Читать интересную книгу Роман с убийцей - Вячеслав Жуков

Олеся решила посмотреть, что на холсте. Возможно Валентину не понравится, что она вторгается в его святая святых, но Олеся не могла удержаться и не поглядеть, что изображено на холсте. Она подошла.

Холст оказался чист, всего лишь покрыт грунтовкой. Олеся поняла, для кого он предназначался. Ведь еще там у нее в квартире, Валентин упрашивал Олесю позировать ему. Теперь мысль об этом вызвала у нее улыбку.

– Посмотрим. Может быть, я и соглашусь, – сказала она, припоминая, что Борисов любил ее снимать на видеокамеру обнаженной. Интересно, где теперь после его смерти, те кассеты?

В общем-то, в этой комнате Олесе все понравилось. Чистенько, а главное – уютно. Кровать стояла в углу. Олеся подошла и хотела сесть на нее, но, посмотрев на стену, увидела фотографию девушки, приколотую кнопкой.

Из-за густо росших под окном деревьев, в комнате не хватало света, и Олеся не могла хорошо рассмотреть лицо с фотографии. Поэтому пришлось залезть на кровать. Олеся придвинулась ближе и увидела, что это фотография Ирины. Та самая, которую она отдала Борисову.

Олеся оторвала ее от стены, перевернула.

– Ну конечно же, – воскликнула она, увидев надпись карандашом. Уставившись на фотографию, она никак не могла понять, каким образом эта фотка попала к Валентину. Держала ее в руках, всматривалась в знакомые черты лица сестры и отрешенно покачивала головой, нашептывая:

– Нет. Этого не может быть. Я не могу поверить, что Валентин… – она не договорила, заметив в углу за кроватью прислоненные к стене несколько холстов, скрученных в рулон.

Схватив их, Олеся развернула.

На холстах были нарисованы обнаженные девушки. Причем, в самых немыслимых позах. Возможно художник тем самым хотел передать страсть любовной агонии. Вот только лица их, отнюдь счастливыми не назовешь. Наоборот, у каждой на лице отразились невыносимые страдания и боль. А глаза пронзала тоска близкой смерти.

– Это он такие рисует портреты? Да он ненормальный. Придурок. – Олеся перевернула один холст, другой, третий, и вдруг увидела портрет Жанки.

Ненормальный художник изобразил ее лежащей на кровати с широко раздвинутыми ногами. Ее пронзительный взгляд достал Олесю даже тогда, когда она испуганно отскочила от кровати в угол комнаты.

– Жанка. Жаночка… – тихо произнесла Олеся, замечая, что куда бы она не отходила, пронзительный взгляд подруги везде настигал ее. Он как будто бы предупреждал, говорил, что Олесе надо бежать отсюда и как можно скорей.

– Да, да. Правильно. Бежать, – Олеся собрала разбросанные по кровати холсты обратно в рулон, засунула в него фотографию Ирины и выбежала из комнаты в коридор. Но, подбежав к входной двери, за которой была спасительная свобода, она вдруг увидела Валентина. Он возвращался из сада с тарелкой яблок в руках. И был уже так близко, что если Олеся выйдет, он обязательно ее заметит и вряд ли даст уйти.

– Ой, мамочки. Я пропала. Что мне делать? – запричитала Олеся.

Но что-либо делать было уже поздно. Валентин поднимался по ступенькам крыльца. Одна, вторая, третья… Их было всего пять дощатых ступенек. Сейчас он откроет дверь и окажется прямо перед Олесей.

Олеся вдруг вспомнила, что сейчас самое бы время позвонить подполковнику Туманову и сообщить, где она. Уж теперь она знает, кто убивает женщин. Но тут же она вспомнила и другое. Сумочка, в которой лежал сотовый телефон, осталась в той комнате, куда ее в самом начале привел Валентин и добежать до нее, Олеся вряд ли успеет. Но тут в коридоре есть еще одна дверь, почти незаметная, оклеенная грязным обоим. Она совсем рядом. На расстояние вытянутой руки. Стоит только ее толкнуть…

Что находится за этой дверью, Олеся не знала. Но сейчас, словно кто-то невидимый, стоящий позади, толкнул ее в спину, и Олеся очутилась в маленьком тесном помещение, заваленном какой-то рухлядью. Она сделала пару шагов. Не успела еще толком осмотреться, а ноги уже оказались на ступеньках лестницы уходящей вниз.

Олеся догадалась, эта лестница ведет в подвальное помещение. Еще когда только вошла, почувствовала неприятный, гнилостный запах, но до запаха ли теперь, когда жизнь в буквальном смысле висит на волоске.

– Ну и попала же я, – прошептала Олеся тихонько, когда ступеньки на лестнице закончились, и она оказалась на земляном полу. Секунды три, четыре она стояла в кромешной темноте, боясь двинуться с места и чутко прислушивалась ко всем доносившимся сверху звукам. Она слышала шаги Валентина. Он открыл дверь, и тихонько посвистывая, зашел в коридор. Судя по удаляющимся шагам, он пошел в ту комнату, где оставил ее. И Олеся услышала его голос:

– Олесенька. А вот и я. Соскучилась?

Сейчас Олеся испытывала два чувства: страх и ненависть к этому человеку. Ей захотелось хорошенько шарахнуть этого ублюдка чем-нибудь тяжелым по голове. Надо же, как искусно он притворялся, выдавая себя за провинциального художника. На самом же деле вот какие декорации он рисует. Прихваченный с собой рулон с портретами убитых девушек, она держала под мышкой. Это улика против него.

Она услышала, как Валентин сначала метнулся по комнате, бросив тарелку с яблоками на пол, а потом выбежал в коридор.

– Олесеснька?! Девочка моя. Ты где? – крикнул он.

Олеся пошарила рукой впереди себя. Ни черта в этой темноте не видно. Ну хоть бы чуть-чуть. Были бы у нее глаза как у кошки. Ведь стоять тут возле лестницы нельзя. Скоро этот ублюдок обыщет весь дом, и в конце концов догадается заглянуть и сюда. И тогда ей настанет конец. Но пока она еще жива, надо побарахтаться за жизнь.

Почему-то сейчас ей вспомнился один маленький момент из ее далекого детства, когда отец привез их с сестрой Ириной на озеро. Ирка тогда купаться не полезла, осталась с отцом на берегу. Они загорали, а Олеся плескалась в воде. Плавать она еще не умела. Даже по-собачьи. И толком не помнила, как так получилось, что дно вдруг стало точно проваливаться куда-то. Она пыталась достать его кончиками пальцев, вытягивая ноги, но все равно, когда касалась, то уходила в воду с головой.

Отец лежал на берегу и загорал и не видел того, что она тонет. А она в очередной раз касаясь кончиками пальцев песчаного дна, пыталась оттолкнуться, чтобы оказаться на поверхности и сделать спасительный глоток воздуха. Так продолжалось недолго. В конце концов, Олеся поняла, что в тот момент ей кроме нее самой уже никто не поможет. А значит надо цепляться за жизнь. Барахтаться. И у нее получилось. Тогда она научилась плавать. Пусть и не очень хорошо, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы спасти себя.

И сейчас, она старалась не терять уверенности и еще надежды на спасение. Пошарив рукой перед собой, она поняла, что тут есть пространство, а значит, можно двигаться. И она медленно пошла вперед, пока не коснулась рукой влажной, скользкой кирпичной стены.

Все. Дальше идти было некуда. Да и на что она надеялась. Какое спасение может быть здесь в провонявшим тухлятиной подвале, куда она сама загнала себя как в ловушку.

Но отчего здесь такой запах? Глаза еще толком не могли привыкнуть к темноте, поэтому больше приходилось доверять собственным ногам. Придерживаясь свободной рукой за стену, Олеся вытянула ногу, поводила ею с одной стороны. Там оказалось пространство. Ощущение было такое, что воняло откуда-то с другой стороны.

Олеся ткнула туда ногой, и почувствовала: на земляном полу подвала лежит что-то большое. Она присела на корточки и начала ощупывать рукой, что бы это могло быть, и тут же отскочила в темноту. Ошибиться она не могла: рука ее коснулась трупа. Одного. Потом другого и третьего. Их было тут много.

– Куда я попала? – спросила она себя, догадываясь какую участь ей уготовил Валентин. Наверное, где-то тут среди этих разлагающихся трупов лежит и подруга Жанка.

Олеся попятилась назад, пока спиной не уперлась в стену. Ну почему, почему она такая глупая? Оставила свой мобильник в сумочке, а сейчас он бы ей здоров пригодился.

– Глупая сучка! – закричал Валентин неистово. – Ты вздумала со мной поиграть в прятки? Лучше выходи сама и не жди, пока я тебя найду. Олеся? Выходи, а то хуже будет. Ладно, шлюшка. Если ты так хочешь, я поищу тебя. Где ты там? Раз, два, три, четыре, пять. Я иду Олесю искать, – произнес он громко, специально, чтобы Олеся его могла услышать.

И она услышала, как он расхаживая по дому, захлопал дверями.

– Ну где же наша Олеся? – засмеялся он, раскидывая попадавшиеся под ноги какие-то вещи. – Дурочка. Выходи. Я хочу тебя видеть. Слышишь меня?

Олеся присела на корточки, прислонившись спиной к стене и беззвучно заплакала. Более жуткой истории и представить не могла. Ведь предупреждал ее Туманов, что убийца где-то рядом с ней. И как она поступила глупо, умолчав про знакомство с Валентином.

– Ну хватит валять дурака, Олеся! Я хочу тебя. Иди ко мне тварь. Я перережу тебе горло. А когда ты будешь биться в конвульсиях, я трахну тебя. И ты почувствуешь такой экстаз, какой никогда в жизни не испытывала. Экстаз секса и смерти, – прокричал он, ударив ногой по пустому ведру и оно загремело.