И тут Констанция поняла, что этот насмешливый человек в самомделе интересен и такая дружба может пригодиться.
Она шутливо вскинула свой стилет и опустила узкое лезвие плашмя на плечо виконту.
— Я посвящаю вас, месье Лабрюйер, в мои рыцари. Вы обещаете восхищаться мной, но только издали, только на расстоянии. А я со своей стороны, обещаю вам быть преданным и верным другом.
— Вы не пожалеете о таком решении! — воскликнул виконт Лабрюйер, вскакивая на ноги. — Я научу вас многому, о многом расскажу.
— Но не считайте меня, виконт, настолько глупой, что я начну помогать вам в ваших сумасбродствах.
— Не зарекайтесь, Констанция, всякое может случиться и давайте теперь будем с вами на «ты». Зови меня Анри и тогда я смогу звать тебя Констанция.
— Ну что ж, Анри, согласна. Иметь друга — это не так уж плохо.
— Тогда я предлагаю вернуться к гостям, чтобы не заставлять ихдумать о том, чего не было.
— Ты опять за старое, Анри!
— Я обещал быть милостивым только к тебе, Констанция, других же наш уговор не касается.
Когда они уже спускались по лестнице, Анри наклонился к Констанции и прошептал ей на ухо:
— Завтра у меня будет очень интересное развлечение, если хочешь, можешь поучаствовать в нем.
— И в чем оно заключается?
— Тс-сс, — сказал Анри, прижимая палец к губам, — я должен наказать одну женщину.
— И в чем она провинилась?
— Она не смогла смириться с тем, что после первой ночи я покинул ее.
— Вы жестокосердны, — сказала Констанция.
— Ничуть! У нее есть муж и я, жалея его, хочу вразумить жену.Думаю, у нее надолго исчезнет охота изменять своему любящему мужу.
Констанция и Анри вошли в гущу гостей. Квартет — два альта, скрипка и фагот — играли на возвышении. И тут же, не теряя времени, Анри пригласил на танец Констанцию. Та дала согласие и они двинулись к середине зала.
Графиня Аламбер, уже было обеспокоившись отсутствием внучки, с досады тряхнула головой.
— И как это я раньше не заметила, что она с виконтом Лабрюйером!
Графине хотелось подойти к Констанции, еще раз предостеречь ее, но глядя на растерянное лицо виконта, графиня Аламбер догадалась, что произошло.
— Нет, — сказала сама себе старая женщина, — Констанция не дастсебя в обиду, сумеет постоять за себя. А виконт в общем-то искренний человек, и всего лишь потакает чужой глупости. Так что заКонстанцию я спокойна.
После танца к Анри подошел шевалье де Мориво.
А Констанция, забыв о приличиях, осталась стоять вместе с мужчинами и даже стала обсуждать с ними, какие пистолеты лучше — английские или французские.
Эмиль доказывал, что лучше французских пистолетов не бывает. А Констанция, на деле зная достоинства и недостатки пистолетов, сделанных французскими мастерами, упрямо ему доказывала, что французские выполнены более искусно, но английские надежнее и точнее бьют в цель.
Шевалье де Мориво настолько увлек спор, что он даже на время забыл, девушка перед ним или военный. Он несколько раз чертыхнулся.
Но тут Констанция, поняв свою оплошность, обратилась к шевалье де Мориво с просьбой:
— Вы не могли бы пригласить на танец мою бабушку?
— Простите, мадемуазель, — воскликнул Эмиль, — я только что хотел это сделать, но вы опередили мои мысли.
Констанция смотрела, как Эмиль подходит к графине Аламбер и галантно поклонившись, предлагает танец.
Графиня Аламбер тотчас же догадалась чьих это рук дело и погрозила Констанции пальцем. Но к удивлению девушки, двинулась под руку с Эмилем.
Все в зале смотрели на грациозные движения графини Аламбер, так не вязавшиеся с ее изборожденным морщинами лицом. Она хоть и не танцевала уже более десяти лет, ни разу не сбилась, в точности выполняла все предписанные па.
— Вам нравится моя внучка? — спросила графиня у шевалье де Мориво.
Тот как всякий военный человек был прям и ответил так:
— Мадам, если вы намекаете на женитьбу, то я понимаю свое положение и не собираюсь претендовать на ее руку. А если вы хотитеспросить меня, произвела ли на меня должное впечатление красота Констанции, то я вам скажу — да.
Графиня Аламбер улыбнулась.
— И вас не смущает, шевалье, что моя внучка выросла в провинции, никогда не воспитывалась в пансионе, не умеет играть наклавире?
— Это чудесно! — признался шевалье. — Ведь все остальные барышни умеют это делать и поэтому у вашей Констанции большое будущее.
— Вы довольно неосмотрительны, месье, делая такой комплимент, но другого я от вас и не ждала услышать.
В это время виконт Лабрюйер уговаривал Констанцию принять участие в завтрашнем веселье.
— Вот увидишь, Констанция, ты не разочаруешься.
— Я не люблю мстить, — сказала девушка.
— Поверь мне, мстить буду я, к тому же очень изысканно, а тылишь исполнишь роль зрительницы, к тому же не одна, а с другими моими знакомыми.
— Хорошо, — согласилась Констанция, — я буду у тебя ровно в одиннадцать.
— Я все устрою наилучшим образом, — пообещал Анри, — и ты останешься довольной. Может, сначала тебе мое поведение покажется немного странным, но я обещаю тебе, эта женщина заслужила, чтобы с ней так обращались.
— Ты хочешь выставить ее на посмешище?
Не совсем так. Завтра все увидишь.Любопытство было все-таки одной из прирожденных черт Констанции. Она не смогла пересилить любопытство и назавтра отправилась с визитом к виконту Лаб-рюйеру. На удивление девушки слуга провел ее в гостиную, где уже ожидало около дюжины ее знакомых.
Слуга был единственным в доме виконта, звали его Жак. Это былполный, неряшливый детина, безраздельно преданный своему хозяину. Он не считал нужным сменять костюмы в зависимости от того, где находился. Он был одет в неизменную серую ливрею, теперь уже больше напоминавшую не изношенный бархат, а крысиную шерсть.
Сам Анри на минутку появился перед гостями, попросил извинения, что не может сейчас уделить им внимания и просил подождать еще немного. Анри удивил Констанцию еще больше, чем его слуга. На виконте был всего лишь халат, надетый, скорее всего, на голое тело. Но девушка решила не выказывать своего удивления, ведь никто из гостей и бровью не повел, когда Анри предстал перед ними в таком наряде. А дело обстояло следующим образом. Одна из дам, замужняя женщина, соблазненная Анри, не смогла пережить разлуки с ним и всячески донимала его любовными письмами, якобы случайными встречами и даже пригрозила, что если он не согласится вновь предаться любви с ней, она наложит на себя руки. И Анри не оставалось ничего, как постараться превратить все происшедшее в шутку. Правда, сложность заключалась в том, что женщина не намеревалась шутить. Она и в самом деле покончила бы с собой, еслибы Анри отказал ей во встрече. Но жестокость к многочисленным недостаткам Анри не имела никакого отношения. Виконт с легкой душой отослал Жака с письмом, в котором уведомлял безумно влюбленную женщину, что она сможет приехать к нему с утра.