Через десять минут, когда всадники – пять человек – приблизились к ярмарке, все крестьяне разом выдохнули. Как сообщил мне ближайший сосед, это и были скупщики зерна. Быстро спешившись, они подошли к гружёным подводам. Я незаметно приблизился и, встав позади крестьян, услышал, как один из них сказал мужику:
– Покупаю у тебя всё зерно по 1 сестерцию за мешок.
Крестьянин улыбнулся и ответил:
– Сожалею, господин, но вся моя пшеница уже куплена, я жду, когда мне скажут, куда её везти.
Скупщики переглянулись и пошли дальше. Всё дальнейшее действо, пока они обходили телеги, отчётливо напомнило мне сказку про «Кота в сапогах», когда на вопрос короля о землях, лугах и деревнях он получал один и тот же ответ – «Маркиза Карабаса».
Стоя в рядах крестьян, я видел, как скупщики всё более спадали с лица при повторяющемся рефрене: «вся пшеница продана».
Мы подошли уже к десятой или одиннадцатой телеге, а скупщики опять слышали один и тот же ответ, заставлявший их нервничать ещё сильнее, если только это возможно.
Я вышел из-за крестьянских спин. Увидев меня, один из крестьян радостно сообщил перекупщикам:
– Так вот же господин, который скупил всю пшеницу на ярмарке.
Я скромно улыбнулся и потупил глазки, когда на меня уставилось несколько пар удивлённых глаз. Я сделал вид образца добропорядочности.
– Но как же так, – удивлённо спросил меня один из них, – вы к какой гильдии принадлежите, любезный?
Я оскорбился и всю добропорядочность с меня сдуло, как ветром.
– Разуй глаза, почтенный, ты разговариваешь с дворянином! Барон Максимильян, к вашим услугам!
Мои слова оказались для них ушатом холодной воды, торговцы побледнели.
– Но зачем уважаемому барону понадобилось скупить всю пшеницу? – задали они резонный вопрос.
– Чтобы продать её, – улыбнулся я своей самой милой улыбкой.
– И кому же?
– Вам!
– И за какую же цену вы хотите её продать? – осторожно спросил один из них.
– Шесть сестерциев за мешок, – скромно ответил я и посмотрел на скупщиков.
Наверное, я в первый вижу наяву то, что неоднократно описывалось в литературе как «глаза, вылезающие из орбит» – удовлетворенно подумал я, любуясь ошарашенными лицами торговцев.
– Ск-ко-лько с-к-ко-лько? – заикаясь, спросил самый низкий из них.
– Шесть серебряных монет, – снова скромно ответил я.
– Но ведь два часа назад цена была всего 2 сестерция, – возмущённо сказал мне самый молодой из них. На него тут же зашикали все остальные.
Моё настроение улучшилось неимоверно, признание из первых рук – это круто.
– Ну, так это когда было, – спокойно ответил ему я, – а сейчас зерно стоит шесть сестерциев.
Торговцы зашумели и отошли к шатру ростовщика, оттуда показался мой знакомый скупщик, который ссудил мне деньги. Увидев своих товарищей он обрадовался, но посмотрев на их лица переменился в лице. Двадцать минут я стоял и ждал решения коллегии скупщиков. Невооружённым взглядом было видно, что они очень недовольны.
Ещё через пять минут скупщики пошли ко мне и самый пожилой из них сказал.
– Господин барон, мы согласны купить у вас всё зерно по пять сестерциев за мешок.
Я, не меняя выражения лица, ответил.
– Уважаемые судари, я ведь назвал свою цену, разве она была 5 монет?
Говоривший со мной скупщик стиснул зубы и с угрозой в голосе сказал.
– Нет, господин, мы прекрасно слышали цену, но мы ведь можем совсем ничего у вас не покупать, и вы останьтесь с кучей зерна, но без денег.
– Ну что ж, попробую подождать тут несколько дней, может, удача мне улыбнется и появятся ещё желающие купить превосходную пшеницу, – спокойно ответил я. Конечно я понимал некоторую двойственность этой угрозы, но был уверен, что перекупщики не пойдут на то, чтобы наши торги продолжились уже в присутствии второй гильдии.
Скупщики опять отошли посовещаться и когда они вернулись, тот же торговец сказал:
– Мы согласны на 5.5 сестерциев, и это последняя цена.
Я задумался на их словами, заставляя скупщиков резко вспотеть. Цена меня, в принципе, полностью устраивала и была даже выше той, за которую я собирался продавать зерно в самом начале.
– Договорились.
Торговцы облегчённо вздохнули и тогда я повернулся к стоящим вдалеке крестьянам, которые наблюдали за нашими переговорами.
– Эй мужики, сгружай все мешки по центру, – крикнул я им.
– Но как же так, а доставить зерно в наши амбары? Они же в полудне пути отсюда, – закричали все как один скупщики.
– Но, судари, – улыбнулся я им уже становившейся фирменной улыбкой, – договор был только об оплате за зерно, доставка не включалась в эту цену.
Натолкнувшись на мою улыбку, как волны натыкаются на волнорез, торговцы опешили.
– Но… обычно… раньше всегда… – пролепетал один из них.
– Я ведь уже говорил вам, что мне всё равно, что было до меня, – спокойно ответил я, – уговор касался только зерна, или я не прав?
– Правы, – эхом откликнулись они, – но крестьяне всегда сами свозили своё зерно в амбары.
– Я похож на крестьянина? – прошипел я.
– Конечно же нет, господин, – ответили растерянные торговцы.
– Могу предложить альтернативу, – я сделался задумчивым.
– Какую? – был общий ответ.
– Так и быть, я уступлю вам в этом вопросе и всё это зерно привезу в ваши амбары, но завтра, и в несколько большем объёме. Вы же едете к себе и готовите нужную сумму денег, а завтра я всё привезу. Сегодня же – извините, мне нужно ещё провести окончательный расчёт.
Услышав такое предложение, торговцы единогласно согласились.
– Ну что ж, тогда подпишем договор и расстанемся, – сказал я им.
В договор я, понятное дело, внёс, кроме крестьянского зерна, ещё и всё своё, теперь общее количество продаваемого скупщикам зерна оказалось на сумму 324,5 кесариев. Я, сам ещё до конца не осознавая, что заработал невероятные деньги, спокойно подписал свою часть договора и, раскланявшись со скупщиками, пошёл к крестьянам.
– Завтра повезём всё в амбары перекупщиков, – сообщил я им. – Сегодня можете отдыхать, а с утра по моей команде выдвинемся в путь.
Крестьяне, не знавшие, почём я продал зерно, и соблюдая наш договор, помолились на меня Единому Богу.
Подойдя к Дарину, я отвёл его в сторону.
– Остался последний штрих моего плана, – сказал я ему, – нужно быстро передать старосте, чтобы брал все свободные подводы и вёз сюда всё моё зерно. Рону же скажи, чтобы был тут как можно скорее.
Гном, усмехнувшись, сказал, прежде чем уйти:
– Кто бы мне раньше сказал, что Дарин, сын Дарта, будет на побегушках у человека, рассмеялся бы тому в лицо. Сейчас же бегаю туда-сюда вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, попивая пиво.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});