хватало её присутствия в своей жизни.
Собирая вещи, чтобы отправится домой к Троицкому, Дине на мобильный телефон поступил звонок от Гаранина. Два дня назад, в субботу, Анжелике и Дине провели операцию по пересадке костного мозга. Дину, как здорового человека, отпустили домой. А вот Анжелика спустя три месяца должна была отправиться в Израиль, чтобы пройти сложный курс реабилитации.
Ответив на звонок, Дина услышала радостное восклицание уже бывшего жениха Алины.
«Ура! Помогло, костный мозг прижился!» — Кричал мужчина, а Чарская скупо улыбнулась уголком губ.
Дина попросила Гаранина оповестить её об исходе операции. Ведь именно от этого зависела поездка в Израиль на лечение и полное прекращение общения Андрея и Дины.
«Я очень рада, поздравляю». — Сдержанно ответила Чарская, закрывая сумку. Впервые её дневник был украшен не очередной двойкой, а двойной пятёркой! Хотя Дину это особо и не радовало. К оценкам она всё также относилась равнодушно.
«Спасибо тебе, Диночка, спасибо огромное! Будь счастлива!» — И не дождавшись ответа, Андрей положил трубку. Он знал, что кроме слов благодарности Дина не нуждалась в его присутствии в её жизни.
В клинике, главный врач ещё перед самой операцией, пригласил Дину на разговор. Дело касалось её группы крови. Судя по тому, что Дина уже не первый раз помогает с раком крови в различных стадиях, её кровь имеет весьма специфический состав. Её невозможно отнести ни к одной из групп. А антитела, что вырабатываются в крови и вовсе заставляют врачей ломать голову. Дине заплатили крупную сумму денег за то, чтобы она стала донором. Ведь её кровь уникальна, а костный мозг в будущем может помочь больному человеку и подарить шанс на жизнь. Собственно, Дина так и поступила. Во время операции у Чарской извлекли необходимое количество костного мозга для банка костного мозга. Сегодня последний день, когда Дина слышит имя Гаранина и всё, что с ним связано.
Однако Дину не покидало странное ощущение, что её кровь не спроста так уникальна. Это её сильно заинтересовало.
— У нас сегодня тригонометрия. — Напомнил Дима. — Ты готова? — Уже по привычке забирая сумку Дины и перебрасывая её на своё плечо, парочка вышла из кабинета.
— Как к ней можно быть готовой? — Недовольно произнесла Дина.
Уже четыре дня Чарская штудировала учебник по матанализу, а Дима рвал на себе волосы. Всё впустую. Сколько бы раз он не объяснял Чарской примеры и уравнения, у неё всё равно, что об стенку горох.
— Придётся попотеть, не тебе одной трудно.
Дальше ребята шли по своему привычному маршруту, то есть к Диме домой.
— У тебя есть чё пожрать? — Буркнула Дина, когда в автобусе её желудок от голода проурчал вальс Шопена.
— Тебе бы только пожрать! — Тоном деда из известного мультфильма, пробубнил Троицкий, но не сдержавшись, начал ржать.
— Тебе жалко, что ли?! — Возмущённо сложив свои руки на груди, Дина смерила Троцкого взглядом полного презрения.
— Что ты! Что ты! Весь холодильник в твоём полном распоряжении! — Подняв руки в сдающемся жесте, Дима готов был отдать Дине не только холодильник, но и всю квартиру.
«Чем бы дитятко не тешилось…» — Улыбаясь своим мыслям, Дима смотрел на довольную Чарскую. Уж проще отдать ей холодильник, лишь бы не ругаться. А то обидеться ещё!
Глава 16
Дело 514
Дина дописала последний пример, который решила чисто «на отъебись», и пододвинула свою тетрадь Троицкому. Сам Дима делал домашнее задание по химии. Однако он за секунду переключиться с одной науки на другую ему не составило никакого труда.
— Давай посмотрим. — Протянув руку к чёрной ручке, Дима с самого начала принялся зачёркивать и переписывать Динкины примеры.
Чарская под шумок слиняла из комнаты старосты, чтобы добраться до заветного куска слабосолёной форели, что лежала и манила своим видом на бутерброде. Когда Дима и Дина приехали домой, Троицкий выложил на стол тарелку с этими бутербродами, даже не догадываясь, что из десяти штук через пять минут останется лишь половина.
Переложив на блюдце ещё три бутерброда, Дина налила себе чай и вернулась в комнату. Подойдя к Диме, и продолжая жевать бутерброд, Дина увидела, в каком отчаянии находился Троицкий. Вся тетрадь Чарской была перечёркнута! Утопив пальцы в своей шевелюре, Дима в ужасе взирал на творчество своей подопечной. Ни одного правильного уравнения!
А Чарская, довольная тем, что отхапала себе ещё порцию красной рыбки, села рядом, ласково произнеся:
— Чего пригорюнился, козёл безрогий? — И запихивая в себя последний бутерброд, Дина отставила тарелку.
— Ты хотя бы думала, когда решала эти уравнения? Или просто так, от балды? — Отложив ручку на стол, Дима откинулся на спинку кресла переводя свой уставший взгляд на Дину.
Усталость тут же как рукой смело. Дима воззрился на пустую тарелку, где сиротливо лежало пару косточек от заветной рыбки и крошки.
— Мне показалось или ты охуела? — При Дине Троицкий часто позволял себе матюгнуться, ибо с ней иначе было просто невозможно.
— Я охуела! — Улыбнувшись, довольно произнесла Дина, с шумом втягивая в себя вкусный, горячий чай с лимончиком.
Дима покосился на Чарскую, одолеваемый сомнением в её психическом здоровье.
— Эм… нормальные девушки отвечают, что показалось…. — Как-то неуверенно произнёс Дима, всё ещё наблюдая, как Чарская цедит чаёк. И это вместо того, что учиться!
— Так я же охуела, хули мне! — Добив Троицкого, бодро брякнула Дина.
«Контрольный в голову!» — Выдало подсознание Димы и грохнулось в нокаут.
Кинув заинтересованный взгляд на свою исписанную тетрадь, Дина вдруг выдаёт фразу, от которой Троицкий тут же приходит в себя.
— У тебя ошибка во втором уравнении. — И говорит это так буднично, будто бы ничего сверхъестественного не произошло!
— Что? — Хмуро глядя на одноклассницу, Дима переводит взгляд на тетрадь.
— Второй пример. Ты забыл возвести в степень и перед единицей должен стоять минус. — Продолжая держать кружку в руках, Дина равнодушно смотрит на то, как Дима судорожно ищет ошибку в том, что сам же и написал несколько минут назад.
— Но как?! — От шока Троицкий лишился дара речи и лишь несвязно хрипел.
— А что насчёт окислительно-восстановительной реакции? — Чарская выхватывает тетрадь Димы, высматривая ошибки. — Ты уверен, что правильно подсчитал? У тебя там два железа и оба с разной валентностью. Пересмотри. — И кидает тетрадь обратно на стол.
— Какого чёрта?! — Троицкий, только что увидев свою ошибку, которую допустил тупо по невнимательности, вскакивает с кресла. — Как ты это увидела, ты ведь даже в тетрадь мою не смотрела? — Дима ошарашенно хватается за тетрадь, а потом за голову.
— Хорош орать, как потерпевший. — Устало выдохнула Дина,