки поворачиваются в ее сторону на два румба, — сказал капитан.
— Но, мистер Браун, я замечаю, что и ваши глаза работают в том же направлении румба на три, — почтительно ответил Джим.
Американцы захохотали.
— Один я занят делом, — вставил мистер Харлоу, извлекая из чемоданчика бутылку виски.
— Кружки! — крикнул Алитет.
Тыгрена склонилась над столом между Джимом и мистером Харлоу, расставляя большие эмалированные кружки. Джим положил руку на спину Тыгрены.
— Джим, дьявол! Если бы ты так же крепко держал конец от парусов во время шторма, как эту миссис! — заметил капитан.
— Должен признаться, мистер Браун, она мне чертовски импонирует!
— Ты, Джим, беспечный человек. Ты забываешь дело, черт побери! Ты забываешь, что в нашем общем деле двенадцать акций твои, — деловито добавил мистер Харлоу.
Капитан Браун взял наполненную до краев кружку и поставил перед Алитетом.
— Я не хочу виски, — сказал Алитет, с ужимками пожимая плечами. Чарли говорил, что настоящий торгующий человек виски пьет после торга. Это охотники, которые имеют два-три песца, пьют перед началом торга! Им нужно повеселить сердце. А мое сердце и без того веселое.
— Что за вздор наболтал тебе Чарли! Разве я не настоящий торговый человек? А смотри, я тоже собираюсь выпить. Наоборот, настоящий деловой человек пьет перед началом торга. Я это знаю получше Чарли. — И капитан осушил свою кружку.
Мистер Харлоу, в свою очередь, пододвинул виски к Алитету, чокнулся с ним и сказал внушающе:
— Алитет хочет выпить со мной!
Но Алитет, зажмурив раскосые глаза, подался спиной назад и, отмахиваясь руками, протянул:
— Не-не-не!
Американцы удивленно переглянулись.
— Мистер Харлоу, кажется, эта рыжая крыса Чарльз Томсон немного испортит нам дело. Это его воспитание.
— О йес,[33] сэр! Я тоже такого мнения. Но мужества терять не следует. Он все равно не выдержит. Я вижу, как он уже начинает глотать слюну. Сейчас закусим и еще нальем.
Джим, проглотив ложку супа, бросил ее на стол и проговорил:
— Клянусь вам, мистер Браун, что эта бурда в моей тарелке содержит, по крайней мере, не меньше паунта соли, горчицы и перца.
— Джим! Имей в виду, что хозяина обижать нельзя. Видел, сколько хвостов висит в складе? Я готов глотать за них живых мышей, — сказал мистер Харлоу.
— В канатный ящик посажу на неделю, если эта тарелка не будет вылизана, — серьезно предупредил Джима капитан.
— О да, мистер Браун! От души желаю и вам благополучного исхода после этого меню. Ну, а если что случится со мной, доставьте труп бедного Джима в Портланд моей мамаше, — сказал кок, и, схватив тарелку, с остервенением начал уничтожать суп.
Тыгрена сидела в углу полога, занимаясь шитьем. Она была любопытна, как нерпа, и искоса следила за американцами, которые так охотно поедали эту пищу. Ей хотелось смеяться, но повода не было, а еда не должна вызывать смеха.
Американцы съели весь суп. Тыгрена наложила им сухого жареного мяса, также обильно сдобренного разными специями.
— Вот это настоящая еда! Приготовлена по-американски, — поощрительно сказал капитан.
Джим не удержался и прыснул от смеха.
— Ну, теперь под эту хорошую еду надо выпить, Алитет.
— Да, да. Вы пейте, пейте. Я только люблю угощать.
И опять американцам пришлось выпить одним.
Тыгрена не сводила глаз с американцев. Но больше всего Тыгрену удивил Алитет. Разве он таньга, что так жадно поедает эту негодную американскую пищу?
Покончив с обедом, до крайности надоевшим как американцам, так и самому Алитету, все вышли из полога, жадно глотая чистый воздух полной грудью.
Стояла редкая тишина, нарушаемая лишь шумом пролетающих неисчислимых стай уток. Они тянулись вдоль берега беспрерывным потоком, и, казалось, не было конца этому великому переселению птиц на Север.
В стороне, там, где выходил в море плоский мысок, который пересекали утки, Алитет повесил на высоких столбах длинную сеть. Утки с лету втыкались головами в ячеи сети, бились, трепыхались, и следующие стаи, заметив опасность, взмывали над мыском, минуя преграду Алитета.
На рейде дремала шхуна «Поляр бэр». Американцы еще раз предложили Алитету посмотреть их товары на шхуне, но он отказался наотрез:
— Нет! Товары у всех одинаковые. Это не шкурки песцов: одни хорошие, другие плохие. Товары нечего смотреть. Будем сразу торговать на берегу.
Недовольные американцы вошли в склад. Мистер Браун, сдерживая волнение, молча ходил вокруг хвостов. Больной от дурного обеда, он раздраженно оглядывал пушнину, напоминая хищника, щелкающего зубами около поживы, которую не очень-то просто взять. Вот она, пушнинка! Можно считать ее уже своей, и в то же время черт его знает, этого косоглазого дьявола, что он еще может придумать! Где это видано, чтобы дикарь отказался от виски? Не вместе ли они столковались с рыжим Томсоном, и теперь Алитет морочит голову старому, опытному в таких делах капитану? Но не совершить сделки с ним — надо быть круглым идиотом. Нет, мистер Браун заберет все хвосты! Любой ценой! Любым способом из всех способов, известных ему из пиратской жизни.
— О'кэй! Будем торговать здесь, на берегу, в твоем отличном складе, с наигранной веселостью сказал он Алитету и сел на груду медвежьих шкур, расставив широко ноги и положив на колени руки. — Какой товар ты хочешь, Алитет?
На коричневом лице Алитета засияла улыбка. Он мигом сорвался с места, подбежал к песцам и торопливо сдернул две шкурки. Потрясая ими перед самым носом капитана Брауна, он вкрадчиво сказал:
— Вот за них только табаку. Одного табаку!
— Кто же так торгует? Надо посчитать, сколько стоит вся твоя пушнина, и ты сразу получишь много товаров. Ты же не глупый охотник, а настоящий торговый человек.
— Да, я глупый. Мы все глупые. Я не умею сразу торговать. И сам я покупал их не сразу, а все больше по одному хвосту. Будем торговать понемножку.
— Ты с ума сошел, Алитет. Если понемножку торговать, я простою здесь неделю. Нагонит льду, и мою шхуну выбросит на берег.