лесного массива (места вероятного сосредоточения немцев) километров на шесть-семь, и на ней нельзя ни вырыть землянку, ни поставить палатку. Для того, чтобы помочь старшим врачам полков в выборе более или менее удобного места для развёртывания полевых медпунктов, начсандиву было необходимо догнать наступающие части и решить вопрос на месте.
Внезапно его мысли были прерваны взрывом мины, раздавшимся в 20–30 метрах правее. Сейчас же он услышал вой второй мины. Недалеко от него оказалась воронка от снаряда, он бросился туда и, хотя дно её было заполнено ржавой коричневой водой, не раздумывая, прыгнул вниз и прижался к одной из стенок воронки. Сделано это было инстинктивно, но, оказалось, вовремя. Почти сразу же раздался взрыв второй мины, и над его головой просвистело несколько осколков, врезавшихся в противоположный верхний край ямы.
В течение 15–20 минут, которые Алёшкину показались часами, вокруг его спасительной воронки с воем плюхались в болотистую землю мины. Почти одновременно с падением раздавался громкий лопающийся звук разрыва, а над головой свистели и шелестели осколки, врезавшиеся в землю. Внезапно, как начался, так же и прекратился миномётный обстрел.
Борис выждал ещё минут пять, затем вылез из воронки, кое-как отряхнулся от налипшей грязи и почти бегом припустил к видневшимся траншеям. В них размещались передовые батальоны 51-го полка. Бойцы очищали окопы, поднимали трупы, собирали разбросанное оружие и боеприпасы и насыпали новый бруствер, теперь обращённый в западную сторону.
За более чем полугодовое сидение в этих окопах немцы их основательно обжили, прорыли дренажные канавы, сделали настилы и обшили досками стенки, использовав для этого разрушенные ими бараки и жилые дома рабочих посёлка торфяников. Офицерские блиндажи они отделали совсем как комнаты, соорудив над ними накаты из брёвен, шпал и рельс узкоколейки, которых на торфоразработках имелось порядочно.
В одном из таких блиндажей Алёшкин и нашёл наблюдательный пункт командира дивизии. От адъютанта он узнал, что сюда только что вернулся и комиссар. Адъютант доложил о прибытии начсандива, и последний был немедленно принят.
Командир и комиссар находились в возбуждённо-радостном настроении, также выглядел и начальник штаба дивизии. Комдив предложил Борису присесть на скамейку и немного подождать, пока комиссар дивизии не расскажет о своей поездке. А тот, видимо, продолжая начатый только что рассказ, говорил:
— Как мы и условились, вначале я находился на правом фланге нашего наступления, на стыке с 55-й морской бригадой. Когда сразу после артподготовки наши поднялись в атаку, они почти не встретили сопротивления. Большая часть немцев ещё во время артобстрела ходами сообщения перебежала во вторую линию, и мы заняли первые окопы почти без потерь. Наша артиллерия перенесла огонь на тылы, а мы двинулись к следующим линиям окопов. Тут, в свою очередь, немцы открыли миномётный огонь по своей первой линии, где находились уже мы, нужно было спешно идти вперёд. Как вы знаете, именно в этот момент убили командира 50-го полка Рязанцева. Я приказал принять командование начальнику штаба. Без особого труда вместе с ним мы подняли людей, ворвались во вторую линию, вот в эту самую, так неожиданно для немцев, что они не успели опомниться и, хотя в отдельных местах и пытались оказать сопротивление, но это им не удалось, и из окопов мы их выбили тоже очень быстро. Правда, здесь были уже значительные потери и у нас. Пока ещё неизвестно, насколько, но, думаю, что не меньше ста человек. Задерживаться было нельзя, тем более что и фашисты не остались в следующей траншее, а, пересекая торфяные разработки, стали быстро откатываться дальше на запад, к лесу. Об освобождении этой линии я сообщил командиру 51-го полка. Он мне передал, что получил такое же сообщение и от вас. Я понял, что операция проходит успешно, что основная линия обороны немцев прорвана и что теперь надо их преследовать, стараясь в ближайшие дни соединиться с теми частями, которые пробиваются от Невской Дубровки. Как я выяснил, почти так же успешно продвигается и наш сосед справа, 55-я морская бригада. Правда, на её пути у немцев сплошной оборонительной линии не было…
— Но зато наши соседи слева ничего сделать не сумели! — возмущённо прервал комиссара Володин. — Топчутся на одном месте… Я был вынужден послать один батальон 51-го полка в место стыка с ними. Боюсь, как бы они не попятились!
— Вот чёртовы дети! Мать их так! — не выдержал Марченко. — Ну, слушайте дальше. Мы продолжали преследование отходящего противника. У него в этих местах никаких опорных пунктов подготовлено не было, поэтому короткое сопротивление отдельных групп мы подавляли сравнительно быстро. Захватывая пленных, кое-какие трофеи (машины, орудия и склады боеприпасов), добрались до посёлка № 9, преодолев реку Назия, здесь пока и остановились. За сегодня проделали около шести километров. Если так пойдёт и дальше, то завтра мы сможем выбраться к рабочему посёлку № 5, может быть, и наши от Ленинграда поднажмут.
Как только замолчал комиссар, начал говорить начальник штаба:
— Наш 41-й стрелковый полк, на участке которого был я, действовал также. Правда, потери были немного больше, и главным образом потому, что левый фланг уже через три-четыре часа боя оказался совершенно открытым. Пришлось часть сил выделить на то, чтобы не дать возможности фашистам зайти к нам в тыл, к чему они всё время стремились. Когда я уходил, наши подразделения вышли в лес западнее деревни Апраксин городок, и сейчас они приводят себя в порядок. Я предложил полковой артиллерии подтянуться поближе к пехоте. Хорошо бы ночью подтянуть и дивизионную артиллерию!
— Нет, — сказал командир дивизии, — дивизионную мы пока трогать не будем. Ведь она, если понадобится, почти до Невы достанет. Её передислокация в случае усиления противника нам может повредить, а так мы будем под её прикрытием! Наверно, вам обоим надо бы отдохнуть, да некогда. По-моему, вам следует вернуться в штабы полков, только сейчас лучше поменяться местами. Вам, товарищ Юрченко, временно придётся занять должность командира стрелкового полка — начальник штаба там не очень надёжный. Ну, а комиссару дивизии полком командовать не годится, у него и другие дела есть. Поэтому вам, товарищ Марченко, следует поехать на левый фланг, кстати, и положение там сейчас труднее, ведь 41-му полку нужно на два фронта биться. Я сам, если наступление пойдёт успешно, завтра утром с первым эшелоном штаба дивизии переберусь в рабочий посёлок № 8. Сейчас быстро соорудим донесение в штаб армии. По телефону я им обстановку доложил, теперь написать надо. Товарищ Юрченко, вместо себя оставьте начальника оперативного отдела, поручите ему подготовить наградные материалы, в первую очередь на майора Рязанцева. Надо же, так нелепо