Макс сжал ее руки выше локтя и притянул к себе. Салли затряслась от его взгляда.
— Закройте ваш хорошенький ротик, мисс Дирлав, — проскрежетал он, — а не то от ваших гнусных намеков будет больше вреда, чем от бесстыжей спекуляции моим именем!
Он оттолкнул ее и вытер руки, как будто ненароком выпачкал их в грязи.
— Утром, — холодно отчеканил он, — я дам вам знать о моих новых планах. — Он снова смерил ее взглядом. — Вы примете в них участие. Я с вами еще не закончил. Спокойной ночи, мисс Дирлав, если совесть позволит вам уснуть!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Но уснуть Салли помешали не угрызения совести, а отказ Макса поверить, что она в журналистку больше не играет. А что же еще она делала, как не играла? — откровенно спросила она себя. — По-любительски, без всякого опыта занималась слежкой. Кое-какие литературные навыки у нее есть, продолжила она ход своих рассуждений. Писать она умеет, способна даже сочинять статьи для учительских журналов, не говоря уж о специфически женских. И, конечно, она способна учить писать — в конце концов, такая у нее профессия. Но вести себя, думать, писать как настоящая журналистка? Никогда!
При этом чистосердечном, но довольно унизительном признании Салли принялась ворочаться в постели с боку на бок, нетерпеливо ожидая наступления утра, хотя была еще только полночь. Ее мысли метались по кругу — если бы он ей поверил, если бы у нее сохранилась копия письма, отправленного Дереку… Наконец она отбросила одеяло, сунула ноги в шлепанцы и завернулась в простыню.
Когда она подкралась к комнате Макса, половицы под ее ногами предательски скрипнули. Может быть, стоит поговорить еще раз, вдруг он все-таки поверит? Попытка не пытка. Но когда она постучала в дверь, ей нестерпимо захотелось отложить объяснение до утра. Дверь приоткрылась, и только тут ей пришло в голову, что в комнате может быть Фрэнсин. Чем тогда обернется ее вторжение?..
— Чего вы хотите? — Трудно было представить себе более недружелюбный тон. Макс даже не предложил ей сесть. Значит ли это, что ему даже видеть ее неприятно? Или причина в другом — он здесь кого-то прячет?
— Простите, я… — Она покачала головой. — Это может и подождать.
Он схватил ее за руку и втащил в комнату. Постель была не только пуста, но и неразобрана. Выходит, ему тоже не спалось? А может, он решал трудную проблему — продолжать ли ему старую связь с Фрэнсин или нет?
— Черт побери, что это вам взбрело в голову? — насмешливо поинтересовался он, заметив, как она шарит вокруг взглядом. — Неужели вы подумали, что у меня в постели лежит другая женщина? Какой же дрянью вы меня считаете!
— Нет, Макс, я… — Но ведь именно эта мысль мелькнула у нее еще на пороге. — Мне хотелось поглядеть, как…
— Вы явились шпионить и выяснять, что я делаю? И если бы обнаружили у меня любовницу, то сразу позвонили бы своему редактору и сообщили ему пикантные подробности о моем неуемном сексуальном аппетите? О том, как мое необузданное либидо заставляет меня каждую ночь соблазнять разных женщин?
Салли робко взглянула ему в глаза и увидела в них лишь презрение и отчужденность.
— Прекратите, прошу вас. Выслушайте меня.
Он умолк, еще глубже засунув руки в карманы своего темного широкого халата. Салли обратила внимание, что он небрит и в полутьме выглядит весьма таинственно. Можно сказать, от всего его облика исходила смутная, но пугающая угроза.
Она приблизилась и коснулась пальцами колючих щек, очертив складки, сбегающие ото рта к подбородку, и разгладив морщинку на переносице. Все это он позволял ей делать прошлой ночью, тогда в его глазах играли искорки смеха, а потом он бросил ее на постель, заломив руки за голову, и жадным поцелуем впился в губы.
— Когда мы вернемся, — проговорила она наконец, расценив его молчание как знак согласия, — я сумею доказать вам, что написала Дереку Уинтертону и попросила поставить точку в этой истории. Но не только это. Я дала ему знать, что больше он не получит от меня ни одной строчки. Макс, — воскликнула она, заметив, что он по-прежнему скептически смотрит на нее, — я клянусь честью, что это правда!
— Итак, ты уверяешь, — (Неужели он все же смягчился?), — что по возвращении сможешь представить доказательства?
— Да, клянусь тебе, Макс.
Лоб его немного разгладился, он взял ее за подбородок.
— Хорошо, согласен. Я готов к перемирию, но до того момента, как ты положишь мне на стол доказательства, у меня сохранится недоверие. А пока мы скрепим наше перемирие. — Подойдя к ящику, он достал кольцо и осторожно надел Салли на палец. — Вот так. — А потом обнял ее. — Почему ты решила, — все еще сердито пробормотал он, — что я не могу?..
Его губы безмолвно и мучительно зашевелились, а затем встретились с ее губами, и все ее существо взорвалось от яростного желания вновь испытать на себе исступление мужской страсти, а после обессиленно расслабиться. Но нет, сейчас об этом нечего и мечтать, разве только после того, как она вновь завоюет его доверие. Макс негромко засмеялся и крепко прижал ее к себе, дав возможность ощутить его сухощавое, стройное тело.
— Я знаю, что с тобой происходит, — прошептал он ей на ухо. — То же творится и со мной. Но я отвечу — нет. Наверное, я буду с тобой излишне суров, а может, и жесток, если ночь любви повторится.
Салли покраснела и попыталась высвободиться. Ее смутило, что она невольно выдала свои чувства.
Макс слегка придержал ее, наслаждаясь смятением Салли, потом вновь обнял и расстегнул воротник ее ночной рубашки. Обнажив вздымающуюся грудь, он нежно и взволнованно поцеловал соски, затем опять припал губами к ее рту — этот поцелуй был долгим и страстным. Его оголенная грудь соприкоснулась с волнующими изгибами ее тела.
— А теперь иди спать, Сара, — грубовато проговорил он, отпустив ее. — Сегодня ночью с тебя хватит собственной постели.
Его голос прозвучал решительно, но в глазах горел странный и манящий огонь.
Утром Салли встретила Мэри у лестницы, и девочка кинулась к ней с радостным криком.
— Возьмите меня в бассейн, — попросила она, схватив Салли за руку. — Дедушка сказал, что мне нельзя купаться одной.
— Привет, Мэри. — Салли пригнулась к девочке. — Мне нравится твой большой бант. Он так идет к этому голубому платьицу!
— Хорошенько подумай об этом, Фрэнсин, — донесся голос Макса из-за двери гостиной. — Ты должна принять решение. Не надо делать этого хотя бы ради Мэри. Мы оба знаем, что это нелегко, но попробуй преодолеть трудности. Одну за другой.
Салли разогнулась и застыла, затаив дыхание. Внезапно ее пронзила острая, нестерпимая боль. Слово «это» могло означать лишь одно — он убеждал Фрэнсин сделать жизненно важный шаг и вернуться к нему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});