Читать интересную книгу Шаг в бездну - Наталья Александрова

– А с кем видели?

– А вот ни с кем. То есть кто-то с ней был в квартире, разговор я слышала, голос мужской, сами знаете, какие в этих квартирах стенки. А Володя-то все один да один. Вечером тишина у него, не видно, не слышно. Мать его, когда умирала, меня просила: Олимпиада Гавриловна, приглядите за ним, а я вот… – Старушка пригорюнилась.

– А вот скажите, могла девушка эта с кем-то другим у Володи встречаться? Может быть, после нее он приходил?

– Могла, конечно, но я не видела, глазка-то нет на двери, а на лестницу по каждому шороху выскакивать тоже ведь не будешь.

– Что ж вы, Олимпиада Гавриловна, глазок-то не сделали, – огорчился опер.

Да, вот нашли доказательства, что Марина Киселева у Володи бывала, а как это все с Рубцовым связать, пока неясно. Он походил по комнате, какая-то слабая мысль забрезжила в мозгу.

– Олимпиада Гавриловна, вот у вас с Володей окна на одну сторону выходят, а там через детскую площадку другой дом, так вечером в тех окнах вы что-нибудь видите?

– Если без занавесок, то видно, конечно, людей.

Тут вступила хозяйка собачки, ей тоже хотелось помочь симпатичному оперу, а то он как-то переключился на Липу, а на нее совершенно не обращал внимания.

– Если будете по квартирам ходить, то вам никто не поможет, во-первых, людям некогда по чужим окнам вечерами смотреть, своих дел достаточно, а во-вторых, если кто и смотрит, ни за что не признается. А вот у меня в том доме приятельница живет, пекинес у нее, так она говорила, что есть там мужчина, сам довольно молодой, но инвалид, ноги у него не ходят. Он целый день дома сидит и в окно смотрит, только на какую сторону у него окна, я не знаю.

– А как бы эту вашу приятельницу с пекинесом отыскать?

– А чего ее искать? Сейчас позвоню ей по телефону и все выясню.

Старушка подошла к телефону и набрала номер по памяти – а все жалуются, что ничего не помнят! Через пять минут выяснился и номер квартиры, и как зовут инвалида. Мужчина был довольно молодой, пятидесяти еще нет, лет пять назад попал в автомобильную катастрофу, повредил позвоночник: сидеть может, а ходить уже нет. Жена с ним развелась, он теперь живет со старшей сестрой, та его опекает, но днем она на работе, так что приходить можно только вечером.

С чувством простившись с бабулями, дождавшись вечера, оперативник позвонил в нужную квартиру. Его не хотели пускать, долго держали за дверью, пока не изучили его документы от корки до корки, потом позвали соседей по площадке, чтобы все на него поглядели и запомнили на всякий случай, и только тогда пустили в квартиру. С хозяйкой говорить было особенно не о чем, она ничего не видела, днем на работе, вечером по хозяйству, о чем она и не преминула сообщить, строго глядя оперу в глаза и намекая на его скорый уход. Однако молодой человек сделал вид, что не понял ее намеков и продолжал стоять в прихожей.

– О чем же вы еще хотели поговорить?

– Если не возражаете, я хотел бы поговорить с вашим братом.

– Ну, не знаю… Брат – инвалид, его нельзя волновать.

– Вы понимаете, погибла девушка, проводится расследование. Показания вашего брата могли бы очень помочь следствию.

– Ну, ладно… Сергей, это к тебе!

Из соседней комнаты выехал в инвалидной коляске худощавый мужчина средних лет. Оперативник представился, снова показал свои документы. Инвалид назвался Сергеем Юрьевичем.

– Чем же я моту вам помочь? Вы ведь понимаете, я никуда не выхожу, ничего не знаю…

– Конечно, конечно. Но именно поэтому я к вам и обратился. Вы все время дома и, может быть, иногда смотрите в окно… Вот, видите, дом напротив вашего, можно сказать, окна в окна. Может быть, ну чисто случайно, вы что-нибудь видели в этих окнах, что-нибудь заметили? Конкретно меня интересует вон та квартира на третьем этаже…

– Я, молодой человек, в чужие окна не подглядываю, я не так воспитан. За кого вы меня принимаете? – Сергей Юрьевич смотрел на оперативника с явной враждебностью. – Я не позволю вам возводить на меня такие инсинуации.

Опер покосился на его сестру. Она делала вид, что вытирает пыль, но при этом даже спина ее выражала, с одной стороны, безумное любопытство, а с другой – крайнее неодобрение.

– Наталья Юрьевна, простите за нахальство, а нельзя ли у вас попросить чайку?

– Ну, конечно, простите, что сразу не догадалась вам предложить. – И она удалилась на кухню.

Парень подошел вплотную к инвалидному креслу и склонился к Сергею Юрьевичу.

– Сергей Юрьевич, произошло событие очень серьезное, совершено убийство. Убиты два человека – молодой мужчина из квартиры напротив и девушка, которая, возможно, в этой квартире бывала, – он достал фотографию Марины и показал ее инвалиду, внимательно следя за выражением его лица. Увидев фотографию, Сергей Юрьевич вздрогнул.

– Ну же, Сергей Юрьевич! Только вы можете помочь следствию! Скажите, ведь вы видели ее, правда?

– Да, я ее видел… Красивая девушка, только я не хотел бы, чтобы сестра… Знаете, у нее тяжелый характер.

– Я понимаю вас, конечно. Вы только ее и видите, с глазу на глаз, изо дня в день…

– Да уж. Вам не понять… Вы не можете себе представить, что такое одиночество. С утра до вечера один, в этой квартире… Да, я стал наблюдать за окнами соседей. Это все-таки какое-то развлечение. Вот, у меня и бинокль есть, – он достал большой армейский бинокль из ящика письменного стола, – не подумайте, пожалуйста, что я какой-то маньяк. Просто хоть чем-то хочется отвлечься от тоски, все-таки какое-то разнообразие, а не только телевизор.

– Я вас понимаю. Вот в этих окнах, о которых я вам говорил, здесь вы видели эту девушку?

Сергей Юрьевич грустно кивнул.

– Да… Как жаль! Какая красивая и молодая…

– А с кем вы ее видели? Кто был одновременно с ней в квартире? Какой-нибудь мужчина?

– Нет, знаете, не замечал. Самого хозяина квартиры, кажется, в это время не бывало – она появлялась только днем и ненадолго, а он – только утром и вечером, ну, и выходные, конечно, а днем, надо полагать, он работал. Хотя, наверное, она приходила не одна, но кто с ней был – мне не удалось ни разу его увидеть.

– А что еще вы видели в этих окнах?

– Да, в общем-то, почти ничего, молодой человек жил замкнуто, никого к себе не приглашал, вот только перед седьмым ноября у него была вечеринка, пожалуй, это единственный раз. А потом после его смерти родственники там крутились, вещи делили, узлы какие-то связывали, а теперь стоит квартира пустая, суда они ждут, квартиру будут делить.

Оперативник окинул комнату взглядом и заметил на столе несколько коробочек от фотопленки.

– Сергей Юрьевич, а вы фотографией не увлекаетесь?

– Фотографией? – инвалид смутился. – Ну, балуюсь иногда.

– А ту квартиру вам никогда не случалось фотографировать? Пожалуйста, если бы вы нашли какие-нибудь фотографии – им бы цены не было, для следствия они были бы просто незаменимы!

– Что ж, ладно, очень уж жалко эту девушку.

Он выдвинул ящик письменного стола, долго рылся в коробках с фотографиями и наконец нашел один черно-белый снимок, очень отчетливый. Марина стояла у окна, слегка прикрытая занавеской, так что видна была обнаженная грудь. Рядом с ней сквозь занавеску просвечивал силуэт мужчины, который кинулся к ней, наверное, просто, чтобы оттащить от окна, а казалось – чтобы причинить какое-то зло.

– Очень удачный снимок, Сергей Юрьевич. Наверное, вы много кадров отсняли, чтобы получился такой удачный?

– Да, конечно, чуть не половину пленки отщелкал. Хороший снимок – это дело случая, здесь удача нужна, момент поймать, да чтобы освещение было подходящим.

– А вы не могли бы дать мне негативы?

– Берите. Только уж не обессудьте, а я у вас расписочку попрошу – а то потом обратно не получишь.

– Пожалуйста, пожалуйста.

Инвалид еще порылся в своем бездонном столе и нашел нужную кассету. В это время в комнату вошла его сестра, неся на подносе чашки и вазочку с вареньем.

– Вот, прошу вас, чай!

– Ой, Наталья Юрьевна, извините меня, пожалуйста, но мне уже пора. Я чаю с вами в следующий раз с удовольствием выпью!

Наталья Юрьевна изумленно смотрела ему вслед. Непонятный молодой человек: то ему чаю, то вдруг срывается и убегает.

А непонятный молодой человек не мог усидеть на месте: он спешил в лабораторию с замечательными негативами.

Второй чистяковский мальчик отправился в 139-ю поликлинику, познакомился там с хорошенькими сестричками, угостил их конфетами, поболтал, пошутил и между делом выяснил, что действительно, дежурство Ирины Липкиной приходилось со среды на четверг именно в ту ночь, когда был убит Володя Тихонов. Дежурила Ирина не одна, а с медицинской сестрой Светочкой. Опер переключился на кареглазую Светочку.

– Да, действительно, сначала было много народу, а потом, после часа, у нас всегда затишье, мы даже дремлем по очереди.

– А вы как-нибудь регистрируете больных?