– Ир, подожди. Ответь сначала на мой вопрос.
Что ж, на столешницу он уже взобрался. Хуже уже не будет. Сложила руки на груди и застыла в ожидании.
– Вот смотри, – начал свои объяснения Бонифаций, – когда ты жаришь мясо, мой рот наполняется слюной, голова кружится от умопомрачительного аромата и просыпается жуткий аппетит. А когда вегетарианец проходит мимо газонокосилки, которая косит траву на газоне, у него возникают такие же ощущения?
Я, конечно, понимаю, что он просил добавки в виде жареного бекона. Но от такого сравнения не удержалась и расхохоталась.
– И это спрашиваешь ты, вегетарианец второго уровня? – припомнила ему его же мысль.
– Второго же, не первого, – насупился кот. – Не дашь?
– Не дам, – и, предвидя его возражения, добавила:
– И мне не жалко. Просто тебе сало вредно, тем более жареное.
Боня молча спрыгнул со стола и поплелся на балкон, громким мявом требуя, чтобы его выпустили. Прикинулся котом, называется.
Я же проглотила завтрак и поехала на работу.
Входя под своды университета, сама себе удивилась. Такое ощущение, будто бы я здесь не была целую вечность. А ведь прошли всего лишь выходные. Первой пары у меня не было. Я хотела подготовиться к предстоящему семинару, поэтому приехала пораньше. В связи с этим голос ректорского секретаря застал меня врасплох:
– Ирина Витальевна, хорошо, что вы так рано пришли. Рафаэль Габитдинович вас просит подняться к нему.
Ходят слухи, что ректор обещает студентам не ставить зачет, пока они его по имени отчеству не назовут. Что ему от меня нужно, я даже не представляла. Поэтому поднялась на пятый этаж с некоторым волнением. В приемной, вольготно развалившись на диване, сидел Маркелов-младший собственной персоной. А рядом, скромно притулившись на стуле, сидел наш завкафедрой. Заметив меня, Игорь Александрович нахмурился, покачал головой и негромко так произнес, обращаясь явно лишь ко мне:
– Что же вы так, Ирина Витальевна, мальчику жизни не даете! Вроде бы взрослая, интересная женщина. А вас, оказывается, на малолеток тянет!
Ах, вот откуда ветер дует! И этот обнаглевший переросток считает себя малолеткой? И когда только успел? Похоже, его отец ректора в субботу на ковер приглашал, иначе, почему в понедельник с утра начинаются разборки. Ну, Маркелов, держись! Во мне поднялся боевой дух, я возмущенно зыркнула на студента. Тот лишь криво усмехнулся в ответ. В это время секретарь пригласила всех в кабинет.
Ректор сидел во главе длинного полированного стола. Все пространство перед ним было завалено бумагами. Он устало, несмотря на начало недели и раннее утро, снял очки, потер переносицу и пригласил нас присаживаться. Выходные у него, похоже, выдались веселыми.
– Я думаю, вы в курсе ради чего вас сюда пригласили? – уточнил Рафаэль Габитдинович.
Решение сыграть дурочку пришло в мою голову совершенно спонтанно:
– Простите, но я даже не представляю, зачем меня сюда вызвали в такой странной компании, – скривилась я. – Я пришла пораньше, чтобы подготовиться к семинару. И вдруг велели идти в ваш кабинет.
– С такими разговорами в вашей жизни может семинаров больше и не быть! – хмуро заметил завкаф в полголоса. А гаденыш Маркелов победно ухмыльнулся.
– Хорошо, – кивнул ректор. – Придется озвучить причину.
Он очень тяжело вздохнул и добавил трагическим тоном:
– Ирина Витальевна! Студент пятого курса юрфака Денис Маркелов обвиняет вас в попытке изнасилования и побоях.
Я аж воздухом поперхнулась. Меня в попытке изнасилования?
– Простите, но поставьте меня рядом с ним. Он же на голову выше и раза в два мощнее. Как вы это себе представляете?
– Денис утверждает, что вы шантажировали его двойкой по истории права, а после того, как он не согласился, позвали своего дружка и избили бедного мальчика, – ректор изложил эти факты безэмоционально. И я поняла, что чью–то сторону он пока не принял. С градоначальником нужно было считаться, но абсурдность обвинения он тоже понимал.
Я прикрыла глаза, пытаясь все уложить в голове и решить, как ответить на обвинения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Хорошо, а чем он готов подтвердить сои слова? – поинтересовалась я в итоге, даже не представляя, какие могут быть доказательства. – Думаю, что к словам его друзей нельзя относиться как достоверному факту. Да и историю права я у них не читаю!
Денис изобразил улыбку фокусника, который собирается достать из шляпы зайца на потеху публике. Только кто из нас был этим несчастным животным?
– Есть же камеры наблюдения. Они все покажут! – победоносно произнес студент.
Я знала, что на камерах нет звука. И о чем мы с ним вели диалог, слышно не будет. А вот драка с Киром там будет запечатлена. Хотя, что бог от этого потеряет? Искать его будут очень долго. И, как говорят полицейские: «нет тела, нет проблемы». Как найти человека, которого нет в этом мире? Короткие появления в моей квартире не считаются.
– Отлично! Давайте смотреть камеры!
Ректор кивнул и нажал на кнопку стоящей в его кабинете плазмы. Экран сначала замельтешил помехами, а затем на нем появилось черно–белое, не очень четкое изображение. И мы все впились взглядами в экран.
Вот я иду. Почему-то одна, без Половникова. Следующий кадр поверг меня в шок. Камера была расположена таким образом, что умудрялась снимать меня со спины. Хотя я точно помню, как Маркелов к стене плечом прижимал. Вот я ему что-то говорю и взмахиваю руками. Он мне что–то отвечает. Но запись нечеткая. По губам не видно, что. Можно, конечно, отдать на экспертизу, но я отлично помню слова наглеца о том, что у его батюшки давно все куплено. Призывать в свидетели Андрея? Боюсь, он точно не согласиться. М-да, ту запись можно повернуть в любую сторону. Я снова задумалась и пропустила смену картинки.
– Это что такое? – услышала потрясенный голос Игоря Александровича. Сначала посмотрела на завкафа, который, вытянув шею, подался вперед и, подслеповато щурясь, пытался что-то высмотреть на экране. Потом перевела взгляд на экран.
Знаете, в чем проблема студентов, которые считают себя умными, но очень ленивы по своей природе? Они многие вещи не доделывают до конца. Вот, похоже, и мой обвинитель посмотрел лишь начало «кино», так и не дойдя до окончания. Он точно знал, что вначале разговаривал со мной и лапал. Но на экране все выглядело благопристойно. Чертов ракурс! А потом его кто–то побил. И ему было все равно, кто. Разборки с Киром планировались, похоже, позже. Сейчас цель была наказать меня. Спор подонок проиграл! Только не учел он одного, что викинг был богом! А боги на экране, оказывается, не отображаются… Эх, Рафаэль, Рафаэль! Вы тоже не были примерным студентом.
Мы все увидели, как парень отлетает от меня на приличное расстояние. Этот полет студент, сидящий рядом со мной, сопроводил кривой усмешкой. Вот мол, оно началось. Только дальше все пошло не по плану. Кира на экране не было! Зато все пируэты, падения и полеты Маркелова были отчетливо видны!
Вот он встает, отряхивает коленку и вдруг падет навзничь. Снова встает и, как-то неестественно извернувшись, падает вновь. Затем изображает что-то наподобие сальто, при этом умудряя встать на ноги. И все в гордом одиночестве!
Парень от увиденной картинки побледнел и растерянно захлопал глазами, не зная, что сказать. Я же теряться не стала и ехидно выдала:
– Рафаэль Габитдиновчи! Вы же видите, что Денис в неадекватном состоянии. И я здесь совершенно не причем!
Ректор сжал губы, покачал головой, снова потер переносицу и сказал:
– И все же, Ирина Витальевна, выговор я вам объявлю!
– За что? – я поперхнулась от возмущения.
– За то, что не сообщили руководству о фактах пьянства или приема наркотиков на университетской вечеринке начальству! Николай Андреевич, – все же помянул он градоначальника, – за здоровый образ жизни. И когда отдавал сына в эти стены, надеялся, что мы покажем ему достойный пример и не допустим такого безобразного поведения!