— Возможно, но не думаю, что можно сказать то же самое о поцелуе на пороге вашей спальни, — вздохнул он.
— Тогда мы квиты. — Изабель дерзко вздернула подбородок, вызвав у него удивление. — Я… не извиняюсь за свою роль и не собираюсь этого делать.
Дариус ошеломленно молчал.
— У меня и в мыслях не было, что вы должны извиняться. Я полагал, что только джентльмен несет ответственность за какие-либо…
— Нет! — Встав из-за стола, Елена раздраженно топнула ногой в домашней туфле.
Дариус поспешил прикусить изнутри щеку, чтобы не улыбнуться неожиданной вспышке возмущения в ее глазах.
— Нет? — Он тоже поднялся со стула.
— Мне надоело слепо слоняться из угла в угол и позволять другим решать мою судьбу, мистер Торн. Я… я хотела, чтобы вы меня поцеловали. Я… — она набрала побольше воздуха, — я не беспомощна.
— Я совсем не имел этого в виду. — Дариус заставил себя заглянуть немного вперед. Как бы сильно ни влекло его к ней, он был способен провести границу — для ее же собственного благополучия. — С моей стороны было недопустимо дотрагиваться до вас. Я обещал вам убежище и неприкосновенность. Елена, я не имел права… злоупотреблять вашим доверием и приложу все силы, чтобы это не повторилось. Мы должны быть здравомыслящими.
— Я благодарна за стены Трои. — Ее бравада пропала, дрожащие ресницы скрыли от него ее глаза. — И… Я не чувствую себя здравомыслящей.
— Это не чувство, Елена. Это веление разума.
— Вы можете это сделать? — Она снова посмотрела на него в упор. — Легко отделить одно от другого?
— Я должен был это делать на протяжении долгого времени. — Дариус отчаянно старался не отступить под ее пристальным взглядом. — Я старался жить так, чтобы моей жизнью управляли логика и разум.
Покачав головой, она отошла от стола.
— Нельзя иметь разум без сердца. Самый совершенный мозг без эмоций лишен сострадания и способен породить лишь жестокость и боль. Гениальность не защитит вас от сердечной боли. Это не убежище.
— Я не стараюсь жить без чувств. Я просто не могу позволить им управлять мной.
— Почему?
— Потому, Елена, что я им не доверяю. Когда страсть служила для улучшения существования человека? Или на благо человечества?
— Она служит этому каждый день. Не все наши эмоции изначально низменны. Сердце может быть благородным, Дариус.
— Я преклоняюсь перед вами, Елена, — покачал головой он. — Говорить такие вещи после того…
— Не спешите превозносить меня, Дариус. У меня дрожат коленки.
— Почему? — Тревога спиралью раскрутилась у него внутри.
— Я с вами не согласна, — улыбнулась Елена. — Я тогда была похожа на мышку и… — Внезапно замолчав, она засмеялась, удивив их обоих. — Но я все еще стою, мистер Торн. Я стою на своем.
Все приветствуют Белую Королеву! Дариус почувствовал, как улыбается совершенно по-дурацки.
— Вы сделали больше, чем настояли на своем. Вы выиграли спор, если это был спор. Мне… очень понравилось топанье ножкой.
Онемев от изумления, она швырнула в него салфетку, а потом рассмеялась собственной дерзости.
— Леди не топают, мистер Торн!
— Как скажете! — рассмеялся он вслед за ней, прижимая ко рту салфетку, чтобы заглушить смех.
Что ж, утро веселое! — объявила от двери миссис Макфедден и внесла поднос со сложенной газетой и небольшой вазой с яблоками. — Только что приходила моя племянница из деревни и принесла это с почты, мистер Торн. Я знала, что вы спросите о газетах. — Экономка поставила вазу и протянула ему газету, которую Дариус немедленно открыл и принялся изучать первую страницу. — Доброе утро, мадам. У вас немного нездоровый вид! Приготовить теплую запеканку на…
— Черт побери! — Дариус сдавил пальцами переносицу, стараясь прогнать головную боль, а потом взглянул вверх, прося прощения за страдальческое выражение в глазах Елены и за неодобрительный вздох миссис Макфедден. — Простите за ругательство. Просто… эта газета недельной давности, а… Встреча состоится через четыре дня, считая от сегодняшнего. — Он с раздражением бросил газету на стол.
— Встреча? — Елена в недоумении наморщила лоб.
— «Отшельники» назначили встречу с этой таинственной личностью, которую мы окрестили Шакалом. Я могу понять их нетерпение двигаться вперед и встретиться с любым, чтобы получить ответ, но… — Дариус раздраженно протяжно выдохнул. — Миссис Макфедден, мне нужно собрать вещи для поездки в Лондон. Вы можете проследить, чтобы я взял необходимую одежду, и попросить Хеймиша подготовить коляску? Он должен будет отвезти меня до ближайшей гостиницы, где останавливаются почтовые кареты, чтобы я мог нанять экипаж. Хотя, пожалуй, поезда…
— В Лондон? Святые небеса! Вы только прошедшей ночью вернулись из Эдинбурга! — воскликнула экономка, но торопливо отправилась собирать его вещи, явно беспокоясь, чтобы на этот раз он в спешке не оставил что-нибудь необходимое.
— Дорога до Лондона занимает целую неделю, да? — тихо спросила Елена.
Снова повернувшись к ней, Дариус покачал головой:
— Неделю, если иметь время и путешествовать с комфортом. Но если я выеду сегодня, откажусь от комфорта и не буду нигде задерживаться, кроме как для смены лошадей или в ожидании поезда, то успею вовремя остановить их. Письмо с подробным изложением наших новых соображений, которое я собирался отправить, не имеет смысла, если у них состоится эта встреча с Шакалом.
— Вы уверены? Вы полностью доверяете мистеру Мастерсу? То есть я знаю, что доверяете, но на самом деле странно оперировать понятиями «проклятия» и «пророчества». Ей-богу, в конце концов, сейчас 1860 год! Ведь это современный мир, не так ли?
— Не совсем. — Дариус прикусил губу. — И не имеет значения, как мы воспринимаем мир и эту мифологию. Пророчества обладают силой, когда люди верят в них, и если «Отшельники» оказались на этой дорожке, то логика здесь бессильна. Это как шахматы, Елена. Мои друзья разработали стратегию и приготовились к противоборству, но они не видят ни всей доски, ни всех фигур. Это западня!
— Вы сами сказали, что у них нет ничего, что они могли бы отдать этому Шакалу.
— Верно. Но разве тот, кто стоит за этим, — он поднял письмо торговца драгоценностями, — разве он знает, что это только первая встреча? Ч то мы не собираемся перевернуть все из-за угрозы нашим жизням?
— Я понимаю, о чем вы говорите.
— Елена. — Он взял ее руки в свои. — Я не хочу оставлять вас здесь. Есть очень много… Вчера… — Он медленно с досадой выдохнул. — Мне нужно, чтобы вы доверяли мне. Я должен поехать в Лондон и помешать этой встрече, если смогу.