набирать в телефоне: «Привет! Какие планы? Тут такое дело…» – однако потом ее позвали на совещание, и вечер накрылся медным тазом.
ДОБРОЕ УТРО! ДО ТЕСТА ОСТАЛОСЬ 74 ДНЯ.
Решительная, целеустремленная, не склонная ко всяким дурачествам Элис Каллиопа Квик стала завсегдатаем «Пекарни». Продавщицы уже знали ее в лицо, и хотя еще не выучили, что «как обычно» – это холодный латте на миндальном молоке, Элис было приятно, что с ней здороваются как со старой знакомой. Она облюбовала столик на двоих у окна. Иногда к ней подсаживался Гровер. Он тоже приходил сюда каждый день. Элис ограничивала общение с ним, используя флирт в качестве вознаграждения за достижение небольших целей: «Вот доберусь до конца главы и поболтаю три минуты». Глупо, но действенно.
Однако сегодня день не задался. Прежде чем открыть учебник, Элис глотнула холодного латте и кликнула на твит, ведущий к первым двум абзацам статьи об условиях работы на китайских фабриках – возможно, и на той, где был сделан ее телефон (на самом деле нет). Она изо всех сил старалась сосредоточиться на термодинамике и потоках энергии, но все равно мысленно возвращалась к тем двум абзацам о жизни рабочих и разделяла их страдания – крошечную часть, настолько ничтожную, что рабочие даже не заметили бы облегчения своей ноши, однако через океан и два континента этой мизерной доли страданий оказалось достаточно, чтобы испортить Элис утро. А потом она увидела, что ее подруга Мередит выиграла какой-то приз, и весь день пошел коту под хвост.
Речь шла о золотой медали фонда поддержки исполнителей камерной музыки имени Либготта. Кто вообще знает про такую награду? Элис знала. Она знала о ней с тех пор, как они с Мередит – девочки с косичками и нотными папками под мышкой – учились в Вестчестерской музыкальной школе, именно поэтому ей полагалось непременно отреагировать на пост в фейсбуке. Нужно написать что-нибудь душевное, ведь Мередит относилась к ней со всей душой. Когда Элис написала пост про медицинский факультет, она откликнулась: «Молодчина, так держать!» Как же ей дали золотую медаль? Неужели она настолько талантлива? Слишком она смазлива, чтобы быть талантливой, эта Мередит, не думавшая в тот момент ни об Элис, ни о чем другом, кроме шести тактов Стравинского, которые повторяла снова и снова, добиваясь совершенства. Тяжело вздохнув, Элис поставила лайк, кое-как вымучила поздравление в комментариях и сопроводила его целым забором восклицательных знаков. Зависть жгла ее, словно раскаленное копье. Термодинамика! Ну давай же, Гуничка. Пора заниматься, пора заниматься, пора заниматься. Термодинамика. При повышении температуры внутренняя энергия тела увеличивается. При уменьшении температуры внутренняя энергия тела – чертова Мередит! – уменьшается. ХВАТИТ.
Зажегся экран телефона.
«Добрый день, Элис, – так начиналось электронное письмо от Либби, мамы Тьюлип. Господи, ну что еще? – Тьюлип сказала, вы поступаете на медицинский факультет. – (Черт. Да, Элис проболталась. Они ехали в автобусе домой, и Тьюлип упомянула, что завтра у нее тест, а она их терпеть не может. Элис сказала, что тестирование – это хорошо, ведь ты никогда не узнаешь, на что способен, пока не проверишь свои знания. Тьюлип спросила, когда Элис в последний раз писала тест, а Элис ответила, что не так давно, и кстати…) – Вы сказали ей, что будете сдавать MCAT в конце лета. Для нас это большая неожиданность. Когда девять месяцев назад вы проходили собеседование, то заверили нас, что готовы к длительному найму. – (Так оно и было. На тот момент. Черт.) – Получается, вы все девять месяцев знали, что пойдете учиться, и ничего мне не сказали. – (Элис знала об этом целых три года. Упс!) – Полагаю, нам следует поговорить, и как можно скорее. Вы не могли бы прийти к нам завтра в десять утра? Тьюлип будет в бассейне».
Это что-то новенькое. Обычно Либби просто сбрасывает бомбу по электронной почте. Увольнение при личной встрече – неожиданный вариант развития событий. Наверное, дело в уязвленном самолюбии. Может, хочет, чтобы Элис умоляла ее оставить. Наверное, Либби гнобят на работе, и она таким образом самоутверждается.
Элис поделилась своими соображениями со специалистом по этике.
– Чего она злится из-за такой ерунды?
– Не совсем так, – возразил Гровер, довольный тем, что ему выпала возможность отвлечься. – Представь, какой, должно быть, стресс – искать новую няню. Ты обладаешь набором навыков, которые трудно найти. Она просто боится тебя потерять.
– Кажется, я ее раздражаю. Либби уже три раза меня увольняла.
– И ты каждый раз просила тебя не выгонять?
– Нет.
– Вот видишь, ты незаменима.
– Мне кажется, это ее муж заставляет взять меня обратно, – заметила Элис. – Похоже, Либби часто принимает поспешные решения, а он притормаживает свою жену.
– Возможно, – отозвался Гровер. – Значит, ты нравишься ее мужу.
– Да не нравлюсь я ему. Просто он не хочет заморачиваться с поиском новой няни. Эти Несбитты – оба финансисты. Постоянно на нервах. Чуть что – сразу орут и скандалят, как дети.
– Хорошая у тебя работа, ничего не скажешь.
– Тьюлип славная девочка. Ради нее можно и потерпеть. – Действительно, Элис и Тьюлип отлично ладили. Если бы Элис составляла список друзей – а их насчитывалось не так уж много, – то Тьюлип оказалась бы в самом верху. С ней было легко общаться (хотя в данном конкретном случае Элис, пожалуй, следовало держать язык за зубами).
– Не стоит недооценивать значимость своей работы, – изрек Гровер. – Знаешь, что сказал Конфуций? – (Элис показалось, что он уже не беседует, а надиктовывает очередную колонку. Это прикольно или стремно? Вдруг Либби читает «Ловец жемчуга»?) – Существует много способов быть человеком – богатым, бедным, здоровым, больным, красивым, безобразным, смелым, робким. Все мы приходим к этому разными путями, потому мы такие разные. Но кое-что общее у нас все-таки есть. Угадай, что?
Пора завязывать с парнями, которые строят из себя интеллектуалов, проворчал внутренний голос. В колледже Элис восхищалась легкостью, с какой они произносили пространные речи, цитируя труды великих мудрецов, однако с годами очарование рассеялось. Впрочем, Гровер ей нравился, и она решила дать ему шанс.
– Мы все умрем?
– Нет. В смысле, да, умрем, но я не об этом. Все мы нуждаемся в заботе. – Гровер сделал многозначительную паузу, а потом продолжил: – Мы не можем встать на ноги и пойти сразу же после рождения, как олени. Нас нужно кормить, нас нужно носить. Не думай, что ты просто моешь посуду: ты передаешь этой девочке бесценный опыт.
Элис рассеянно кивнула. Ей вспомнилась мать и собственный бесценный опыт. Пенелопа Квик о ней заботилась. Гуничка, ты здесь? Мама всегда знала, где Элис прячется. Она притворялась, будто не может ее найти,