Читать интересную книгу Атомный проект: Тайна «сороковки» - В. Новоселов

После этого случая оперативный штаб собирался ежесуточно, а иногда по два раза в день. Когда возник дефицит специальных труб, на оперативном штабе решили направить в Челябинский аэропорт весь автотранспорт, приспособленный к такого рода перевозкам.

На совещании 21 апреля с участием всех руководителей строительно-монтажных работ выяснилось, что на некоторых участках есть возможность завершить сооружение узлов и конструкций реактора до 1 мая. Услышав это, Б.Л. Ванников пообещал присутствующим руководителям, что те из них, чьи организации закончат свою работу до 1 мая, получат отпуск на три дня для свидания с семьями, куда будут отправлены специальным рейсом на самолете за счет завода. Это был самый большой стимул для участников монтажа: они много месяцев были оторваны от семей. [139]

Глава 31

КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ

Пуск атомного реактора — это только начало процесса получения взрывчатки для атомной бомбы. Из облученных в реакторе урановых блочков необходимо выделить микроскопическое количество плутония. Для этого предполагалось построить радиохимический завод, на котором облученные урановые блочки растворялись бы в кислоте, затем с помощью различных химических реакций необходимо было получить плутоний и уран без примесей. Затем следовал процесс отделения плутония от урана, а на конечной стадии должна происходить доочистка плутония от различных примесей. После чего полуфабрикат передавался на металлургический, третий по счету, завод.

На металлургическом заводе предполагалось организовать очистку плутония до спектрально чистого состояния и получение его в металлическом виде. Весной 1947 года сооружались объекты не только реакторного производства, но и радиохимического, металлургического, то есть работы уже велись по всей линии технологической цепочки. Первая очередь промышленных объектов завода № 817 представляла собой в целом огромный и сложный комплекс, насыщенный уникальным и дорогостоящим оборудованием. Работать на нем в условиях повышенной опасности для здоровья персонала было непросто; Приходилось решать огромное количество сложнейших задач, порой не имевших аналогов в отечественной практике.

Необходимо было принимать и передавать в монтаж оборудование и материалы, которые поставляли более 200 предприятий страны, осуществлять курирование строящихся промышленных объектов, принимать и расселять эксплуатационный персонал, ежедневно прибывавший из многих городов, организовать питание, снабжение и обучение людей.

Коллектив атомного завода, в будущем химкомбината, начал создаваться в 1946 году. Первым директором Южноуральской конторы Главгорстроя СССР (так назывался в несекретной переписке завод) 9 апреля 1946 года был назначен Петр Тимофеевич Быстрое. В отличие от многих инженерно-технических работников, пришедших на административные должности "от станка", он получил хорошее даже по современным меркам образование. После школы крестьянской молодежи в родном рабочем поселке Замет-чино Пензенской области Петр Быстрое закончил Моршан-скую железнодорожную школу, а затем Саратовский индустриальный техникум, Томский индустриальный институт. Работать пришлось на самых тяжелых участках: сначала — в Дзержинске на заводе № 80, а после института в 1938–1944 годах — в Кемерово, главным энергетиком комбината № 392, в 1944–1946 годах — начальником завода № 192 Наркомата боеприпасов.

Получив приказ о назначении на Южный Урал 10 апреля 1946 года, Петр Тимофеевич сдал дела и 17 апреля приехал в Кыштым. Чуть ли не вплавь, преодолевая небывалое весеннее половодье, первый директор завода добирался по лежневке до поселка строителей.,

Встретили его радушно, поселили в отдельной комнате. В здании управления строительства выделили помещение, стол и стул. Чуть позже под заводоуправление отвели барак, а в нем и жилье для директора.

На столь необычном, огромной важности заводе и кадры должны быть непохожими на другие. Казалось, за примером далеко ходить не надо: строители сумели создать коллектив, для которого не существовало невыполнимых задач. Но строители прибывали ротами, батальонами, полками или целыми исправительно-трудовыми лагерями, то есть давно сформировавшимися, хотя и несколько специфическими коллективами. Заводские кадры таким методом формировать было нельзя, ибо не существовало еще в стране коллектива, который работал на атомном производстве.

Формирование коллектива эксплуатационников курировали Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Министров, СССР.

Г. М. Маленков, представлявший в Спецкомитете ЦК партии, направил в обкомы циркуляр, в котором предписывалось отобрать из числа работников оборонных предприятий членов ВКП(б) наиболее квалифицированных специалистов.

Отобранного по анкетным данным и рекомендации партийного комитета специалиста вызывали в оборонный отдел обкома партии и предлагали заполнить анкету, необычную по своему объему и огромному числу вопросов. В анкете спрашивалось о том, отклонялся ли от генеральной линии партии, состоял ли в оппозиции, троцкистских организациях. Очень подробно необходимо было написать о всех ближайших родственниках, их судимостях, указать, сколько раз был женат и многое другое. Заполнение анкеты в трех экземплярах требовало нескольких часов и оказывало большое впечатление на будущих работников завода.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Все лето 1946 года ушло на оформление анкет первых ста работников. С августа стали приезжать первые руководители подразделений. Отдел труда пока в одном лице представлял его начальник А. П. Бочков, финотделом руководил Е. О. Смирнов. Из Челябинска приехал молодой инженер, начальник отдела оборудования капитального строительства Б. В. Брохович. В службе главного энергетика работали И. Г. Костылев, П. В. Глазков и В. И. Сурков. В начале октября 1946 года приехали первые женщины-химики: Евфалия Демьяновна Вандышева, Лидия Павловна Назаренко, Анна Андреевна Васильченко, Варвара Ивановна Кузнецова и Ольга Степановна Рыбакова. Для жилья им приспособили один из четырех домиков пионерского лагеря Кыштымского механического завода. Домик был не очень теплым, в ненастную погоду его даже летом приходилось протапливать. Простая занавеска делила его на две половины — мужскую и женскую. Начальник ЖКО Мурза привез из Миасса шестнадцать узеньких старых кроваток с матрацами и легкими одеялами. Их поставили вплотную друг к другу. В прихожей сидел солдат с винтовкой, чтобы кто-нибудь из бежавших заключенных не унес последнее из нехитрых пожиток.

До самых заморозков ходили умываться на озеро: не было водопровода. Дом отапливался одной печью, дрова сами пилили и кололи. К концу декабря на женской половине домика стояло шесть коек, а жило восемь человек. К приехавшим в октябре подселились еще Вера Григорьевна Аксенова и Галина Демьяновна Вандышева. Сестры Вандышевы и подруги Сколозубова и Наза-ренко спали по двое на койке. Жили девушки дружно.

На работу шли, как первопроходцы по неизведанной земле, по едва заметной тропинке среди густого соснового бора. На соснах прыгали белки, а через тропку перебегали зайцы. Минут сорок занимал путь в барак, где размещалось заводоуправление, жил директор и его помощники.

Так как инженерной работы в первое время не было, девушки получили временные должности. В. И. Кузнецову назначили старшим табельщиком, Е. Д. Вандышеву — старшей машинисткой, Л. П. Назаренко работала кассиром — выдавала зарплату и продовольственные карточки, О. С. Рыбакова, как имеющая самую высокую зарплату на прежнем месте работы, была назначена временно исполняющей обязанности начальника объекта и одновременно старшим кассиром. Ей выделили маленький автобус для поездок в Кыштымский банк.

До декабря 1946 года не было ни столовой, ни магазина. Питались сухим пайком, который получали на складе по карточкам у Г. Н. Воронина и И. Н. Казанцева.

В конце ноября приехала первая заведующая столовой Варвара Васильевна Заравняева. Вместе с ней прибыли официантка столовой Феня Родионова и буфетчица Зина Ушкаленко. Кроме оборудования для столовой машина привезла картошку и квашеную капусту, по которым "старожилы" завода уже успели соскучиться. Настоящим праздником стало открытие столовой 1 декабря 1946 года.

Среди новобранцев завода были даже специалисты по обслуживанию авиационной техники. Предполагалось, что в районе Метлино будет построен аэродром для приемки транспортных и пассажирских самолетов. Скоро, однако, от этой идеи пришлось отказаться.

Активное участие в подборе кадров для Базы-10 принимало ведомство Берии. Делалось это втайне, без огласки.

После предварительного изучения личного дела кандидата, беседы с представителями Первого главного управления и заполнения анкеты, будущий работник направлялся в Москву, там он получал так называемые "подъемные" деньги, чтобы прожить до первой заработной платы на новом месте. Каждому командированному выдавалось специальное направление Первого главного управления Совета Министров СССР на имя одного из руководителей Базы-10 среднего уровня. Первые лица в направлении никогда не указывались. Затем следовал устный инструктаж. Не всегда эти беседы проходили гладко. Случалось, что некоторые кандидаты делали попытку отказаться от выезда. Тогда работникам Первого главного управления приходилось прибегать к методам принуждения. Если отказ следовал на предварительной стадии переговоров, использовался более широкий круг средств, вплоть до жесткого давления на "отказника". У него могли изъять пропуск на предприятие, лишить продуктовых карточек и даже отобрать паспорт. Что касается коммунистов и даже комсомольцев, им в случае отказа угрожали исключением.